- Что ты видишь в морозном узоре окна, Если вьюга поет свой печальный сонет? Если ночь бесконечна в обрывочных снах, Если холодно… - Я все равно вижу Свет.
- Что ты видишь в усталых чертах мудреца С тенью прошлых ошибок и прожитых лет? Словно Время само в ожидании конца Здесь застыло…- Я вижу сияющий Свет.
Ну а что ты увидишь в слезах не-любви? В злых словах и бессилии от ясного «нет»? Если ярость вскипает и гаснет в крови? - Все равно там, на дне, разливается Свет
- Ну а вдруг Тьма укроет мной выбранный путь? И на нем затеряется призрачный след, И ты ясно поймешь: безопасней свернуть… Что ты выберешь? – Твой обжигающий Свет.
Жизнь почти всегда дает шанс…
Гермиона смотрела на директора Хогвартса, боясь поверить. Вдруг все еще можно исправить? Вдруг?
- Время можно повернуть вспять, - как заклинание выговорила девушка.
Дамблдор устало улыбнулся.
- Не всегда, Гермиона. Для того, чтобы исправить конец этой истории, нужно было бы вернуться к ее началу. Присядь.
Гермиона послушно опустилась в указанное кресло, не отрывая взгляда от лица старого волшебника. Казалось, Альбус Дамблдор разом постарел на несколько десятков лет. Видимо, сегодняшний день не прошел для него даром. Проекция – заклинание, отнимающее большую часть магических сил проецирующегося, а нередко и жизнь. Директор тяжело опустился в свое кресло и погладил длинную бороду.
- Эта история слишком стара, чтобы изменить ее, просто повернув время вспять. Заклинание наложено на Драко Малфоя в момент его рождения. Даже чуть раньше, с момента его появления в этом мире. Но продумано все это было гораздо раньше. Эта история началась с появления в Хогвартсе Томаса Риддла. Наверное. Или же еще раньше, с бунта Салазара Слизерина. Нет, Гермиона. Каждое событие, в которое оказывается вовлечена магия, развивается по такой спирали, что учесть все нюансы невозможно. Вспомни лето. Я хотел уберечь Гарри, и что из этого вышло? Драко сейчас оказался на той башне. Возможно, не появись ты в его жизни, он и не задумался бы над своим выбором, принял бы Метку и стал верным человеком в том лагере, - директор вздохнул.
- Но ведь вы этого хотели, - сипло выговорила Гермиона, чувствуя, что подбородок по-прежнему дрожит. - Вы ведь хотели, чтобы он задумался и не стал сторонником Волдеморта. Разве нет?
- Хотел…. Хотел, девочка. Только чем обернулось мое желание?
Гермионе вдруг впервые стало жаль директора Хогвартса. Она сама удивилась этому чувству. Потому что великий волшебник, стоящий на пьедестале слишком высоком для простых земных чувств, вдруг показался безгранично усталым человеком, который мог бы быть ее дедушкой. Ответственность… Это умение держать ответ перед своей совестью. Так он когда-то сказал?
- Вы… хотели, как лучше, - неловко проговорила Гермиона, понимая, что это слабое утешение, и осознавая, что человек, привыкший принимать на себя вину за всех волшебников, вышедших из этих стен, никогда не будет искать оправдания для своих действий.
Директор улыбнулся.
- Ты всегда стараешься видеть в людях лучшее; даже то, что они сами порой не видят…или же не желают видеть.
Гермиона опустила взгляд к своим ладоням. Вдруг показалось, что силы иссякли, и если сейчас понадобится встать и пойти куда-то, она просто не сможет. Нет. Не получится из нее героя, спасителя и… заботливого боевого товарища. В носу вновь защипало.
- Но как можно это исправить?
- Поговори с ним.
- С кем? – не поняла Гермиона.
- С Драко Малфоем.
Девушка сжала ворот свитера, открыла рот, судорожно вздохнула и снова закрыла, так ничего и не сказав. Поговорить? Вернуть этот разговор в гостиной? Но что она может добавить к тому, что уже сказала. Разве что…
- Драко сейчас в лазарете.
Слова Дамблдора не сразу улеглись в сознании. А когда она все же уловила смысл, подскочила в кресле, как ужаленная.
- Он здесь? В Хогварсте? Но как?
- Проекция позволяет осуществить направленный выброс энергии. Один. Его хватило на перенос Драко по пути, отмеченному порт-ключом.
Гермиона почувствовала, как сердце пропустило удар и тут же заметалось в грудной клетке. Он здесь! Он жив! Но тогда…
- Но… тогда фигура на снегу… Это…
Дамблдор опустил взгляд, и Гермиона вдруг подумала, что Люциус Малфой учился в этих стенах и, наверное, был по-своему дорог директору, как каждый ученик, когда-то переступивший порог этого замка.
- Это… отец Драко?
Дамблдор медленно кивнул и негромко произнес:
- Изначально Драко должен был переправить себя и миссис Малфой при помощи порт-ключа в Хогвартс. Думаю, если бы ему удалось, он переправил бы и Люциуса. Мне показалось, что что-то произошло между ними там. А потом все пошло так, как пошло. Нарцисса отправилась одна, а Драко сделал то, что сделал.
- Но почему он это сделал? – Гермиона вновь почувствовала холод в груди при воспоминании о его поступке.
- Наверное, он просто не поверил.
Директор замолчал.
- Кому? – не выдержала девушка. – Кому он не поверил?
- Мне.
- Я… не понимаю. Он знал о проекции?
- В определенной мере. Он знал, что не будет там один.
