Люциус Малфой сидел в глубоком кресле и вертел в руке трость. Зачем ему трость в семь часов утра? Люциус не знал ответа.
Когда вечером Драко и Нарцисса не вернулись, он почувствовал легкое беспокойство. Решил, что всему виной авроры. Но через Фреда, которого он озадачил просьбой в половине двенадцатого, Люциус узнал, что в Аврорате никаких сведений о Малфоях нет.
Мелькнула шальная мысль – спросить у Лорда. Но, во-первых, Люциус не знал, как с ним связаться – Лорд сам всегда вызывал своих людей, а во-вторых, он просто не доверял. Теперь это было очевидно, он понимал, что получит от Лорда лишь тот ответ, который будет выгоден Лорду. И правды в этом ответе может не быть вовсе. Но самое главное – это означало показать отсутствие авторитета. Хотя, Мерлин с ним, с авторитетом. Уж Лорд-то видел всех насквозь. Просто Люциус понял, что даже если его семья у Лорда, он сам ничего не сможет сделать. Он лишь приблизит неизбежное. А пока в его замке было тихо, оставалась надежда на благополучный исход.
За столом Драко высказал просьбу провести с Нарциссой этот день. О том, что они куда-то отправились, Люциус узнал у эльфа. Рассердился оттого, что его не поставили в известность, но успокоил себя тем, что работал в кабинете, и его не решились беспокоить. Оправдание было так себе. Но Люциус старательно его придерживался.
Однако в час ночи он разозлился не на шутку. Заклинание, наложенное на перстень Нарциссы, указывало на то, что она рядом с Драко. И все. Ни места, ни состояния. Нужно подумать о совершенствовании этих чертовых заклятий. Хотя, для чего? Люциус вдруг подумал, что пользовался этим заклинанием последний раз во времена побега Блэка из Азкабана. После очередного отображения имени «Мариса Делоре» он тогда отбросил попытки. Надоело читать имя сестрицы. Сестрицы! И почему он сразу не подумал?
Миссис Делоре видела десятый сон, и на зов эльфа она появилась у камина растрепанная и встревоженная. Увидев Люциуса, перепугалась еще больше. Но выяснив, что ничего не случилось, и ее ненаглядный братец просто потерял семью, посоветовала ему больше отдыхать и пить успокаивающие настои. Двадцать капель за полчаса до отхода ко сну. Люциус попытался вбить в бестолковую голову сестрицы всю серьезность ситуации, на что она лишь зевнула и беззаботно сообщила, что на месте Драко и Нарциссы тоже бы не спешила возвращаться. Люциус выругался и прервал связь. Мерзавка! Почему же она так выводит его из себя?
В эту ночь он почти не спал. Короткий сон был беспокойным, и видения сменялись одно другим. Темный Лорд сообщал, что Люциус его разочаровал, и он требует вернуть заклинание, потраченное на Драко. А Люциус в холодном поту пытался придумать, как это - вернуть. Разве заклинания можно вернуть? Это же не вещь! Пока он думал, Темного Лорда сменила Мариса, помешивающая красные угли в камине. Все бы ничего, но Люциус расположился аккурат над этими углями, привязанный к большому вертелу. Он пытался объяснить Марисе, что это ошибка, на что та беззаботно отвечала, что «Ошибка волшебника может стоить ему жизни», причем сообщала голосом профессора Макгонагалл. А потом были Снейп, Руквуд, Белла.
В итоге Люциус подскочил на смятых простынях с бешено колотящимся сердцем. Лорда в комнате не было, Марисы с кочергой тоже, да и сам камин успел погаснуть. Не наблюдалось и прочей компании.
Люциус вызвал эльфа и узнал новости о Нарциссе и Драко. Не вернулись. Ложиться спать смысла не было, поэтому он выпил крепкого кофе и попытался читать. Но в голову лезли мысли о необходимости сменить защиту, об уязвимости волшебника вне дома и изменившихся приоритетах Лорда.
В собственном доме Люциус чувствовал себя одиноким, несчастным и жалким. Именно эти три состояния он не любил больше всего.
В шесть утра он спустился в одну из гостиных, расположенную в западном крыле. Велел эльфам запереть все прочие двери, чтобы встретить вернувшихся родственников именно здесь. Хотя, подозревал, что подобные меры не понадобятся, потому что, по словам эльфов, Драко и Нарцисса независимо друг от друга пользовались преимущественно этой дверью. Конечно, они могли вернуться камином. Но почему-то он чувствовал, что они используют порт-ключ. Эльфы сказали, что они пешком вышли за территорию. Значит - порт-ключ. Здесь возникал вопрос: откуда? И второй вопрос: куда они направились. Если порт-ключ – значит место, не снабжено каминной сетью. К магглам?
Потомок аристократического рода брезгливо поморщился. На глаза попалась трость, которую он оставил здесь вчера после прогулки. Люциус Малфой сидел в кресле и крутил эту самую трость. Два раза она вырвалась из рук и больно ударила по пальцам, но Люциус не останавливался. Сначала ожидал, что это принесет спокойствие. Да куда там? Спокойствие исчезло в неизвестном направлении, стоило ему узнать о выходке жены и сына. В семь пятнадцать его ожиданию пришел конец.
Сначала Люциус готовил обличительную речь. Тихим голосом, чтобы видеть отражение вины в их глазах, смилостивиться, чтобы поняли, что он их простил, что все здесь в его власти. Но стоило ему увидеть этих двух людей, как гнев вскипел с новой силой. И это его семья?!
Они входили в дом на цыпочках. Что за глупость! Будто их шаги могли быть услышаны в другой части дома. Но хуже всего было не это. На его жене! На безупречной Нарциссе Малфой, манерами и блеском которой восхищались все достопочтенные волшебники, было надето… Люциус затруднился подобрать эпитет к смятой тряпке. Однако вид сына был подстать. Мятая рубашка, и то, что магглы называют шорты. И это его наследник?! Хвала Мерлину, что Лорда здесь нет. О каком величии может идти речь?!
Но самое плохое… их лица светились безграничным счастьем. Люциус вдруг понял, что давно не видел Нарциссу такой. А возможно и никогда не видел.
Она увидела его первой. И удовлетворение от того, что с ее губ слетела улыбка, вытеснила злость от ее жеста, неосознанного и от этого сказавшего слишком много о прошедшем дне. Нарцисса быстро сжала запястье сына. За все семнадцать лет Люциус впервые видел, как его жена прикасается к сыну, когда этого не требует этикет. Драко посмотрел на нее и тут же, проследив за взглядом, на Люциуса.
Оба замерли. В измятой маггловской одежде на фоне резной двери в старинный замок, в окружении предметов, которым не одна сотня лет, они смотрелись нелепо и чужеродно. А еще они смотрелись удивительно целостно.
- В том месте, где вы были, вымерли совы? – холодно осведомился Люциус.
- Доброе утро, Люциус, – Нарцисса пришла в себя первой.
- Доброе утро, отец, – Драко понадобилось на три секунды больше.
- Я задал вопрос.
- Сов там не было, - ответила Нарцисса, все так же не выпуская запястья сына. Словно сама не замечала.
- А что насчет каминов? – голос хозяина поместья был слаще сиропа.
- Каминов тоже не было, - откликнулся Драко.
- Это была маггловская часть, - негромко, но четко ответила Нарцисса.
- Я не ослышался? – едва слышно.
- Нет, Люциус.
- И что, позвольте спросить, моя жена и мой сын делали в маггловской части?
- Мы были на пляже, а потом стемнело, и мы решили переночевать там.
Нарцисса говорила тихо, но отчетливо.
- На пляже?
- В отеле.
- Вы покинули поместье без предупреждения, были неизвестно где, не подумав о последствиях. Думаю, я вправе ожидать большего благоразумия от своей жены. Да и ты, Драко, со вчерашнего дня совершеннолетний волшебник. А это не только возможность распоряжаться некоей долей стояния, но и необходимость отвечать за свои поступки. Ты должен понимать, что…
- Люциус, это…
- Нарцисса, ты разочаровала меня.
- Это моя вина! – нетерпеливо перебил Драко. – Я хотел…
- Я еще не закончил, - негромко откликнулся Люциус. И снова повернулся к жене. - Твоя… легкомысленная выходка может иметь очень печальные последствия. Неужели ты не понимаешь? Это…
- Отец, я же сказал, что это моя вина. Я уговорил маму остаться там.
Люциус демонстративно медленно повернулся к сыну. Краем глаза увидел, как Нарцисса сжала запястье Драко, а тот попытался выдернуть руку.
- Ночь в маггловском отеле плохо влияет на мозговые процессы? Я сказал, что я еще не закончил.
- Но ведь это моя вина. Вот и беседуй со мной.
Люциус ненавидел неловкие ситуации. За всю его семейную жизнь Нарцисса позволяла поставить его в подобную ситуацию один или два раза. И вот сейчас они оба видели его растерянность и его слабость.
- Отлично, - улыбнулся Люциус. – Нарцисса, ты можешь идти. И будь добра: приведи себя надлежащий вид. Не исключено, что у нас будут гости.
