|
– Ай! Папа, ты что, с ума сошел?!
Драко безрезультатно дергал привязанными к столбикам кровати руками и ногами, пытаясь освободиться. Его безграничный шок и неверие в происходящее выдавало то, что он впервые с одиннадцати лет назвал Люциуса «папой», а не «отцом». Не отвечая, Малфой-старший снова прошелся широким ремнем из драконьей кожи по белоснежным ягодицам сына, оставляя на них багрово-синий след.
– Отец! - испуганно воскликнул сын. – Ты что творишь?!
Люциус никогда не применял к сыну физические методы наказания, считая их недостойными. Над своим неудовлетворительным поведением сыну предлагалось подумать, посидев часок в широком удобном кресле, а потом, когда он стал старше – проведя пару дней в своей комнате. Малфой-старший продолжал методично опускать ремень сначала на задницу, а потом, когда на ней уже не осталось ни одного живого места, и на спину Драко, не обращая внимания на крики и ругань сына, поминавшего ближайших родственников Морганы, Мордреда и Мерлина. Закончив экзекуцию, Люциус сел в кресло и, скрестив руки на груди, грозным голосом потребовал:
– Ну, а теперь я хочу услышать причины твоего, позорящего весь род, поведения.
– К-к-какого п-п-поведения? – вздрагивая от едва сдерживаемых рыданий, выговорил сын.
– Какого поведения? – наклоняясь вперед и умудряясь прошипеть эту фразу, повторил слова своего отпрыска Люциус. – Ты принимаешь меня за идиота? Или рассчитывал, что я ни о чем не узнаю?
– Да что я сделал?! – в отчаянии завопил Драко.
Малфой-старший встал, изящно взмахнул палочкой, отменяя связывающее заклинание, и, крепко ухватив сына за ухо, потянул за собой, покидая комнату. Драко, поспешно натянув штаны, покорно семенил за отцом, согнувшись в три погибели и не пытаясь вырваться. Достигнув Зеленой Гостиной, Люциус выпустил ухо, напоследок дернув за него так, что парень почти уткнулся носом в древний гобелен с семейным древом, висящий на стене. Ткнув пальцем в бледный, пока еще пустой кружок с пунктирной чертой, проведенной к имени сына, Малфой-старший вкрадчиво спросил:
– Ты забыл, что на семейном древе отразятся все твои художества? В нашем роду никогда не было и не будет бастардов! Свадьба через месяц, или я выжгу твое имя с семейного древа и изгоню тебя из семьи, – безапелляционным тоном продолжил он. – Завтра же приведешь свою избранницу на семейный обед.
– Н-н-но… он не хочет жениться… и ребенок… это невозможно! – растерянно лепетал Драко.
– Он? Это парень? Должно быть, он очень сильный маг, раз забеременел без зелья или… – Люциус вопросительно взглянул на сына.
Драко отчаянно замотал головой, отрицая саму возможность использования зелья.
– Что ж, сильный маг – уже неплохой выбор. И кто же этот безумец, решивший отказаться от чести стать членом нашей семьи? – продолжил допрос Малфой-старший надменным тоном.
Драко с ужасом смотрел на отца, оставаясь безмолвным, словно под Silencio.
– Или ты точно не знаешь, кто же является вторым родителем твоего ребенка? – с издевкой в голосе осведомился Люциус.
– Нет! – протестующе воскликнул сын. Два года назад, наконец-то заполучив в свою постель любимого, за которым безуспешно охотился восемь предыдущих лет, Драко даже не допускал мысли об измене.
– Нет? Тогда кто же он? – вкрадчиво поинтересовался отец.
– Г-г-гарри, – выдавил из себя Драко, с отвращением замечая, что голос дрожит.
– И? – Люциус выжидающе смотрел на сына.
– И? – удивился Драко.
– Фамилия у него есть? – раздраженно спросил Малфой-старший.
– Поттер, – сын скосил глаза куда-то в угол, страшась взглянуть на отца.
– Хм, отличный выбор, – Люциус расплылся в довольной улыбке кота, налакавшегося краденых сливок. – Чистокровный маг из древнего рода, богатый, знаменитый. Я думаю, тебе пора.
– Пора? – Драко бросил на отца испуганный взгляд.
– Безусловно, пора! – рассерженный непонятливостью сына, Люциус не пытался скрыть свои негативные эмоции. – Ты должен сообщить Поттеру радостную весть, если он еще не в курсе своего интересного положения, и назначить дату свадьбы. Иди, – он подтолкнул отпрыска к камину.
Находящийся в ступоре сын покорно шагнул к камину и исчез в нем, отправившись к любовнику. Малфой-старший проводил сына взглядом: Драко был одет только в шелковые пижамные штаны, что давало прекрасную возможность рассмотреть его располосованную спину.
«Надеюсь, Поттеру понравится это зрелище, – иронично пробормотал себе под нос Люциус, вызывая домового эльфа и приказывая тому принести коньяк. Коньяк с утра – это mauvais ton, но аристократу хотелось отпраздновать столь эпохальное событие. – Упертый гриффиндорец, в силу своего благородства, не сможет оставить своего любовника в затруднительном положении, лишив семьи, и согласится на свадьбу, – продолжил свои рассуждения Малфой. – Да и Драко не позволит своему ребенку расти в неполной семье».
Делая глоток ароматного коньяка, он вспомнил, каких трудов ему стоило правильно сварить сложное, практически никому не известное зелье, нейтрализующее все контрацептивные заклинания и зелья (получилось только раза с двадцатого). Обращаться к Северусу он опасался, поскольку тот испытывал какие-то странные чувства к Поттеру, стремясь постоянно защищать это лохматое недоразумение. Что же касается других зельеваров, то Люциус тем более не хотел допустить утечку информации и подвергнуть риску свой гениальный план.
Подлить Поттеру зелье на очередном министерском приеме не составило никакого труда: он действительно был безнадежен в зельях, как и утверждал Северус. Что же касается сына, то пришлось дождаться, пока будущий Мастер Зелий вернется с вечеринки посвященной дню рождения любовника в совершенно невменяемом состоянии и подсунуть драгоценному чаду зелье под видом антипохмельного. Наутро, к счастью, Драко ничего не вспомнил.
Навещая семейное древо почти каждый день в течение трех месяцев, Малфой-старший уже стал волноваться за успех своего плана (действие нейтрализующего зелья длилось только полгода), и готовился приступить к плану Б: подлить Поттеру зелье для беременности (пытаться напоить еще чем-либо своего сына он бы не рискнул). Когда, придя ранним утром в гостиную, он увидел появившуюся на гобелене новую ветвь, то пришел в состояние бурного восторга. С трудом справившись с нахлынувшими эмоциями и прихватив с собой ремень, Люциус отправился в спальню сына.
«Пусть только этот идиот министр попробует не вернуть моей семье конфискованные артефакты (деньги и имущество семьи было сохранено благодаря сыну, участвовавшему в войне на стороне Поттера). Теперь моя семья неприкосновенна, да и Драко, наконец, получит парня, в которого влюбился еще в школе, – размышлял Люциус. – Иногда я думаю, что кровь Блэков изрядно испортила кровь Малфоев, иначе бы сын давно уже сделал все сам, и мне не пришлось бы вмешиваться. Надо позаботиться, чтобы они заключили магический брак, исключающий развод».
Вытянув ноги и вальяжно развалившись в кресле, аристократ любовался семейным древом.
«Из Поттера выйдет замечательная невеста, – довольно щуря глаза, заключил он. – Только, разумеется, после некоторой дрессировки».
|