- И он не поверил… - протянула Гермиона, а потом вскинула голову, озаренная внезапной догадкой. – Он знал, что вы сможете сделать что-то одно. И… знал, что вы выберете смерть Лорда. Он должен был исчезнуть с башни, чтобы вы могли не выбирать или чтобы не знать, что вы выберите… Он поэтому? Из-за Волдеморта?
- Не знаю, Гермиона. Он и сам, по-моему, не до конца понял, из-за чего. Одно я знаю точно: он просто не верил. Отчасти поэтому я и удовлетворил твою просьбу посмотреть эту… историю. Теперь ты сможешь понять, что там произошло. Лучше один раз увидеть все своими глазами. Я бы не смог описать всю сложность поступков тех, кто находился на площадке.
- Не верил… - повторила Гермиона. – Вчера он не поверил мне. Сегодня вам… Он… он просто разучился верить.
- Потому что мы не давали ему повода, - откликнулся Дамблдор. – Профессор Снейп прав.
Гермиона обхватила себя за плечи.
- Я не знаю, что ему сказать. Я… говорила с ним утром. И он все равно оказался там. На башне.
- Он сделал это ради матери.
- Да, я… понимаю. Просто.
Гермиона вспомнила пустой ничего не выражающий взгляд серых глаз; в нем не осталось ничего – ни злости, ни такого привычного раздражения. Только тусклая, обреченная пустота.
- Я… не знаю.
- Иногда лучше жалеть о совершенном поступке, чем о несовершенном. Да и правда – слишком тяжелая ноша, чтобы долго нести ее в одиночку.
- Я… попробую.
Девушка поднял взгляд и увидела, что Альбус Дамблдор устало откинулся на спинку кресла.
- Вам плохо? – обеспокоено спросила она.
- Нет… Нет, девочка. Все в порядке.
- Позвать мадам Помфри? – Гермиона вскочила с кресла.
Директор поднял на нее взгляд и улыбнулся. Так привычно, словно ничего плохого не произошло. И Гермиона вдруг подумала, что его никто не в силах излечить. Даже самые лучшие колдомедики. Ведь это… он. Почти всесильный. Почти…
- Хотите чаю? – негромко предложила девушка.
- С лимоном, - откликнулся директор.
Гермиона взмахнула волшебной палочкой, и перед Альбусом Дамблдором появился чайный сервиз. Светло-серый. Цвет неопределенности. Второй в ее жизни сервиз не на оценку. Директор поблагодарил и сделал большой глоток.
- Я… пойду?
- Да, Гермиона. Иди. Удачи тебе.
- И вам.
Директор Хогвартса перевел взгляд с закрывшейся двери на кружку с дымящимся напитком. Чай пах травами. Дамблдор привычно разложил в уме запах на компоненты. Он ждал этого дня шестнадцать лет. Дня, когда начнется открытая война. Старый волшебник помешал чай серебряной ложечкой. Он использовал заклинание проекции второй раз в жизни и сегодня, как никогда понял, что постарел. Пятьдесят лет назад он отделался легким головокружением и двумя ночами бессонницы. Сегодня же он… устал. Устал так, что, казалось, даже мысли возникали в сознании слишком медленно. И сегодня, в отличие от первой попытки, у него не было времени восстановиться. Началась большая игра. Игра, в которой он сделал свой первый ход. Спас мальчика. Альбус снял очки и положил их на стол, прикрыв глаза. Магическая усталость несхожа с физической. Она словно открывает шлюзы, через которые вырывается все, что накопилось в тебе за эти годы. Из каждого закоулка сознания, из каждой клеточки тела. Менее сильные волшебники становились лишь телесной оболочкой. Альбусу же выброс энергии… помог. Словно вместе с магическим зарядом вырвался на миг весь его накопленный опыт, и он освободился от груза, определявшего его взгляды последние годы. Он слишком давно был ребенком и забыл, как может выглядеть мир, если не разлагать его на составляющие, не искать мотивов всем поступкам и не продумывать шаги на несколько ходов вперед. Озарение! Когда в темноте, накрывшей на миг, его проекционная оболочка различила узоры снежинок, таявших на лице Драко Малфоя. Озарение! Когда он не слышал стук собственного сердца, зато улавливал шепот вечности. Как красив мир глазами ребенка! Как он ярок и точен. И как много исчезает из него с годами. Семнадцать – возраст достаточный для принятия решений. Северус прав. Именно поэтому Альбус Дамблдор показал девочке Омут памяти, не желая влиять на ее решение. Пусть увидит сама, и сама определит, что для нее важно. Он знал, что в этот Рождественский день решится все. И дети, вовлеченные в эту войну, раз и навсегда определятся, поделившись на тех и этих. И он впервые решил остаться в стороне. Потому что он сделал для этого все, что мог. И даже если Гарри вдруг решит отвернуться… Это будет его выбор. И его шаг. Видит Мерлин, Альбус сделал все, что мог, и даже больше.
***
Драко Малфой довольно продолжительное время созерцал белый потолок лазарета. Наверное, нигде потолок не бывает таким белым, как в лечебных учреждениях. Неужели непонятно, что человеку и так несладко. Зачем его добивать этой проклятой белизной, безупречностью, казенностью?