Отговорку про гостей он придумал на ходу, чтобы как-то задеть ее за внешний вид. При этом даже не оглянулся на жену. Его пристальный взгляд не отрывался от глаз сына. Однако Нарцисса не сдвинулась с места. Он услышал ее по-прежнему негромкий голос:
- Люциус, у Драко был день рождения, - примирительно начала она. – Пусть он отдохнет, и мы поговорим об этом позже. Мы осознаем, что были неправы.
- Нарцисса, - Люциус повернулся к жене. – Иди к себе!
- Люциус…
И вся злость, копившая со времени вчерашнего завтрака едва не сбила с ног, когда Люциус сквозь стиснутые зубы прошипел:
- Не делай ему хуже.
Нарцисса неуверенно сделала шаг назад, все еще сжимая запястье Драко, при этом в ее взгляде была… нет, не ненависть. Усталость и горечь.
Драко вывернул свою руку из пальцев Нарциссы и перехватил ее ладонь. Слегка дернул, Нарцисса тут же повернулась к нему. И Люциус точно со стороны наблюдал спектакль в одном действии. Драко одними губами прошептал: «Иди». Она качнула головой. Он так же беззвучно выдал: «Пожалуйста». И она уступила. Уступила мальчишке, дав понять, что слова самого Люциуса для нее ровным счетом ничего не значат. И это на глазах у сына. Покачав головой, сжала ладонь мальчика и пошла в сторону лестницы. Ничего не сказала Люциусу.
А хозяин имения едва не затопал ногами от этого бреда. Злость на ситуацию и на этих безмозглых людей, которых он пытался защитить, заставила коротко без замаха хлестнуть сына по лицу.
Драко, кажется, этого не ожидал, потому что покачнулся и на миг коснулся пальцами щеки.
- Мальчишка! – выдавил Люциус, вкладывая в это слова все, что накопилось за эти дни.
И едва не задохнулся от ненависти, полыхнувшей в сером взгляде мальчика, так похожего на него.
***
Возможно, кто-то скажет, что жестокость жестока сама по себе. Но любая жестокость имеет цель. И редко ее добивается, а даже если добивается, редко приносит удовлетворение.
Когда Люциус Малфой покинул фехтовальный зал, отдав распоряжение сыну немедленно отбыть в лагерь, он старался убедить себя в том, что поступает правильно. Эльфы приведут его в порядок, и остаток лета он проведет вдали от дома, вдали от Нарциссы. Люциус считал, что это позволит ему выиграть время, понять, чего ожидать от Лорда. При этом ему совсем не нужен был враждебный альянс в виде жены и сына. Пусть побудут вдали друг от друга. Слишком неожиданным стало их сближение после одного единственного дня, проведенного вместе. Люциус всегда считал, что для этого нужны годы или же сильная любовь. И если в любви Нарциссы он не сомневался, то Драко преподнес сюрприз. Уж Люциус-то считал, что его сын умеет любить лишь одного человека - Драко Малфоя.
Он старался уверить себя в правильности содеянного. Но даже этот отчаянный шаг – наказание - не возымело действия. Люциус видел боль, злость, страх. Но не уважение и не послушание.
А еще, идя по знакомым коридорам, он вдруг почувствовал себя чертовски одиноким. Мужчина остановился перед портретом отца. Эдвин Малфой взирал с портрета с той же отчужденностью и холодностью, которую Люциус так хорошо помнил. Люциус почувствовал злость. Ему захотелось направить на портрет волшебную палочку и спалить его к Мерлину. Но он знал, что никогда этого не сделает, и поэтому злился еще больше. В отличие от Драко он до сих пор испытывал к отцу нечто, вбитое с детства. Нет, не любовь. Но уважение. Годы так и не стерли его. Сначала, сразу после смерти Эдвина, это забылось, отошло на второй план. А вот сейчас, стоя в полумраке коридора перед портретом, Люциус обнаружил, что чувства никуда не делись. Вот они.
- Что я делаю не так? – спросил он у портрета.
Тонкие губы Эдвина тронула усмешка.
- Все, - спокойно ответил он.
Люциус выругался.
- Все должно было быть по-иному. Драко должен был стать другим.
- Драко стал таким, каким сделал его ты.
- Я воспитал его так же, как ты меня.
- Нет, Люциус. Да и к тому же в твоем сыне слишком много от Нарциссы. И даже не это главное.
- А что же?
- Неужели не понимаешь? – Эдвин откровенно развлекался.
Люциус вновь подумал о том, что он – живой волшебник, а на стене висит портрет его умершего отца. В его силах разорвать, сжечь. А портрет глумится, потому что знает, что Люциус так не поступит. Оба знают. И остается лишь злость и бессилие. А еще Люциус вдруг понял, что Эдвин всегда видел его насквозь, а он Драко – никогда. Почему? Но спрашивать у портрета не стал. Непочтительно развернулся и быстро пошел прочь.
- Ты просто предал своего сына, - негромкий голос Эдвина заставил остановиться.
Люциус быстро вернулся.
- Ты ничего не знаешь!
- Ты считаешь, что если вы все пробегаете по этому коридору, как будто за вами гонятся, то мы ничего не замечаем? На самом деле это даже смешно. Ни один из вас не говорил со мной все эти годы. А тут вдруг за две недели ты – третий, кто вспомнил о предке.
Эдвин издевательски рассмеялся.
- Кто были первыми?
- Моя дочь и твоя жена.
- Что они говорили?
- У портретов свои тайны.
- Ты совсем не изменился, - констатировал Люциус. – Тиран и интриган.
Эдвин вновь улыбнулся.
- Меняться могут лишь живые. Но ты неправ. Второй эпитет скорее к тебе.
- В чем я предал сына? Я действовал лишь для его блага.
- В глубине души ты сам знаешь ответ на этот вопрос. Поэтому я не буду повторяться.
- Знаешь, пока ты был жив, я всегда боялся тебе это сказать. Смешно. Ты мертв уже восемнадцать лет. Я действительно ни разу не задерживался в этом коридоре. Но сегодня скажу: я тебя ненавижу.
Сказать оказалось просто. Люциус ожидал почувствовать облегчение, но его не было. Ожидал резких слов, но их тоже не последовало. Эдвин снова улыбнулся. Люциус не помнил, чтобы его отец улыбался так часто.
- Если бы ты ненавидел на самом деле, ты бы не признался мне в этом. Только не ты.
Люциус развернулся и пошел прочь. Он не задерживался в этом коридоре ни разу за все восемнадцать лет. Не стоило делать этого и сегодня. Или стоило? «Ты предал сына!»
- Да ни черта ты не знаешь, Эдвин Малфой.
Или же знаешь слишком много... Люциус вдруг подумал, что Эдвин – единственный человек, который знал о нем все. Еще его понимала Фрида. Не знала до конца, но понимала. И была способна любить. У Фреда, наверняка есть ее портрет. Нет. Это же изощренный мазохизм.
Люциус спустился в гостиную, побродил среди знакомых предметов. Через два часа подадут обед. Обед – это традиция. Это важно. В жизни должны быть традиции и определенность.
Однако острое чувство одиночества и неприкаянности в знакомом с детства доме заставили подойти к камину. Не думая, что он делает, Люциус зачерпнул пригоршню дымолетного пороха и назвал адрес. Там могла ждать опасность. Но потребность попасть туда была гораздо сильнее осторожности.
Люциус сделал шаг в комнату и отряхнул пепел с манжет. Камин, по-прежнему работал в любое время суток. И это во времена необъявленной войны. Хотя чего еще можно было ждать от нее?
Люциус редко бывал в этом доме. Всего-то раз пять-шесть. За всю жизнь. Он огляделся в гостиной. Бежевые оттенки, дерево и шерсть. Здесь было уютно. Мужчина направился к большому дивану и сел. Хозяйке должны доложить о его прибытии. Ей и доложили - ожидание не продлилось и пяти минут. Дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появилась Мариса Делоре.
Серый костюм свидетельствовал о том, что она куда-то уходит. Потому что для возвращения домой было слишком рано или поздно, это как посмотреть. Серые глаза на миг расширились, и рука непроизвольно сжала дверной косяк:
- Люциус! Что стряслось?
Он сидел на мягком диване, глядя на нее снизу вверх, и не знал, что ответить. Если он расскажет, что сделал с Драко, то в серых глазах не появится ничего, кроме злости и презрения. И Люциус вдруг с удивлением понял, что сегодня этого не выдержит. Слишком много. Поэтому в ответ на вопрос он просто пожал плечами.
- Нарцисса и Драко нашлись?
- Да.
- Где они были?
- Развлекались.
- Понятно, - протянула Мариса, пересекая комнату и садясь на противоположный конец большого дивана.
Ее тон свидетельствовал о том, что, на самом деле, ей ничего не понятно.
- Мой дом незащищен, - наконец, произнесла она.
- Я заметил. Ты не должна быть такой легкомысленной.
- Мне не от кого прятаться.
Люциус усмехнулся.
- Я не задержусь у тебя. Я просто…
Что «просто», он так и не уточнил.
- Не волнуйся. Сюда редко кто наведывается без приглашения. А сегодня я никого не жду. К тому же могу пока перекрыть этот камин.
Мариса взмахом палочки закрыла доступ через камин, а заодно отправила куда-то эльфа. Проделав эти манипуляции, она, наконец, посмотрела на брата.
- Ты плохо выглядишь.
- Спасибо, - Люциус усмехнулся. – Не могу сказать этого о тебе.
- Ты ел? - Мариса проигнорировала его попытку пошутить.
Люциус вдруг понял, что после вчерашнего завтрака ничего не ел. Днем было как-то недосуг, а потом и вовсе был озабочен поисками семейства.
- Нет. Но мне не хочется.
Вернулся эльф, держа в руках какой-то предмет. Мариса распорядилась подать завтрак в гостиную и протянула предмет Люциусу.
- Это порт-ключ в твое имение.
Люциус повертел в руках деревянную статуэтку. Это было изображение женщины с цветами. Статуэтка была маленькая и сделана неловко, словно второпях или же просто неумело. Но Люциус вдруг уловил сходство.
- Это же ты.
- Да.
- Кто это делал?
- Драко.
И вертя в руках кусок дерева, Люциус Малфой вдруг понял, в чем состояло их с Эдвином основное различие. Его отец был тираном: жестким, своенравным, но он всегда участвовал в жизни сына, знал о нем практически все. А Люциус видел в Драко лишь атрибут будущего величия.
- Что еще умеет мой сын?
- То же, что и все. Немного рисует. Неплохо фехтует, но ты это и сам знаешь. А еще он просто славный мальчик.
- А он играет? – Люциус вдруг вспомнил, что Нарцисса потрясающе играла, хотя он давно не слышал.
- Преимущественно на нервах. Но порой изображает что-то и на рояле.
Эльфы принесли завтрак. Люциус отстраненно наблюдал, как они расставляют подносы, наполняют чашки, а сам думал: почему он пришел в этот дом? Зачем? И еще о том, почему пришел в него лишь теперь?
- Ты куда-то собиралась? Я нарушил твои планы.
Мариса лишь махнула рукой. И Люциус понял, что благодарен ей за то, что не говорит фразы типа: «Ты такой редкий гость, что я готова забросить дела». Или же: «Законы гостеприимства требуют», или: «Ты же мой брат. И я тебе рада» Особенно последнее. Ведь первые фразы – лишь вежливая ложь. А последняя – просто ложь. И Люциус не хотел слышать ее от Марисы, которая предпочитала правду.
- Я сегодня говорил с Эдвином.
Мариса закашлялась, поперхнувшись чаем. Несколько секунд махала ладонью перед лицом, а потом взглянула на брата.
- Нет-нет. С головой у меня все в порядке, - предвосхитил вопрос Люциус. – Я остановился у его портрета.
Мариса чуть усмехнулась.
- Он сказал, что ты тоже была у него.
- Да. Пока мы все носились с днем рождения Драко, я часто бывала в имении. И как-то тоже остановилась перед портретом.
- Зачем?
Мариса улыбнулась.
- Я несла свертки с подарочной бумагой, и они посыпались из рук. Эдвин сказал, что ничего иного и не ожидал от меня.
- Он сам обратился?
- Да, думаю: ему там жутко скучно.
- Там целый коридор его родственников.
- Вот потому и скучно, - сморщила носик Мариса.
Люциус улыбнулся.
- Что хорошего сказал тебе наш предок?
- Хорошего? Ничего. А тебе?
- Я задал вопрос. «Что я делаю не так?»
- Он ответил?
- Он ответил: «все»
- Эдвин всегда был критичен, насколько я могу судить по рассказам. Сама я его не очень помню.
Люциус очень хотел адресовать этот же вопрос ей. Но понял, что слишком боится услышать ответ. Он посмотрел на Марису. Та крутила в руках чашку с чаем и смотрела на водоворот. Потом вдруг улыбнулась.
- Я тут подумала: забавно все-таки. Почти восемнадцать лет он висел, никто никогда не изъявлял желания с ним пообщаться, а тут сразу такой улов. Хотя, наверное, это грустно: прожить жизнь и не вызывать у потомков желания тебя увидеть.
- Ну, уж тебе это не грозит. К твоему портрету будет выстраиваться очередь из желающих. Тебя любят, Мариса.
Она снова улыбнулась. На этот раз горько.
- Ты прав, Люциус: мне это не грозит. У меня ведь нет потомков.
- Я… не это имел в виду.
- Я знаю. А я это.
Наступила тишина. Люциус смотрел на мягкий ковер у ног, Мариса в свою чашку. Первой тишину нарушила именно она.
- Я тоже задала Эдвину вопрос…
Люциус приподнял бровь.
- Я спросила: доволен ли он тем, как живут его потомки?
- И что он ответил? – Люциус затаил дыхание.
- Сказал, что мы зря себя растрачиваем и что если бы мы имели головы на плечах, то могли бы жить совсем иначе. И что мы никак не научимся отделять зерна от плевел.
- Интересно. А чего он ждал от нас? Что мы оставим след в истории?
Люциус усмехнулся.
- Думаю, скорее, что мы проживем жизнь правильно.
- А как правильно, Мариса?
- Не знаю. Без злости, без ненависти. Я не знаю, Люциус. Он не ответил.
Люциус вдруг подумал, что в этом основное различие его и Марисы. Прямо, день поисков десяти отличий окружающих от себя. Только этих отличий, наверное, гораздо больше. И, тем не менее, он спросил Эдвина о себе, а Мариса спросила о самом Эдвине.
- Наверное, мир сошел с ума, если мы задаем умершим предкам философские вопросы.
- Наверное.
В комнате вновь наступила тишина.
Позже Мариса вышла отправить сообщение о том, что не сможет прибыть на открытие нового корпуса детского дома, строительство которого она инициировала. В объяснении она сослалась на внезапную болезнь. И распорядившись перекрыть все камины в своем доме, она вдруг поняла, что это и есть болезнь. Болезнь ненависти-любви. Странной, искаженной, но ставшей частью их самих.
Вернувшись в гостиную, она подумала, что Люциус ушел. В комнате было слишком тихо. И лишь потом заметила, что он просто уснул. Мариса остановилась перед диваном, глядя на человека, который был ее братом. Во сне он походил на мальчика. Мальчика, которого она никогда не знала. А ведь могла узнать. Прядь светлых волос упала на лицо и, видимо, щекотала нос, потому что он беспрестанно морщился. Мариса протянула руку и убрала светлую прядку, прикоснувшись к нему, наверное, впервые за все свои почти тридцать лет. Люциус чуть улыбнулся во сне. Мариса наколдовала плед и набросила на него. Она пропустила мероприятие, к которому готовилась не один месяц, и получила взамен комнату, где тишину нарушало лишь его сонное дыхание. Она ожидала почувствовать досаду, но досады не было. Мариcа забралась с ногами в кресло и сжала в ладонях чашку с остывшим чаем. Ей было… спокойно. Отчего-то это казалось правильным: видеть его в своем доме спящим и беззащитным. Из всех людей он пришел именно к ней. Почему? Мариса не была уверена, что когда-нибудь узнает ответ на этот вопрос. Да и важны ли причины?
Минутки стекали по стеклу, внезапно начавшимся грибным дождиком. Мариса смотрела в большое окно и думала, что, наверное, еще не все потеряно. И ненависть-любовь – это тоже чувство, и с ним тоже можно жить.
Он пробудет в ее доме три с половиной часа, большую часть из которых будет видеть сны. Сны будут цветными и спокойными. Будто он еще совсем маленький мальчик, и ему не нужно искать ответы на сложные вопросы. Во сне будет радостно и светло.
А потом будет пробуждение и недоумение. Где он? Что с ним? Он проснется в пустой гостиной дома Марисы Делоре, вспомнит, как оказался здесь и снова удивится. А потом войдет Мариса, в ее руках будет на половину вскрытое письмо с фамильным гербом Малфоев. И истина заполнит эту комнату, как заполняет шум летнего дождя. И он поймет, что не хочет этой истины, что если бы он был в силах, то изменил бы все. Поэтому он просто попросит Марису не читать письмо при нем. Она удивится, но выполнит просьбу. И перед тем, как активировать порт-ключ, он увидит проблеск понимания в серых глазах. Нет, Мариса поймет не его, а ситуацию в целом. И все же не откроет письмо. И Люциус захочет поблагодарить, но вдруг смутится, и просто скажет спасибо за завтрак и посоветует поставить защиту на дом, зная, что она все равно не послушает. Такая уж она была. Ему казалось, он знал все: о ней, о себе, о них двоих. Не знал лишь одного: этот визит станет косвенной причиной нападения авроров на ее дом спустя несколько месяцев. Авроры будут искать его, и не будут верить словам.
Но в тот день Люциус еще этого не знал. Он просто смотрел в серые глаза, понимая, что сказать уже нечего и решив для себя обязательно поговорить с ней, но чуть позже, когда все утрясется и встанет на свои места. У них были причины для ненависти и неприязни, но они, как никто могли их преодолеть.
Короткий взмах рукой. Такой же взмах в ответ. И пристальный взгляд серых глаз. И надорванный конверт в тонких пальцах. Такой он видел свою сестру в последний раз.
***
- Я не представляю, что делать!
Нарцисса Малфой вышагивает по ковру в одной из гостиных имения Делоре. Мариса наблюдает за подругой, забравшись с ногами на диван и обняв подушку.