Драко очнулся здесь. Последнее, что он помнил - отчаянный рывок Люциуса в его сторону, а потом все завертелось, и юноша погрузился в забытье. Открыв глаза, он увидел этот самый потолок в лазарете Хогвартса и понял, что все позади. Однако облегчения не испытал. На душе было странно. Словно выкачали все, что в ней было до этого, и там осталась пустота. Он старался думать о том, что все теперь будет хорошо. Нарцисса здесь, сам Драко тоже. Люциус… Где Люциус, он не знал. И эта мысль крутилась в голове навязчивым вихрем. Драко ничего не мог с ней поделать. Он лежал на неудобной кровати и думал не о старинном заклятии, а о рывке Люциуса Малфоя. Эмоций не было. Вообще никаких. Словно все их он пережил на той площадке, а теперь умер. Наверное, он очень устал. Самое лучшее сейчас устроиться поудобнее и уснуть. Но сил уснуть не было. Поэтому юноша лежал в тишине и разглядывал белый потолок, старясь понять, почему отец метнулся к нему? Зачем? Мозг был точно забит ватой, и правдоподобных ответов не приходило. Впрочем, как и неправдоподобных. Даже природный сарказм молчал.
Отчаянно хотелось, чтобы кто-то отодвинул белую створку ширмы. Кто-то родной. Самый нужный. Ширма отодвинулась. Драко чуть улыбнулся. Все-таки он волшебник.
- Ты проснулся? – голос Нарциссы был тихим и ласковым. Голос мамы.
Драко улыбнулся и похлопал ладонью по краю кровати. Рука показалась тяжелой. Нарцисса опустилась рядом с ним и коснулась прохладной ладонью его пылающего лба. В ее взгляде было столько нежности и света, что Драко вдруг подумал, что было бы с ней сейчас, если бы ему удалось… Он спасал ее? Глупец!
- Как ты? – прохрипел он.
- Тише. Отдыхай, - Нарцисса ласково гладила его волосы. – Все хорошо. Я была у Снейпа. Потом вернулся Дамблдор и сказал, что все закончилось. Мадам Помфри тебя осмотрела. У тебя нервное перенапряжение. Тебе нужен сон, и никаких волнений.
Нарцисса улыбнулась.
- Теперь все будет хорошо. Все закончилось.
Драко чувствовал тепло материнских рук и пытался понять, что известно Нарциссе. Известно ли ей, что…
- Мам, а что сказал Дамблдор. Что он тебе рассказывал?
- Ты не помнишь? – в голосе Нарциссы послышалось беспокойство.
- Нет. Я… помню. Просто не уверен, что знаю все до конца.
Нарцисса на миг отвела взгляд, а потом вновь посмотрела в глаза сына.
- Отдыхай, Драко. Не думай об этом.
- Как Дамблдору это удалось?
- Он использовал заклинание проекции и перенес тебя сюда.
Драко понял, что голова соображает плохо. Почему Дамблдор перенес его, а не уничтожил Волдеморта?
- Это все?
Нарцисса посмотрела на букетик цветов, стоявший в стакане на тумбочке.
- Я наколдовала тебе цветы. Полевые.
Драко бросил быстрый взгляд на букетик, чуть улыбнулся и вновь повернулся к матери.
- Спасибо. Но… что еще он сказал?
- Ты о Люциусе?
Драко почувствовал, как внутри что-то сжалось. Во-первых, он понял, что Дамблдор не рассказал о его выходке, а во-вторых, что-то случилось с отцом.
- Что там произошло?
Нарцисса погладила его руку, лежащую поверх одеяла.
- Дамблдор не рассказывал в подробностях. Он… был в плохом состоянии, когда вернулся. Это заклинание не дается так просто.
Драко выжидающе смотрел на склоненную голову матери.
- Люциус… погиб, - она произнесла это еле слышно.
- Как? – так же тихо спросил Драко.
- Я… не знаю точно. Дамблдор сказал, что он пытался чем-то помешать Лорду и… погиб.
Драко откинулся на подушку и посмотрел в белый потолок. Сознательно или нет, но Дамблдор вновь настраивал в этой войне одних против других. Ведь Люциуса убил не Лорд. Или… А потом до сознания дошло слово «погиб». Оно слилось с тем неосознанным «никогда». Погиб, это же… Это навсегда. Это значит… Драко почувствовал озноб. Он не мог представить отца… Люциуса Малфоя погибшим. Просто каменной плитой на фамильном кладбище и… все. Он почувствовал, что Нарцисса укрывает его одеялом по самые плечи, и услышал ее шепот:
- Поспи. Мы поговорим потом.
- Нет, я в порядке, - откликнулся Драко, переводя на нее взгляд.
Оба замолчали. Нарцисса сидела на краю кровати, ссутулившись и сцепив кисти рук. Ее взгляд был направлен то ли на букетик цветов, то ли в окно, которого Драко не видел. Сам Драко смотрел на ее руки: на тонкие бледные пальцы и фамильный перстень семьи Малфоев, семьи, которая так сократилась за этот год.
Ширма отодвинулась, и в проеме появилась хрупкая фигурка Томаса Уоррена, прятавшего руки за спину. Нарцисса резко обернулась. Драко не успел представить мальчика, как женщина произнесла:
- Входи, Том.
- Извините, - мальчик попятился. – Я… Мадам Помфри сказала, что Драко здесь, и я… Я… попозже.
- Входи, Том, - теперь уже произнес Драко, вяло удивившись про себя тому, что они знакомы.
Мальчик неуверенно вошел внутрь, переводя настороженный взгляд с Драко на Нарциссу.
- Я схожу к мадам Помфри, посоветуюсь насчет твоего ужина. Праздничного не получится – в Главный зал тебя вряд ли отпустят.