- Мне нужно знать, что произошло. Что он сделал с Драко?
- Напиши, - негромко откликается Мариса.
- Писала сто раз! Драко отвечает так, будто ничего не произошло.
- А может так и есть?
- Я говорила с эльфами, Мариса! Он не возвращался в свою комнату. Я прождала больше часа. Даже вещи в лагерь собирали эльфы, и его багаж уехал позже. Понимаешь? Драко… был весь в непонятных порезах. Это же… Я когда-нибудь убью Люциуса, - вдруг произносит она тихим голосом.
Мариса вздрагивает.
- Брось, ты же несерьезно.
- Если это будет продолжаться – серьезно.
Нарцисса вновь начинает ходить. Эта гостиная предназначена для дружеских чаепитий. Всю комнату устилает мягкий ковер, а в центре стоит деревянный столик, окруженный четырьмя диванами. Нарцисса ходит в этом замкнутом пространстве и напоминает Марисе зверя в клетке. Столик квадратный, и несмотря на то, что углы у него плавные, Марисе хочется зажмуриться каждый раз, когда Нарцисса проходит около одного из них. Подруга же вовсе не смотрит под ноги, просто чуть меняет траекторию, избегая столкновения.
- Нарцисса, то, что появилось у вас с Драко, никто не сможет отнять.
- Уверена?
- Конечно! Он ждал этого всю жизнь. Ты – не меньше. Произошло то, к чему вы так стремились. Вы самые близкие люди. Он написал мне трактат о вашей прогулке. Причем смысла в речи не было вообще – сплошные междометия. Он счастлив, как маленький ребенок.
- Надолго ли?
- Нам нужно выиграть время, - произносит Мариса.
Эта фраза звучит в их семье в последние несколько недель уже в сотый раз. А идей, как это сделать, по-прежнему нет.
Мариса в задумчивости теребит подушку. Вот уже много лет они делились с Нарциссой радостями и горестями, сомнениями и надеждами. Мариса настолько привыкла к участию Нарциссы в своей жизни, что уже не отделяла ее от себя. И вот сейчас она впервые что-то скрыла. Она скрыла визит Люциуса в ее дом. Почему? Признаться в нем означало предать Нарциссу. Не то, чтобы это было именно предательством, но так казалось. Предательство дружбы. Но почему-то Мариса не чувствовала себя виноватой за те три часа, которые Люциус провел в ее доме. Они казались… правильными. Что это было? Мариса не знала. Просто чувствовала, что поступила правильно. Чувствовала даже, когда злость на брата после письма Нарциссы заставляла сжимать кулаки. А ведь он поэтому и просил не распечатывать письмо. Догадывался, что в нем. Значит, ему было важно не видеть ее реакцию. И ее остановил этот взгляд серых глаз. Не просящий – нет. Люциус никогда ее ни о чем не просил. В его взгляде была просто надежда на понимание.
- Нарцисса, если Драко говорит, что все в порядке, значит, все в порядке. Он – не ребенок. Он знает, что делает.
- Надеюсь.
Но даже на фоне этой неопределенности и нервозности, жизнь казалась ярче и светлее. В поместье Делоре два раза в неделю прилетали совы. Два раза в неделю по два письма. Одно - хозяйке поместья, втрое - ее гостье. Нарцисса никак не могла привыкнуть к этим письмам. Они переписывались и раньше, но тогда письма были короткими, официальными. Сейчас они стали… разными. Даже почерк изменился. Раньше он был аккуратным и бездушным. А теперь, несмотря на общий рисунок письма буквы порой уползали, строчки прерывались. Иногда это были короткие записки с рассказом о новостях, порой - длинные письма с вопросами и рассуждениями. И в них появились эмоции, юмор, ирония.
Сначала Нарцисса совсем по-детски старалась посмотреть, не получилось ли письмо Марисе более длинным. Но когда они начинали обсуждать, оказывалось, что письма практически одинаковые. Разве что над тетушкой Драко позволял себе подшучивать.
А потом и вовсе он стал присылать одно письмо на двоих. Иногда получалось смешно. Например:
«Мама, следующий абзац, пожалуйста, не читай».
Далее шел абзац с язвительными замечаниями на какой-либо вопрос Марисы из предыдущего письма.
Нарцисса чувствовала себя безгранично счастливой, когда вечером они садились в гостиной и вслух читали эти строчки. Или же по очереди, передавая друг другу пергамент. И ответ они писали тоже вместе. Обычно, по молчаливому согласию, писала Нарцисса. Ей нравилось выводить строчки своему сыну. Порой Драко присылал «зарисовки с места событий». Тогда Нарцисса делала наброски в ответ. Например, новую игрушку из коллекции Марисы или же вазу, купленную в антикварной лавке. Конечно, можно было послать колдографию, но в штрихах было больше жизни и эмоций. В них заключалось счастье.
Счастье отчаянно хотелось разделить с близкими. Уютные вечера с Марсиой, торопливые строчки Драко. И…
- Представляешь, целый день. Я никогда бы не подумала, что это может произойти.
Нарцисса безостановочно болтает соломинкой в коктейле и жестикулирует.
Северус Снейп сидит напротив и не может сдержать улыбку. Сколько лет он не видел вот такой Нарциссы. Как же он скучал по ней! В маггловском кафе почти пусто. За соседним столиком сидит компания молодых людей, бросающая взгляды на странную пару: женщину в дорогом платье и мужчину в черном костюме.
- Северус, мне кажется, девушка за соседним столиком положила на тебя глаз, -Нарцисса произносит это шепотом, склонившись через стол.
Северус, не удержавшись, фыркает. Он привык ожидать от Марисы Делоре чего угодно, но встреча в маггловском кафе, это даже для нее из ряда вон выходящее. Разумеется, Северус периодически бывал в маггловском мире, но это не значит, что он чувствовал себя здесь уютно.
- Черный цвет подчеркивает твою бледность, - как-то обронила Нарцисса.
Ну и замечательно. Именно это он и хочет. Чтобы меньше обращали внимания несносные барышни. Ему и в школе студенток хватает. Правда, те в большинстве своем смотрят со страхом, но периодически попадаются и ненормальные. Однако в маггловской части Лондона ненормальных девушек оказалось гораздо больше, нежели нормальных. Они то и дело поворачивали головы вслед мужчине в черном. Ну, привык он к этому цвету. Что поделать?
Он подождал Нарциссу всего–то десять минут, но за это время у него успела попросить прикурить юная девица, и спросила о времени женщина приблизительно его возраста. Северус не курил, часы не носил. Хотя носил, но доставать подарок Дамблдора в окружении магглов было неразумно. В первом случае он довольно резко ответил, что не курит. Голос педагога подсказал: «И вам не советую», но Северус его не послушал. Девчонка могла понять это как приглашение к продолжению беседы. Даме он ответил чуть дружелюбней. Хотя, Мариса как-то сказала, что дружелюбие Северуса Снейпа способно испортить остаток дня всем присутствующим.
Настроение портилось с умопомрачительной скоростью. Северус вообще не любил выбираться из знакомых стен. Но после появления Нарциссы забыл и о дурном настроении, и о том, что вокруг магглы.
Нарцисса светилась. Ее эмоции били разноцветным фонтаном. Так много она давно не улыбалась, да и не говорила тоже. Северус чувствовал, что сам заражается ее улыбкой и радостью. Он был рад за Нарциссу, за Драко. Мир вдруг перестал казаться унылым и серым. Даже компания за соседним столиком перестала раздражать. Северусу нравилось сидеть в этом кафе и слушать щебетание Нарциссы, видеть блеск ее глаз.
- Он пишет каждую неделю. Представляешь, изменилась даже манера письма.
- Я рад за вас.
- Ой, я все о себе. У тебя-то как дела?
- У меня? - усмешка. – Все по-старому. Моя жизнь стабильна, как ничто другое.
- Стабильность, это не всегда хорошо.
- Мне так удобней.
- Ты когда в последний раз дома был?
- В доме?
Оба усмехаются. Как по-разному они назвали одно и то же место. Дом как целый мир и дом как строение.
- Летом. Я даже жил там какое-то время.
- Никогда не хотелось остаться там? Северус, Мерлин, ты ведь свободен! Ты можешь сам устроить свою жизнь! Как Мариса!
Мужчина посмотрел поверх ее плеча на барную стойку. Взгляд задержался на бутылках, выстроенных в боевом порядке. Словно солдаты перед боем. Северус вновь усмехнулся.
- Моя жизнь в Хогвартсе. Что бы я, по-твоему, делал в этом самом доме?
- Ты мог бы, наконец, дописать свою научную работу. Не урывками в промежутках между уроками и взысканиями, - Нарцисса улыбнулась, - а нормально.
- Боюсь, в моей работе уже нет никакой необходимости. Я, конечно, мог бы патетически рассуждать о потомках, которым все это достанется…
- Ты о чем?
- Обо всем, Нарцисса. В письме ты упомянула о Метке Драко. Ты ведь именно об этом хотела поговорить?
Нарцисса вмиг помрачнела.
- Не только об этом. Мне хотелось поделиться радостью, но ты прав. Что скажешь?
- Скажу, что все это плохо. Лорд что-то затеял. Зная его, даже сложно предположить, что именно. В Драко заложены силы, которые он надеялся использовать.
- Надеялся? Почему ты говоришь в прошедшем времени?
-Это же очевидно! – Северус потер подбородок. – Лорд что-то увидел в Драко и понял, что его планы могут быть нарушены. Вот он и переиграл.
- Ты хочешь сказать, что он отказался от своих планов? – с сомнением проговорила Нарцисса.
- Не спеши радоваться. Скорее заменил один план другим. У людей подобного рода их всегда несколько. Что-то в Драко его остановило.
- Но ведь это еще хуже, - вдруг произнесла Нарцисса. – Раньше мы хотя бы знали, чего ожидать. А теперь это может быть, что угодно.
- Я об этом же.
- Но что же нам теперь делать?
Северус откинулся на спинку стула и потер лоб.
- Я был бы рад как-то успокоить тебя, Нарцисса. Но боюсь, что нам остается лишь ждать, а еще стараться не позволить Драко наделать глупостей. Люциус не говорил: Метку отложили или же вовсе перенесли на неопределенный срок?
- В письме он сообщил, что отложили до Рождества.
- Это уже что-то.
- Что?
- Значит, с Драко ничего не случится до Рождества.
Нарцисса нервно рассмеялась и тут же прижала ладонь к губам.
- Северус, ты серьезно?
- Нарцисса, я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить твоего сына. Ты же знаешь. Я мог бы утверждать, что все прекрасно и тревожиться не о чем. Но это будет неправдой.
За столом воцарилось молчание. Нарцисса вновь начала крутить соломинкой в коктейле, а Северус растирать сахарную пудру вилкой по тарелке.
- Драко много о тебе говорил, - наконец, произнесла Нарцисса. – Никогда бы не подумала, что ты умеешь нравиться ученикам.
- Одному ученику, - усмехнулся Северус.
- Кстати, как Гриффиндор умудряется лидировать по очкам? Я как-то спрашивала у Драко. Зная тебя…
- Не настолько уж я непедагогичен, - скупо улыбнулся Северус, но под взглядом Нарциссы улыбка стала шире. – Хорошо - настолько. Но все дело в Дамблдоре. Он вечно придумывает, чем бы поощрить мировую знаменитость.
- Этот мальчик, правда, так похож на Джеймса? – внезапно спросила Нарцисса.
- Один раз на чемпионате мира по Квиддичу. Он был в компании Уизли. Единственная черная макушка в рыжем море. Но ты же понимаешь: я не могла разглядывать какого-то мальчишку. Заметила лишь, что внешне похож. А так?
- Тебе зачем?
- Любопытно.
- Похож. Более чем. Те же привычки. Вообще, с учительского места это здорово заметно. Например, Блез Забини так же морщит нос, как Фред, а у Гойла смех, как у отца. Вот и Поттер так же шею потирает, так же смотрит.
- А в Драко?
- Драко морщит лоб, когда думает, в точности как ты. Когда смотрит на Поттера, становится похож на Люциуса. Тот так же смотрел на… Блэка.
Нарцисса с полуулыбкой посмотрела на свой нетронутый десерт.
- А у гриффиндорцев есть такая же бесшабашная компания?
- Некое подобие. Поттер водится с младшим Уизли. Лонгботтом с ними. Ну и девчонка есть.
- Какая?
- Жуткая всезнайка, - Северус поморщился, как от зубной боли.
Нарцисса удивленно приподняла брови.
- Северус? Чем эта девочка так тебя достала?
- Она учит учебники наизусть, - Северус поднял глаза к потолку, – и цитирует их без умолку. А еще вечно подсказывает этим бездарным созданиям.
- Похожа на Эванс?
Северус замер. Мысль впервые оформилась в мозгу. В этом маггловском кафе, под перезвон посуды и негромкие голоса. Он вдруг понял, что всезнайка Грейнджер действительно напоминает Лили. И Нарцисса, не видевшая ее ни разу, лишь из его скупого описания сделала такой точный вывод. Грейнджер напоминала Лили не внешностью – нет. Мисс Эванс была красивой. Неправдоподобно красивой. Хотя, возможно, так считал лишь Северус ну и Джеймс Поттер. Грейнджер же сложно было назвать красавицей, тем более на фоне других девушек. Но они были похожи. По манере говорить, по отношению к друзьям.
- Наверное. Хотя и не внешне.
- И Поттер-младший влюблен? – Нарцисса вновь улыбнулась.
- Нарцисса, сжалься! Мне хватает Поттера и Грейнджер в стенах Хогвартса. Я не хочу обсуждать их персоны в свое свободное время.
- Грейнджер? Она не из рода Маркуса…Хотя нет, он был Глейжен. Откуда она?
- Магглорожденная.
- Хорошо учится?
- Драко на зельеварении периодически идет пятнами от злости.
- Драко?
- Не может смириться, что магглорожденная порой бывает лучше в его любимом предмете.
Нарцисса задумчиво улыбнулась. Словно что-то увидела в этих словах. Северус попытался ухватиться за это ощущение, но у их столика появилось раздражающее обстоятельство.
- А вот и я. Не помешаю? – и, не дожидаясь ответа (не для этого спрашивала), Мариса Делоре уселась рядом. На стул, который она подтянула от соседнего столика, посыпались пакеты с покупками. Северус с видом человека, испытывающего приступ головной боли, посмотрел на яркие логотипы дорогих марок. Как же без нее было тихо!
- Я бы еще погуляла, но там дождь собирается. В метро народуууу. А еще та выставка все же завершилась – я афишу видела.
Северус окончательно потерялся в потоке бессвязных излияний. Но Нарцисса кивнула, видимо, уловив суть.
- Мы тут как раз детей обсуждали.
- Детей? Чьих?
- Учеников Хогвартса.
- А. Наш Северус выступает в роли многодетного...
Под взглядом Северуса Снейпа миссис Делоре должна была непременно задымиться, однако она даже не покраснела. Официант протянул ей меню, на что Мариса лучезарно улыбнулась и заказала чай, а потом ткнула в десерт Северуса с бесцеремонным вопросом:
- Это что?
Северус посмотрел на официанта взглядом из серии: «Не обращайте внимания на сумасшедшую», но мужчина растекся в блаженной улыбке. Почему-то Мариса действовала на мужчин именно так – в ее присутствии они становились глупее и счастливее. Ну, кроме Северуса. Он становился язвительнее и раздраженнее.
Северус повернулся к Нарциссе и увидел, что женщина старается сдержать улыбку. Он любил ее в такие моменты короткой беззаботности. Если бы у него была сестра, Северус хотел бы, чтобы она была именно такой.
- Ну, так что с детьми?
На Северуса напала временная глухота, а Нарцисса с улыбкой произнесла:
- Северус рассказывал, что дети очень напоминают родителей.
- Жаль, меня никто не напоминает, - вдруг проговорила Мариса.
Несмотря на легкость тона, в голосе слышалась грусть.
- Поверь: Хогвартс от этого лишь выиграл.
- Ну, если скучную жизнь называть выигрышем...
Нарцисса укоризненно посмотрела на Северуса, а он бросил взгляд на Марису. На лице Марисы Делоре играла улыбка, но Северус чувствовал горечь, наполнявшую ее душу.
- Драко пожимает плечами так же как ты, когда участвует в неловком разговоре. И еще он так же теребит мочку уха, когда задумывается.
Эти слова были сказаны небрежным тоном, глядя в стол, и Северус не увидел улыбки женщин, скорее почувствовал. Мариса улыбнулась и принялась теребить край скатерти. Северус напряжено ожидал, что Нарцисса как-нибудь переведет разговор на другую тему. Но Нарцисса молча вертела вилку. Официант принес заказ, и Северусу пришлось брать бразды правления в свои руки.
- Почему именно маггловское кафе?
- Люциус в розыске, и мы повсюду натыкаемся на авроров. Да и, вообще, мы ходили в кино, - Нарцисса с интересом наблюдала, как вытягивается до боли знакомое лицо мужчины напротив.
- Куда вы ходили?
- В кино. Это такая…
- Я знаю, что такое кино, Мариса! Какой в нем смысл? Это не опера, не спектакль. Это разово созданная картинка. В ней ничего не изменится. Она неживая.
Мариса задумчиво отправила в рот кусок пирога. Она давно не обращала внимания на его резкий тон в разговорах с ней. У каждого свои причуды. У этого типа – скверный характер. Что поделаешь?
- Никогда не думала о кино с этой точки зрения, - задумчиво протянула она. – Это просто красиво.
Северус открыл рот возразить.
- Нет, правда, Северус, ты же покупаешь картины.
- Я – нет.
- Хорошо: но люди покупают. Маги, я имею в виду. Хочется тепла и красоты.
Северус пожал плечами, словно говоря: «женщины». Но спорить не стал. Отчасти потому, что не любил спорить: пререкания с Марисой не в счет – это уже стиль жизни. Он искренне считал, что в споре редко бывают правые. Если ты понимаешь, кто прав в споре, значит, ты в нем не участвуешь. Эту истину Северус постиг давно.
- Решили что-нибудь насчет Драко? – Мариса уже не улыбалась.