- Да я бы и не пошел, - откликнулся Драко, вдруг испытав острое желание попросить ее остаться. Словно, если она выйдет…
Нарцисса быстро провела ладонью по щеке сына и встала с кровати. Драко проводил ее взглядом. Остаться не попросил. Лишь улыбнулся в ответ на ее улыбку. Есть не хотелось, но расстраивать Нарциссу хотелось еще меньше. Они остались вдвоем с Томом. Мальчик неловко переминался с ноги на ногу.
- Проходи. Садись, - Драко попытался улыбнуться. Сейчас он не был готов к разговорам, но Тома бы выпроваживать не стал.
Том присел на стул, что-то по-прежнему пряча за спину. Драко спрашивать не стал.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил мальчик.
- Спасибо. Хорошо.
- Спасибо за подарок, - Том улыбнулся.
Драко кивнул.
- Рад, что понравилось. Как отдыхается?
- Так, - Том пождал плечами. – Ты... прости, что я ворвался. Я хотел посоветоваться.
- Посоветоваться? – Драко хмыкнул. – Боюсь, я не очень компетентный советчик, в чем бы то ни было.
Том выдавил подобие улыбки, словно что-то решая. Посмотрел на букетик цветов, потом на Драко.
- Я случайно услышал, что у тебя с отцом случилось несчастье, - смущенно проговорил Том.
Драко не стал спрашивать, откуда он узнал, просто кивнул.
- Сочувствую.
Драко снова кивнул. Кого другого он, вероятно, послал бы подальше, но Том – мальчик-сирота. Ему еще хуже.
- Драко, а можно вопрос?
- Валяй, - юноша выпрямился, поправив подушку за спиной.
- Ты когда-нибудь злился на своего отца?
Вопрос отозвался тупой болью в груди.
- Всегда, - откликнулся Драко.
- Всегда? Почему?
- Потому что… он никогда не относился ко мне… - Драко запнулся.
Эта тема не для обсуждения с посторонними. Это только его. Он глубоко вздохнул и продолжил:
– Он всегда все решал сам. Никогда не советовался. Да и вообще... Думаю, мы просто никогда не понимали друг друга. Не пытались понять.
Драко почувствовал, что начинает горячиться. Ему хотелось высказать все, накопившееся за эти годы. Волна детской обиды поднималась откуда-то из глубины души, грозя затопить с головой. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а воздух лазарета казался раскаленным. Он вновь чувствовал себя ребенком. Ребенком, рожденным не от любви, а благодаря долгосрочному плану. Холодный взгляд отца с постоянной тенью недовольства. Взгляд, преследовавший его семнадцать с половиной лет. Взгляд, в котором никогда не было одобрения, лишь упрек. Взгляд человека, никогда не замечавшего побед, но всегда видевшего поражения. Драко с усилием потер лицо, стараясь отогнать эту волну непрошенных воспоминаний. Не сейчас. Не сегодня. Он должен отдыхать. Он обещал Нарциссе.
- Извини, - подал голос Том. – Я не хотел тебя расстраивать.
- Все нормально. Ты здесь не при чем. В общем, мы с отцом всегда были далеки друг от друга. Мягко говоря.
- Наверное, он все же любил тебя, - неуверенно произнес Том. - Отец ведь должен любить. Разве нет?
- Можно последний вопрос? – чуть слышно произнес мальчик.
Драко кивнул, не поднимая головы.
- Если бы ты мог выбирать, ты бы вернул его?
Драко на миг задумался. Взгляд человека, никогда не выражавший одобрения. Всегда лишь досаду и холодность. А потом в памяти всплыла башня и…
- Да, - уверенно произнес Драко. – Я… вернул бы… Если бы мог.
И с удивлением понял, что ни капли не лукавил, произнося это. Он вернул бы Люциуса. И возможно, хоть раз высказал бы ему все, что думает. Не Темному Лорду, а ему. И услышал бы, наконец, объяснение. Или… сожаление. Циник, прочно обосновавшийся в его юной душе, расхохотался: «Он метнулся спасти не тебя – оружие Темного Лорда!» Но вдруг сильнее этих насмешек в душе прозвучал голос маленького мальчика: «Он – твой отец. И он пытался защитить сына. Тебя» И Драко – недолюбленный ребенок - предпочел услышать мальчика. Он поднял взгляд на Тома. Мальчик неуверенно улыбнулся. Как-то неловко поерзал на стуле, а потом протянул открытку, которую до этого так старательно прятал за спиной. Рисование явно не относилось к талантам юного слизеринца, но Драко невольно улыбнулся. Уголок открытки был обтрепан, наверно, Том от волнения мял его, пока прятал. От ярких красок хотелось зажмуриться. Драко даже не рассмотрел, что это. Он просто протянул руку и искренне произнес:
- Спасибо.
- Не за что. Я… не очень умею рисовать, - смущенно шмыгнул носом мальчик.
- Ну, это поправимо. Так на счет чего ты хотел посоветоваться?
Драко пристроил пеструю открытку к букетику Нарциссы.
- А я – уже! – бодро откликнулся мальчик.
- Уже? – прищурился Драко. – В процессе вот этой непонятной беседы?
- Ага, - мальчик бодро кивнул.
- Ну ладно. Хорошо, если так.
- Я потом расскажу тебе. Ты пока… отдыхай.
Том ушел, а Драко устроился поудобнее и стал размышлять. Лорд жив. Отец погиб. От этой мысли стало тоскливо. Драко не знал, чем помог этот разговор Тому, но ему самому было… пусто и неуютно. Словно… что-то не успел. Не спросил. Не понял.