Она редко бывала вот такой. Сжатые губы, ни тени веселья во взгляде. Нарцисса устало подперла щеку ладонью.
- Нужно выждать время и понять, чего хочет Лорд. А пока быть поосторожней. Особенно тебе, - Северус посмотрел в глаза миссис Делоре.
- А я причем?
- Мариса, в твой дом не попадет лишь ленивый!
- Мне не от кого прятаться.
- Поверь, девяносто процентов погибших в этой войне искренне считали так же.
- Лорду я без надобности.
- Откуда такая уверенность?
- Я видела его один раз издали.
- Кто-то не видел его вовсе, но оказался активным участником его замыслов.
- Северус, мой дом посещают и работники Министерства. Так что…
- Вот именно этого и стоит опасаться.
- Почему?
- Один неверный шаг, одна оплошность Министерства, и начнут косить всех: и правых, и виноватых. Им будут нужны злодеи. А когда таковых нет, сойдет любая кандидатура. Ты – почти идеальна. Сестра и вдова Пожирателя.
На этих словах Мариса едва заметно вздрогнула, а Нарцисса от души залепила носком туфельки по ноге Северуса. Синяк пришлось сводить магией. Болел здорово.
Мариса разгладила скатерть, расставила в ряд свою чашку, чашку Нарциссы, сахарницу, еще раз разгладила скатерть.
- С твоей стороны очень мило напомнить мне об этой стороне жизни, - фраза прозвучала негромко, и Северусу стало стыдно.
В их пикировках Мариса всегда держала марку острой на язык занозы, которую практически невозможно задеть. Порой Северус увлекался, как сейчас. Иногда Мариса отвечала резко, а иногда - вот так. И в такие моменты хотелось малодушно спрятаться. Северус поднял взгляд на Нарциссу. Та в ответ покачала головой. Здесь она не помощник.
- Я хотел сказать, что тебе не стоит недооценивать ситуацию.
- Ты еще скажи, что беспокоишься обо мне, - фыркнула Мариса.
Северус не ответил. Но его молчаливое недовольство заставило Марису поднять голову. Их взгляды встретились.
- Мне пора, - проговорил Северус.
Они вместе вышли из кафе. Нарцисса все еще сердилась за его слова, но все же привычно сжала ладонь и слегка коснулась губами его щеки. Северус смущенно сжал ее руку и повернулся к миссис Делоре. Мариса стояла чуть в стороне, задумчиво рассматривая голубя, гуляющего по тротуару. Дорогой маггловский костюм, ворох пакетов с покупками. Молодая, красивая… несчастная. Последнее было так очевидно, что не нужно владеть легилименцией.
- Мариса.
Женщина оглянулась на зов. Краем глаза Северус заметил, что Нарцисса отошла к нищему, сидящему на тротуаре и гладившему большого рыжего пса.
- Я сказал то, что сказал, лишь для того, чтобы ты не была так легкомысленна. Я не должен был выражать это так, но не могу найти другого способа заставить тебя задуматься…
Все было не то и не так. Они никогда не разговаривали всерьез. Всегда лишь ирония и словесные баталии.
- Это понимать как извинения?
Северус передернул плечом. Видимо, согласился.
- Ты не ответил: ты действительно волнуешься обо мне?
- Ты дорога Нарциссе. И…
Он не закончил. Наверное, в глубине души он все же испытывал чувства похожие на братские к этой нерадивой девчонке.
- Я постараюсь быть осторожной.
- Хорошо. Счастливо.
Он повернулся в сторону Нарциссы, чтобы сказать, что уходит, когда Мариса окликнула.
- Северус.
Он обернулся.
- Я бродила по магазинам и… в общем, это тебе.
Мариса протянула небольшой пакет.
- Мне? – не поверил Северус. – Но у меня нет дня рождения.
- Подарки порой делают просто так.
- Что здесь?
- Галстук, - Мариса улыбнулась. – Он напоминает… тебя.
- Спасибо, - пробормотал Северус, понимая, что отказываться глупо, и привычно злясь на Марису за то, что оказался в такой неловкой ситуации, да еще злясь на себя за слова, сказанные двадцатью минутами ранее.
- Удачи.
- И тебе.
Он помахал рукой Нарциссе и направился на поиски безлюдного места, откуда можно беспрепятственно трансгрессировать.
Галстук оказался… забавным. И очень соответствовал настроению дарителя. Издали он выглядел вполне официально и строго, но при близком рассмотрении мелкий узор, казавшийся обычным орнаментом, был в виде айсберга с пингвином на вершине. Правда, для того, чтобы разглядеть узор, нужно присматриваться. Северус усмехнулся, когда различил, из чего состоит рисунок. Марисе галстук напомнил его? Интересно: он пингвин или айсберг? Наверное, всего понемногу. Несмотря на всю несуразность, Северусу полюбился этот галстук. Он даже надевал его несколько раз, бывая в маггловкой части Лондона. И он будет в этом галстуке в тот день, когда, вернувшись из Лондона и сидя в уютном кресле кабинете Дамблдора, прочтет в Пророке о нападении на дом Марисы Делоре.
Шок, злость на легкомыслие девчонки, горечь, мысли о Нарциссе. А еще вспомнятся не только ядовитые речи, которые, чтобы он ни говорил, стали неотъемлемой частью жизни, но и редкие моменты, когда она не язвила, а просто молчала. Порой - улыбаясь, порой - хмурясь. Иногда она напоминала Люциуса, иногда он узнавал в ее повадках Драко. И глядя на черно-белую колдографию дома, в котором он был один лишь раз вместе с Нарциссой, Северус вдруг поймет, что потерял что-то важное в этот день. И через несколько дней, сидя в том самом маггловском кафе, где они встречались в последний раз, он скажет то, что не будет давать покоя.
- Я не ненавидел ее. Да, она меня злила, но это все…
- Я знаю, Северус… - откликнется Нарцисса, глядя то ли на яблочный пирог, так любимый Марисой, то ли на ярко-синюю скатерть. - И она это знала…
Человек, некогда носивший имя Томаса Риддла, сидел в глубоком плетеном кресле. За внешним спокойствием лица, давно утратившего сходство с человеческим, таились вполне человеческие эмоции. Досада. Так можно было охарактеризовать то, что он испытывал вот уже несколько недель. Идеально выстроенный план. Все продумано до мелочей, и вот Судьба вновь ставит подножку. Тогда, восемнадцать лет назад, Лорду казалось, что он перехитрил Судьбу. Наверное, он все же недооценил противника.
Жизнь внесла коррективы. Одиннадцать лет он был вынужден бороться не за величие - за существование. Он, ставший бессмертным! За эти годы идеальный план значительно поблек. Мальчик, который должен был стать его козырем в затянувшемся противостоянии, вдруг оказался… не тем. За свой долгий путь к величию Лорд Волдеморт привык к тому, что рядом с ним порой оказывались не те люди. Как правило, такие люди быстро погибали. Но здесь – иное дело. На мальчика были возложены слишком большие надежды, слишком многое в идеальном плане сходилось в этой точке. А теперь все оказалось несостоятельным.
Лорд Волдеморт поднес к глазам кубок с вином. Значит, план придется менять. Это очевидно. Только с кем воплощать новые идеи? Людей, верных ему, осталось слишком мало. Лучшие погибли от рук магглолюбов. Насчет лучших он, возможно, преувеличил. Во всяком случае, те, погибшие, были верными в большинстве своем. А сейчас его окружали лишь глупцы или же те, кто слишком много рассуждал. Причем рассуждал неявно. А это – опасно. И если тому же Фреду Забини Лорд мог это простить в силу того, что некогда сам пошел на эту уступку, то семья Малфоев разочаровала. За те одиннадцать лет Лорд пропустил момент, когда Люциус из преданного мальчика превратился в настороженного мужчину. Сейчас на него нельзя положиться. Это очевидно. Хотя, положа руку на сердце, Лорд не привык полагаться на кого бы то ни было.
В последние несколько месяцев часть его окружения повадилась ставить блоки на мысли. Кандидатура человека, научившего это делать, была более чем очевидна. Что ж, Северус Снейп, ты рискованно играешь. Но это все несрочно. Блоки были неумелыми, смешными. При желании их можно сломать за минуту. Да и удержать их во времени удавалось далеко не всем. Ну, разве что миссис Малфой оказалась прилежной ученицей. Или же слишком хотела что-то скрыть. Пока Лорд не давал волю желанию смять хрупкий блок. Он мог увлечься и повредить новоявленным специалистам блокологии рассудок, тем более наблюдения давали основания ждать от той же Нарциссы сопротивления. Возможно, бессознательного, но это не меняло дела. Сопротивление повлечет за собой еще большие усилия по вторжению. Обычно это заканчивалось потерей рассудка. В лучшем случае.
Спустя столько лет все чаще посещала мысль о Роке. Потратить столько сил и времени на то, чтобы для завершения намерений нельзя было найти исполнителей. В его мыслях все чаще возникала Нарцисса. Да, второй раз ставить на нее в этой игре слишком рискованно. Но удача, как известно, любит рискованных. А откровенно говоря, выбора просто нет. Кровь вейлы, неплохой магический потенциал, способность сопротивляться заклятиям делали ее почти идеальной кандидатурой. Почти.