Заклятие. Древняя магия. Нужно непременно найти о нем всю информацию, что существует. Наверняка, в имении был экземпляр. Только где искать? Нарцисса должна знать. Мысль о Марисе отозвалась тупой болью. Уж она бы не стала увиливать от ответа. Знать бы обо всем этом раньше, когда можно было нагрянуть в поместье Делоре и задать прямой вопрос. Драко привычно коснулся рукой груди, отыскивая дракончика. Не нашел. Ладонь метнулась под пижаму, и только тут он вспомнил, что сам снял медальон. И эта, казалось бы, мелочь едва не заставила разреветься впервые за столько лет. Драко сжал кулак так, что хрустнули суставы. Ему было холодно. Словно стылый ветер проникал сквозь толстые стены прямо в душу, и теплое одеяло не могло согреть. Это же не плед в рыжих котятах. Юноша вздохнул и зажмурился. Он не должен думать о Грейнджер. Не сейчас. У него хватает других проблем. Ему нужно позаботиться о Нарциссе. В Хогвартсе она в безопасности. Но надолго ли? Зимние каникулы начались. Не сегодня-завтра придется возвращаться в имение. Думать о новой защите, решать, что делать дальше. И решать – ему. Только сейчас Драко осознал, что все эти годы Люциус худо-бедно сохранял благополучие семьи. Да, за это приходилось платить свободой выбора, но они жили в достатке и в относительном мире. До того, как Люциус попал в Азкабан, самое плохое, что перепадало их семье – шепоток за спиной, который, впрочем, быстро смолкал, стоило сделать пару крупных пожертвований. Чего это стоило самому главе рода, Драко не задумывался. А вот теперь придется. Без совета… без поддержки…
Юноша посмотрел в потолок. Спустя пару минут услышал легкие шаги и почему-то сразу определил, что это – Снейп. Его пружинящая походка. Драко повернул голову в сторону раздвижной створки, ожидая посетителя.
Северус Снейп осторожно отодвинул ширму и, увидев, что Драко не спит, вошел внутрь, оставив зазор.
- Как ты себя чувствуешь? – голос профессора был резок.
- Спасибо. Хорошо.
Снейп сел на стул для посетителей и сцепил руки в замок. Драко почти физически ощущал волны раздражения, исходящие от зельевара. И отчетливо осознавал, что сам является причиной этого раздражения. Однако Снейп молчал, поэтому Драко заговорил первым, справедливо рассудив, что спасать, а потом казнить его вряд ли будут.
- Как Дамблдор?
- Вашими молитвами, мистер Малфой!
Драко невольно поежился от холодного тона. Посмотрел на свою руку, теребящую одеяло, и спросил:
- Почему?
- Что почему?
- Почему вы злитесь?
- Ты не догадываешься?
Драко опустил голову еще ниже.
- Ты – мальчишка! - в сердцах выдохнул Снейп, и Драко почувствовал, как кровь приливает к щекам. Это же он слышал от отца несколько месяцев назад.
- Неужели так сложно было хоть на миг включить мозги, а уже потом вытворять черте что?
- Я… я не вытворял.
- А кто же вытворял, позволь полюбопытствовать?
- Я думал…
- Ты не думал, Драко! Думающий человек никогда так не поступит.
Драко вскинул голову.
- Я хотел, как лучше, - отчеканил он.
Юношу раздражало, что Снейп отчитывает его, как сопливого мальчишку. Он ему не отец. В конце концов. Он…
- Лучше кому? – негромко спросил зельевар, глядя в глаза своего старосты.
Драко помотал головой, признавая поражение. Снейп прав. Кому сегодня было бы лучше? Нарциссе? Снейпу? Кому?
- Я… не знаю, - наконец, выговорил он.
- То, что ты сделал, Драко – это…
- Я понял, профессор.
- Ничего ты не понял. Ни-че-го, - Северус Снейп посмотрел в потолок. – Твоя мать готова была пожертвовать собой. Знаешь, почему?
Драко молчал, не поднимая головы.
- Потому что ты – самое дорогое и важное, что у нее осталось в жизни. И ты вот так вытер ноги об этот поступок.
Юноша на миг сжал переносицу, а потом резко вскинул голову.
- Да как же вы не понимаете! – яростно прошептал Драко, сжимая кулаки. – Это же заклинание. Это… Меня хотели использовать. Просто использовать. И захотят снова. Я был рожден для этого. Я – лишь оружие! Я – ничто! Понимаете? – он сорвался на крик.
Звенящий мальчишеский голос эхом отразился от каменных стен и потерялся в высоких сводах. Северус Снейп молча переждал вспышку ярости, а потом тихо произнес:
- Ты – человек, Драко. Думающий. Волевой. И то, кем ты станешь, зависит только от тебя. Ты получил бонус этим заклинанием и право использовать полученное так, как сочтешь нужным.
- Мне не давали этого права, - Драко сжал переносицу.
- Так возьми его сам, - спокойно ответил зельевар. – Все в твоих руках.
- Вы, правда, в это верите? – горько усмехнулся Драко. – Я не знаю об этой силе ничего, а … Лорд знает все. И… как с этим дальше?
- Разумеется, я верю в то, что сказал, - мужчина впервые улыбнулся. – Лорд узнал об этом заклинании из древних книг. И поверь: его экземпляр не был единственным. А теперь подумай сам: кто из вас в выигрыше? Ты с сегодняшней осведомленностью и знаниями, которые приобретешь, или Лорд с сорвавшимися планами?
Драко потер лоб. В словах Снейпа была логика.
- И вообще, - продолжил мужчина, - жизнь удивительная штука. И порой она подбрасывает такие сюрпризы, что начинаешь всерьез верить в чудо.
- В магию?
- Нет, Драко. В чудо.
- И это говорите вы?
- Да.
Драко смотрел на мужчину, точно видел впервые. На лбу профессора пролегла напряженная складка. Он выглядел бледным и усталым, но где-то в глубине карих глаз светилось что-то новое. Точно что-то произошло за этот странный день длинной в целую жизнь. Что-то произошло с ними всеми. Драко вдруг подумал, что утро в музыкальной гостиной, когда он касался пальцами старых клавиш, было нереально давно. Словно в прошлой жизни. В жизни, в которой он еще мог испытывать страх перед неизвестностью и обжигающую боль от ЕЕ слез. Драко вздохнул. Неизвестность сменилась мокрым снегом, пронизывающим ветром и… кучей информации, с которой теперь придется как-то жить. А ОНА? Она осталась в том - ушедшем дне. Драко прислушался к себе. Кроме пустоты – ничего. Словно какая-то часть его тоже осталась в прошлой жизни. И той части, наверное, было хорошо. Ведь она могла что-то чувствовать. Во что-то верить. И ей не нужно было осмысливать все заново.
- А что произошло после моего… Ну… потом…
Черты Снейпа заострились, голос прозвучал еле слышно.
- Дамблдор вернулся с тобой, - профессор отвел взгляд.
- А…. Люциус?
Снейп некоторое время смотрел на пестрый букет.
- Он разбился, Драко.
Юноша почувствовал, что во рту пересохло, и губы с трудом выдавили:
- Как?
- Что значит: как?
- Почему? Почему он разбился?
- Потому что высота башни…
- Я прекрасно знаю высоту всех башен своего поместья, - резко оборвал Драко. - Почему он не трансгрессировал. Ведь это… возможно.
- Может, у него было мало времени? – по-прежнему глядя в сторону, предположил Снейп.
- Высота башни… - монотонно начал Драко
Снейп невесело усмехнулся:
- А может, он был занят?
- В смысле?
- Что ты помнишь, Драко?
Юноша потер начинающий ныть висок и на миг зажмурился. Он помнил холод. Помнил вкус талого снега на дрожащих губах. Помнил, как неприятно липли волосы к лицу. Помнил скользкий камень парапета под ладонями. А еще - взгляд отца. Казалось, он видел его только миг, но время словно замерло. Это был взгляд совсем незнакомого человека. Чужого. Хотя нет, как раз не чужого.
- Я… помню, как оттолкнулся, и движение… отца, - наконец, выдохнул он.
- Никто не ожидал такого поворота, - негромко заговорил Снейп. - Даже Лорд не сразу сообразил, что происходит. Все были слишком заняты тобой. Но Люциус успел сориентироваться. И те несколько секунд, которые он выиграл, спасли тебе жизнь, Драко. Он задержал твое падение, и это позволило действовать Дамблдору.
- И… сам не успел трансгрессировать… - в голосе Драко не было недоверия, были усталость и отголоски шока. – Почему?
Северус Снейп некоторое время молчал, рассматривая склоненную голову своего старосты. Всего лишь ребенок. Мальчик, которому пришлось пережить слишком много.
- Он твой отец, Драко.
- Нет. Вы не понимаете. Он никогда… Он раньше…
- Значит, жизнь дала ему шанс.
- Шанс умереть?
- Шанс жить, Драко. В памяти, в сердце.
Драко закусил губу, вычерчивая узоры на одеяле.
- Лорд умеет читать мысли, почему он не отреагировал на мой… жест?
- Во-первых, мысли не книга. Их нельзя читать. К тому же, с тобой все сложнее. Думаю, ответ мы найдем все в той же книге, когда ты будешь в состоянии.
- Я в состоянии.
- Поверь: в этой ситуации мне со стороны виднее.
Драко вздохнул, признавая поражение.
- Впрочем, - продолжил Снейп, – ответ может быть гораздо проще. Импульсивные желания почти невозможно почувствовать заранее.
Драко вновь опустил голову. Снейп снова тонко намекнул на то, что он – импульсивный придурок.
- Скажите, а почему Дамблдор спас меня? – сменил тему юноша. - Ведь он мог сделать что-то одно, как я понимаю. Почему он не убил Волдеморта? Побоялся, что не хватит сил?
Северус Снейп вздохнул. Он и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Человек, участвующий в войне, должен уметь пожертвовать одной фигурой для победы в партии. По всем законам логики Дамблдор должен был хотя бы попытаться убить Волдеморта. Или же он заранее понимал, что сил в состоянии проекции не хватит? А может, он за отведенное ему время просчитал все ходы и понял, что решающую партию можно отсрочить и пока сделать ставку на новую фигуру. Привязать к себе спасением жизни, показать, кто есть кто. На пороге отчаяния люди раскрываются с самых неожиданных сторон. Северус не знал, почему Альбус Дамблдор поступил именно так. И чем больше он думал, тем больше вариантов предлагал его богатый жизненный опыт. И только сейчас, глядя на взъерошенного мальчика в больничной пижаме, он вдруг подумал о варианте, который не пришел в голову до этого. Просто спасти жизнь. Юную. Яркую. Не ради славы или отложенной победы, а ради вот этой усталой улыбки и настороженного взгляда из-под светлой челки. Ведь даже самые великие люди - это просто люди.
- Тебе лучше спросить это у него самого. А пока отдыхай. Я зайду позже.