Мысль о наследнике витала в воздухе давно. Можно было бы считать ее сентиментальной и трогательной, да вот только сантиментов здесь не было вовсе. Человек, затеявший переустройство мира вдруг понял, что создавать этот мир не для кого? Нет. Все было гораздо проще. Правильно воспитанный наследник должен стать опорой, безоговорочным сторонником. Правда, слово «наследник» здесь неуместно. Скорее продолжатель… В общем, называть можно по-разному. Смысл для Лорда Волдеморта был ясен.
Но ребенка нужно выносить. С этой целью женщина рассматривалась как помощница. Не как полноправный участник планов. Нет. И здесь нужно было проявить осторожность. Фанатичные сторонницы были хороши тем, что готовы отдать жизнь за его идею. И плохи – тем же. Лорд был слишком умен, чтобы не считать фанатизм признаком безумия. Стрелки судьбы снова указали на Нарциссу. Опять. Сложная работа предстояла. Он бы так и потратил не один месяц, чтобы подготовиться, продумать первый ход, но Нарцисса сама невольно вложила в его руки нити управления. В миг, когда он скорее по инерции продолжал ждать результатов от первой – неудачной – попытки, появилась эта нежность. Возникшая внезапно и ставшая явной для окружающих в день семнадцатилетия Драко Малфоя, нежность давала ключ… и шанс.. Нарцисса сделает все, дабы защитить сына. Такова уж сила и странность материнской любви. На этом остается только сыграть.
Главное, чтобы Люциус не сломался раньше времени. То, что он сейчас растерян, не осложняло ситуацию. Пока не осложняло. Люциус метался, суетился, но пока как-то без толку. Значит нужно воспользоваться этим состоянием, а потом все слишком закрутится, и ему нужно будет решать новые проблемы. Поэтапное создание проблем – вообще один из самых лучших способов управления людьми. Человек, занятый решением своих проблем, редко замечает что-то вокруг. Оставался еще Драко. Что делать с ним, покажет время. Лорд дал ему чуть-чуть свободы, чтобы понять, действительно ли опасен этот мальчик или же это просто неосознанные юношеские порывы. Поиграть в самостоятельность, поддаться сантиментам... Лорд позволил ему провести день с Нарциссой. И выполнит аналогичную просьбу снова, отложив реализацию плана еще раз. Во второй раз он сделает это ради Нарциссы – в тот день будет важно ее эмоциональное состояние. Шаг будет казаться верным. Ошибка? Нет, просто недооценка мальчишки. Но это все потом.
Пока же он решит подстраховаться: заручиться тем, что мальчик не поддержит противоположную сторону. Это как раз проще простого. Сделать так, чтобы та сторона, руководствуясь искренним заблуждением, стала виновной в гибели кого-то из дорогих людей. Круг дорогих людей у мальчика не велик. Нарцисса, но здесь она отпадает, ибо должна сыграть свою роль. Есть еще и сестра Люциуса. Идеальная кандидатура. К тому же Люциус впал в глупую сентиментальность и посетил ее имение. Нужным людям в Министерстве осталось лишь узнать об этом факте. Все просто.
Мужчина откинулся на спинку кресла. Все просто.
Нет. Все просто было раньше, только он этого не замечал. Несколько лет назад в его жизни была женщина, достойная стать матерью его ребенка. Пока она была рядом, он строил планы о величии и осуществлял их с поразительной легкостью. Словно некая невидимая сила вела их по этому пути. А потом он оступился, а она погибла. С разницей в несколько лет. И с тех пор все изменилась. Словно колесница его судьбы сбилась с проторенной дороги и никак не может выбраться, увязая в разбитой колее все глубже.
Она погибла от рук авроров. Странно и нелогично. Он так и не смог разгадать секрет ее бессмертия, а кто-то смог лишить ее этого. Вопреки всем законам его расчетливой и холодной логики, он не раз думал о том, что было бы… Что было бы, если бы она не погибла. Ответ всегда был один. Он не оказался бы в этом смехотворном положении победителя, в окружении недостойных ничтожеств. Он был почти всесилен, его имя боятся произносить. Он хотел этого всегда. Но только ли этого? Как оказалось, теперь он хочет стереть в порошок виновного в ее смерти и узнать имя того, кто был с ней во времена его забвения.
Такие мелкие и незначительнее мысли недостойны властителя мира, но они были. Не было лишь времени на осуществления задуманного. И если авроров он сотрет в порошок рано или поздно, ибо все равно очистит мир от всех недостойных, то на поиски имени человека, не сумевшего уберечь ее, нужно приложить усилия и потратить время.
Пока такой возможности не было, но когда появится, он узнает. Непременно узнает. Отследить деятельность фондов, покопаться в сознании тех, с кем она встречалась в последние годы. Если человек жив, он всегда оставляет след, нужно лишь уметь его найти. Случайные знакомые, партнер по коктейлю или продавец в магазине. Властимила была слишком яркой женщиной, чтобы исчезнуть бесследно. Чем она занималась, где была? За все годы, что они провели вместе и не вместе, Тому Риддлу никогда не приходило в голову спросить, есть ли у нее родственники. А вот сейчас стало интересно. Дети? Мысль была столь неожиданной, что он едва не пролил вино. Нет. Невероятно, но проверить все же стоит. Но это все потом. Потом. Пока же нужно решить вопрос с Нарциссой. Непростой день. Но он сам сделал свою жизнь такой, и не привык жаловаться.
Редко, очень редко приходил вопрос: ради чего? И тогда сознание упорно подсовывало старую заготовку о чистоте крови, об отбросах общества и мировом господстве. Но это помогало не всегда. Особенно сложно было прикрываться истертой за годы формулировкой, когда в голове звучал голос Властимилы:
- Том, зачем тебе это?
А на озвученную однажды давным-давно теорию в той, прошлой, жизни прозвучал ее хрипловатый смех и вопрос:
- А не лучше ли прожить одну жизнь так, чтобы запомнить ее, что-то создать, чем сотни лет быть просто безумцем, желающим все уничтожить.
Тогда, в прошлой жизни, он даже не рассердился. Женщина – этим все сказано. Но теперь чувствовал злость. Он – не безумец. Он оставляет след в истории. Его имя боятся произносить. Все трепещут перед ним. Никто не способен его остановить. И фоном к этим яростным выкрикам звучал ее хрипловатый смех. Наверное, он и вправду безумен, если до сих пор спорит с умершей, если все еще что-то пытается доказать. Но ведь у него есть цель. Он посвятил этому всю жизнь и признать ее безумной –значит, смириться с тем, что жизнь потрачена в пустую. Нет у него еще столько незаконченных дел: доказать слепой Судьбе, что он сильнее, заставить капризный Рок смириться с его могуществом. А иначе: зачем все?
***
По настоянию Темного Лорда Люциус вернулся в свое имение. Время, проведенное Драко в лагере не изменило ничего. Люциус два раза написал сыну. Получил два ответа. Официальных до приторности, но сказавших гораздо больше, чем хотел сам Драко.
Люциус понял, что это – конец. Конец истории, которая так и не началась. Менять что-то поздно. Остается в одиночку пытаться как-то разрешить ситуацию, в которой оказалась его семья. Люциус слишком любил себя, чтобы признать – оказалась по его вине.
Выслушав план Лорда, Люциус вдруг с поразительной очевидностью понял, что сошел с ума. Ведь не может же все это происходить на самом деле?! Он сидел в кресле в гостиной и пристально смотрел на Темного Лорда, ожидая, что тот вот-вот исчезнет. Лорд не исчезал. Но Люциус не отчаивался. С отстраненным любопытством он изучал запонку на манжете Лорда. Минуту, другую. Лорду первому надоело молчание.
- Люциус, ты так ничего и не скажешь?
Запонка резко дернулась в сторону, когда Лорд убрал руку с подлокотника. Люциус моргнул и поднял голову. Сколько месяцев он смотрел на это лицо, утратившее всякое сходство с человеческим, и все не мог привыкнуть. Каждый раз мимолетное омерзение проскальзывало в сознании.
- Я жду.
Люциус набрал воздуха, чтобы заговорить. Воздуха-то набрал, но что именно сказать, так и не придумал. Что можно сказать в такой чудовищной ситуации? Воздух с сипением вырвался из легких. Люциус честно пожал плечами.
- Когда восемнадцать лет назад мы говорили о судьбе Драко, в тебе было больше энтузиазма.
- Та ситуация был несколько иной, - осторожно сказал Люциус.
- Но ты остался тем же. Или… нет?
Люциус посмотрел на ножку журнального столика. Не стал пытаться скрыть мысли. Внезапно он понял, что – это все. Конец. Оказывается то, к чему он стремился всю жизнь или же думал, что стремился, оказалось ненастоящим и хрупким, как театральная декорация. Миг, и все рушится. И почему-то совсем не страшно. Наверное, потому что неожиданно.
- Не знаю, - откликнулся он. – Я вырос, наверно.
- Но не повзрослел, - со вздохом констатировал Темный Лорд.
Люциус вновь пожал плечами.
- Я надеюсь, на тебя, Люциус.
Что-то в тоне заставило мужчину поднять взгляд на говорившего.