Северус встал, положил что-то на тумбочку и улыбнулся своему старосте. Протянул руку, на миг замешкался, но все же потрепал жесткой ладонью по светлым волосам.
- Отдыхай.
Он сделал все, что мог – убедился в том, что с Драко все в порядке, и он не намерен повторить свой нелепый поступок. А еще… Северус прятал это даже от самого себя, он был просто рад видеть мальчика. Рад оттого, что в его кабинете пьет чай Нарцисса, и ее дорогая мантия висит на его вешалке. Впервые Северус был спокоен, потому что все близкие ему люди собрались под этой крышей. Увидев воспоминания Дамблдора о произошедшем в поместье Малфоев, он отчетливо понял, что не знал бы, как жить дальше, если бы лишился хотя бы одного из них. Лили, Властимила, Мариса… Они уходили одна за другой, а он оставался. Раньше душными ночами Северус не мог понять, зачем? Зачем он топчет землю, а они уходят? А вот теперь вдруг понял. Он остался затем, чтобы защитить. Запутавшегося Драко, отчаявшуюся Нарциссу и… Тома. Маленького мальчика, который еще не видел самого главного в этом огромном мире. И Северусу предстояло показать это Тому и увидеть самому.
Отодвинув ширму, обернулся:
- Драко, когда в следующий раз захочешь сделать глупость, подумай о том, что даже Поттер, которым в этой войне играют все, кому не лень, никогда не шагал с Астрономической башни. А поводов у него было не меньше. Даже больше.
Мужчина ушел, а Драко все смотрел на опустевший стул, и негромкий голос звучал в ушах. Значит, Поттер просто сильнее. Наверное. Драко нахмурился и протянул руку к тумбочке. Пальцы коснулись серебряной цепочки, оставленной Снейпом. Драко на миг сжал медальон в кулаке, а потом быстро надел его. Цепочка привычно скользнула по шее, а медальон тут же стал нагреваться, распространяя тепло и призрачное ощущение спокойствия. Драко прижал ладонь к груди, чувствуя тепло. Он больше никогда его не снимет.
- Спасибо, - прошептал он.
Маленькому оскаленному дракончику, хранившему его столько лет, Марисе, некогда создавшей его, Нарциссе, готовой отдать жизнь за сына и… Люциусу, от которого подобного можно было ожидать меньше всего. Драко знал, что каждый их них непременно услышит его негромкое «спасибо».
***
Гермиона выбежала из кабинета Дамблдора с единственным желанием – увидеть мальчишку, которого потеряла на скользкой площадке башни старого замка. Увидеть его, прикоснуться. Может быть, сказать то, что должна была сказать давно. Надрыв, возникший в душе после увиденного, слегка ослаб. Она уже не плакала, хотя сердце по-прежнему колотилось, как сумасшедшее. В последнем коридоре она сбавила шаг. Потом и вовсе остановилась. Вспомнила утро, которое казалось теперь нереально далеким, музыкальную гостиную, негромкие звуки рояля. Тревожные, пронзительные. И пустой взгляд серых глаз. Когда он решил сделать то, что сделал? В те минуты, когда она обнимала его напряженные плечи, или потом, стоя под мокрым снегом на скользкой каменной площадке?
Гермиона вдруг поняла, что совсем не знает этого человека. За последние несколько месяцев ей удалось увидеть в нем больше, чем за все прошедшие годы, но при этом она словно посмотрела в приоткрытую дверь, в замочную скважину. И ей вдруг захотелось распахнуть тяжелую дверь в его душу. Она не была уверена, что сумеет справиться со всем, что может увидеть там. Но... ведь это ОН. Непохожий ни на кого другого. Непонятный... Сломавшийся… Родной…
Ей вдруг стало страшно, так страшно, что перехватило дыхание. Она только сейчас осознала, что могло произойти. Он мог погибнуть. Гермиона двинулась к лазарету. Мог погибнуть. А вместо этого потерял отца.
Мадам Помфри удивилась ее визиту и шепотом рассказала о том, что мистер Малфой пережил тяжелое нервное потрясение, и его нельзя беспокоить. Он спит.
- Можно мне его увидеть?
- Мисс Грейнджер, вы же понимаете, что…
- Я тихо. Он даже не заметит. Ведь вы сами сказали, что он спит.
- Ну, хорошо, - сжалилась мадам Помфри. – Кому другому я бы отказала, но вы ведь понимаете серьезность последствий несоблюдения режима.
- Да, конечно, - поспешила заверить девушка.
В лазарете было прохладно. Видимо не так давно здесь проветривали. Гермиона вдруг подумала: сколько душевных сил нужно иметь, чтобы работать в таких местах. В сосредоточии безнадежности и безысходности. Почему-то ей не пришло в голову, что именно здесь надежда бывает самой искренней, а вера - самой отчаянной.
За ширмой было тихо. Девушка подождала, пока немножко успокоится стук сердца, поняла, что стоять так можно вечность, а спокойствие не придет, и отодвинула створку.
На больничной кровати, в нелепой пижаме спал Драко Малфой. Светлые прядки спадали на лоб, делая его таким трогательным, что хотелось непременно их убрать, прошептать что-то ласковое и нежное-нежное. Что-то настоящее. Чтобы ему стало тепло, и перестала, наконец, так пульсировать жилка не шее. Наверное, ему снился кошмар. Может быть, площадка, усыпанная снегом. Гермиона проглотила комок в горле. Он выглядел настолько беззащитным, что она не могла поверить в того Драко – на площадке. Глупый. Что же он едва не натворил!
Девушка присела у кровати на корточки, вглядываясь в знакомые черты. Даже сейчас, когда он спал, напряжение не покидало. Он был словно сгусток энергии. Как в заклинании проекции. Чуть тронь - все выплеснется. Вот только в какую сторону? Девушка протянула руку и осторожно коснулась его волос, сдвигая их со лба. Он чуть шевельнулся, но не проснулся. Гермиона затаила дыхание. Его кожа была горячей. Ей хотелось сидеть так вечно, гладить его лицо и знать, что все образуется. А еще… здесь было спокойно. В этих холодных стенах, под этим белым больничным потолком.
Гермиона устало вздохнула. Драко вновь пошевелился и чуть улыбнулся, не открывая глаз.
- Что нового в мире? – прошептал он.
Гермиона от неожиданности дернулась, но ответила так же тихо:
- Все спокойно.
Он резко открыл глаза, их взгляды встретились. По его потрясению было понятно, что он обращался не к ней. Гермиона убрала руку и встала. Драко тоже отодвинулся подальше и попытался сесть.
- Я помогу, - предложила девушка, бросаясь к нему.
- Не нужно, - он снова дернулся.
Гермиона замерла на полпути. Опустила руки и посмотрела в пол. Юноша бросил на нее быстрый взгляд и сел, подложив подушку под спину.
Почему же здесь так нестерпимо жарко? Даже в горле пересохло, и слова даются с трудом.
- Почему ты меня не разбудила? – голос резок, словно она нежеланная гостья. Впрочем, наверняка, так и есть.
- Я… обещала мадам Помфри и…
- Ах да! Ты же всегда исполняешь обещания, данные старшим.
Гермиона закусила губу и пропустила его фразу мимо ушей. Она видела, что он злится, и не понимала почему. Она же не виновата. Она же…. Вспомнила свои мысли там, в Омуте памяти. Она ведь винила себя за эту башню, за то, что не остановила, не уберегла. И он, наверное, думает так же.
- Как ты?
- Чудненько.
- Ты не выпил зелье, - она кивнула в сторону кубка, стоящего рядом с пестрым букетом и яркой открыткой.
От кого цветы и открытка не хотелось даже думать. Кто-то был здесь до нее, и чьи-то подарки он заботливо выстроил у своей кровати.
- Ты пришла попрактиковаться в колдомедицине?
- Я пришла к тебе, - отчеканила Гермиона, вскинув голову.
- Зачем? – он смотрел в сторону, задавая вопрос.
- Увидеть.
- Увидела. Удачи.
- Драко… Я…
- Слушай, мне нужно отдыхать, и…
- Я знаю. Я просто хотела тебя увидеть и убедиться, что с тобой все в порядке.
Юноша медленно повернулся. Гермиона едва не отшатнулась. В серых глазах была лишь боль и упрямство.
- Я в порядке. Так что можешь спокойно отправляться на праздничный ужин.
Голос ровный, словно он не человек. Гермиона вдруг подумала, что, возможно, ему это не нужно, а она просто хватается за призрачные иллюзии. Может быть, никакой любви нет вовсе, и мы сами ее придумываем? Причем исключительно для самих себя.
Драко смотрел на бледное девичье лицо и мечтал, чтобы она ушла. Ушла и не возвращалась, потому что без нее было легче. Сердце не колотилось в горле. И не нужно было тратить силы на то, чтобы голос звучал ровно. Утром он едва не сломался, едва не… поверил. Нет, не так. Он готов был шагнуть к ней, даже не веря. Словно за подаянием. Снейп прав. Он - слабак. Гораздо слабее чертова Поттера. Тому хватало сил разбирать себя на части, находясь с ней рядом столько лет. Бросать пламенные взоры, довольствоваться дружескими поцелуями и объятиями. А Драко – не Поттер. Он… он готов сломаться. И Драко ненавидел себя за это. Снова выматывать душу, снова копаться в себе. Лучше бы она ушла. Но была еще одна причина. Гордость готова была считать ее основной. Сегодняшний день показал, что все еще только начинается. И то, что он сейчас в безопасности, это не победа – лишь отсрочка. В одном Драко все же чем-то походил на Поттера. Он тоже считал, что не имеет никакого права втягивать в это ее – девочку - солнечный свет.
- Драко, я хочу… хочу тебе помочь.
Однажды она просто обняла, подула на лоб, и кошмар прошел, растворился. Драко почувствовал, что еще миг, и вся его стойкость рассыплется прахом. У него уже совсем не осталось сил противостоять этому напряженному взгляду.
- Я хочу, чтобы ты ушла.
Он отвел взгляд, чтобы не видеть, как она закусила губу, и на щеках начали проступать пятна. Словно она вот-вот заплачет.
- Драко…
- В этом проходном дворе можно побыть одному? Я сегодня здесь уже принял половину Хогвартса…
Ширма отодвинулась, заставив его замереть на полуслове. Гермиона резко обернулась и тут же смутилась. В открывшемся проеме стояла мать Драко. Девушка сглотнула и пробормотала:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - откликнулась Нарцисса, выжидающе глядя на девушку.
На данном сайте присутствуют материалы содержащие в себе графическое и текстовое описание сексуального акта, гомосексуальных отношений, насилие, мазохизм и другие вещи не рекомендованные для просмотра лицам младще 18 лет. Все материалы находятся в отдельных разделах. Если вам еще не исполнилось 18 лет, то мы не рекомендуем посещать данные разделы. All Harry Potter names and characters belong to JK Rowling, Bloomsbury, Scholastic or Warner Bros. and Росмэн