- Что будет с Драко? Я говорю о его даре, обо всем этом.
От пристального взгляда красных глаз захотелось убежать на край света.
- Вы недовольны им, мой Лорд? – Люциус быстро вернулся к привычному тону беседы, пользуясь моментом.
- Он слишком юн и вряд ли понимает, что делает. Но это не значит, что все потеряно. У него будет шанс повзрослеть… Я надеюсь.
- Я поговорю с Нарциссой.
- Отлично, Люциус. Я знал, что не напрасно верю в тебя. Ступай.
Люциус встал и направился в сторону двери.
- Люциус.
Мужчина остановился.
- Нарцисса согласится. Я уверен. Просто объясни ей, что от этого зависит судьба Драко. Например, что готовится нападение на лагерь, в котором он сейчас, и то, как все сложится там, зависит от нас.
Люциус молча смотрел на мужчину, ожидая окончания гениальных идей. Сознание снова отключилось от происходящего. И натюрморт, некогда нарисованный Нарциссой, казался сейчас гораздо реальнее мужчины, сидящего под ним.
Лорд снова вздохнул и произнес:
- Ступай.
И это короткое «ступай» прозвучало небесной песней. Можно, наконец, закрыть за собой тяжелую дверь и пойти писать письмо. Люциус шел по коридору, глядя под ноги, считая камни и узоры на коврах, пока не очутился перед дверью в фехтовальный зал.
Дверь скрипнула, впуская хозяина имения. Старинное оружие тускло блестело в свете факелов. Звук шагов отражался гулким эхом. Как давно этот зал не использовался по прямому назначению - для оттачивания мастерства владения благородным оружием. «Наверное, для того, чтобы появилась эта тяга, нужно обладать благородством», - невпопад подумал Люциус. А еще подумал, что ему далеко до предков, и его имя вряд ли поместят в учебник по Истории магии. Это значит, что он ничем не отличается от сотен других, ушедших так же бесследно. Мысль показалась тоскливой и неуместной.
Люциус сдернул со стены шпагу и сдал выпад в сторону воображаемого противника. Удавалось ли кому-нибудь победить демона, живущего внутри?
***
Нарцисса сидит в глубоком кресле в библиотеке имения. Люциус нервно расхаживает по комнате. Равнодушный взгляд Нарциссы следит за его перемещением.
Это их первая встреча после отъезда Драко. Люциус ожидал злости, раздражения, упреков. Но Нарцисса просто молчит, и от этого становится еще хуже. Что-то в ее спокойствии дает понять, что она больше не будет мириться с ситуацией. Однако сейчас она молчит, хотя с планом Лорда только что ознакомлена.
Чудовищная ситуация. Бредовая. Люциусу кажется, что вот-вот он проснется, и последние два года окажутся просто кошмаром. Он выпет кофе, устроится в своем кабинете и положит перед собой лист пергамента. Очередное письмо Фриде. Да вот только пробуждение почему-то не наступает. Вместо того, чтобы сидеть за столом, Люциус вышагивает по старинному ковру, а мысли о Фриде оказываются эфемерными, потому что взгляд Нарциссы выбивает из колеи.
- Почему ты молчишь? – не выдерживает он.
- От меня требуются комментарии? – Нарцисса говорит едко. - Ты, как мне кажется, привык решать все сам.
- Нарцисса, - Люциус устало касается лба. – Это не моя прихоть. Ты не понимаешь.
- В письме было сказано, что если я не подчинюсь приказу приехать, Драко не вернется из лагеря. Люциус, посмотри на меня!
Когда он останавливается в паре шагов и исполняет ее просьбу, Нарцисса продолжает:
- А теперь скажи, что ты – нормален. Что ты сам так считаешь! Я могла ожидать от тебя многого, но это перешло все границы. Ты делаешь из своей семьи… Своей! Люциус! Ты делаешь из нас сырьевые придатки. Ты хоть это понимаешь?!
Люциус стоял, кусая губу и разрываясь от желания заорать, что она ничего не понимает и уж он-то хочет этого меньше всего, и желанием убежать на край света.
Давным-давно, когда маленький Люциус разбил старинную вазу и попытался это скрыть, а Эдвин обнаружил и наказал, отец сказал фразу:
- За свои действия нужно отвечать.
Тогда маленький Люциус, размазывая слезы, думал, что на самом деле нужно лишь хорошо скрывать. Но сегодня отчетливо понял, что Эдвин был прав. Рано или поздно придется держать ответ. Как бы ты ни старался скрыть. Тайна никогда не останется тайной навечно. Вот и пришло его время платить по счетам.
- Я понимаю, Нарцисса. И надеюсь, что ты тоже поймешь.
- Сама процедура будет… опосредованная, - Люциус и сам понимает, насколько глупо звучит его фраза.
- Это обстоятельство должно меня утешить?
И насмешка в знакомом голосе действует как кремний в изобретении доктора Фейерверкуса.
- Если бы я мог, я бы утешил тебя чем-нибудь еще! – все-таки срывается на крик Люциус.
За все годы совместной жизни это, наверное, впервые. Он и сам не ожидал подобного. Эхо его голоса затихает где-то над головами в кристаллах хрустальных подсвечников. А взгляд Нарциссы все так же безразличен. Словно не ее участь обсуждают в этих стенах.
Люциус проводит по волосам, переводя дыхание и мечтая оказаться где-нибудь в другом месте. Наконец, Нарцисса негромко произносит.
- Милый Люциус, а почему ты уверен, что ты обезопасишь Драко этим… ходом?
- Потому что никто не посмеет тебя волновать все это время, - устало говорит он.
- А потом?
Мужчина медленно подходит к окну, спиной чувствуя пристальный взгляд жены. За окном яркое солнце. Такое яркое, какое бывает лишь в августе. Самый конец лета. Предпоследний день летних каникул… Сколько лет это было своеобразной меркой жизни. Лето закончилось, начался учебный год – новый год жизни.
- Я не знаю, что тебе ответить, Нарцисса, - наконец, произносит он. – Но это позволит выиграть время.
- Один вопрос.
Люциус оборачивается. Нарцисса по-прежнему сидит в кресле. Отблеск от фамильного перстня больно бьет по глазам, когда она стискивает руки в замок на коленях. Она выглядит неправдоподобно хрупкой в этом большом кресле. И в то же время хочется посочувствовать тому, кто рискнет выступить против нее. Взгляд серых глаз подобен приговору:
- Ты делаешь это для… него или для Драко?
Как будто ответ что-то изменит. Как будто она поверит.
- А ты сама, как думаешь?
Она несколько секунд не отводит взгляда, а потом встает и выходит из библиотеки. А он смотрит на закрывшуюся дверь и не знает, каким бы был ее ответ.
***
Драко Малфой толкнул дверь в свою спальню с облегченным вздохом. Наконец, он дома. Можно было бы вложить в эту мысль больше чувства, но сил не было. Он предпочел бы оказаться у Марисы, но от него требовали прибыть сюда. Весь путь до дома он старался продумать линию поведения, но чем ближе к имению, тем нелепее выглядели все его продуманные на досуге планы. В том, что он не знает, как поступить, он убедился окончательно, стоило увидеть очертания замка. Драко не питал иллюзий на свой счет. Вряд ли он сможет что-то им противопоставить. В относительно спокойной обстановке вдалеке от дома он сам себе казался сильным и спокойным. В стенах замка он почувствовал себя в ловушке и понял, что был слишком высокого мнения о собственных силах. Оставалось ждать их хода и действовать по ситуации. Хорошо хоть Нарцисса с Марисой не здесь. Это казалось важным.
Он молил Мерлина о возможности незамеченным добраться до своей комнаты. Видимо, сегодня Мерлин был к нему благосклонен. Так считал Драко, входя в комнату и расстегивая рубашку с единственным желанием принять душ и забраться в постель в надежде, что о нем забудут. Хоть на какое-то время. Мерлин был благосклонен? Нет! Мерлин, видимо, не был обделен чувством юмора, и как раз сейчас это продемонстрировал. Откуда-то раздался непонятный звук, похожий на вздох, и Драко резко обернулся. Не шарахнулся от неожиданности он только потому, что не поверил глазам. Ну скажите, как можно объяснить, почему в его комнате, за его кроватью сидит… Гермиона Грейнджер?! Миллион мыслей от Оборотного зелья до галлюциногенных грибов, от которых он вчера отказался, но кто их знает, этих товарищей по команде – все же потом вместе ужинали…
И тем не менее ни один из вариантов не был даже отдаленно похож на абсурдную истину.
«Вот бы проснуться», - мелькнуло в измученном мозгу, прежде чем завертелась эта сумасшедшая история. История, начавшаяся в предпоследний день летних каникул.
На данном сайте присутствуют материалы содержащие в себе графическое и текстовое описание сексуального акта, гомосексуальных отношений, насилие, мазохизм и другие вещи не рекомендованные для просмотра лицам младще 18 лет. Все материалы находятся в отдельных разделах. Если вам еще не исполнилось 18 лет, то мы не рекомендуем посещать данные разделы. All Harry Potter names and characters belong to JK Rowling, Bloomsbury, Scholastic or Warner Bros. and Росмэн
