Гарри чуть пожал плечами на какой-то вопрос Кетти. Улыбнулся, помог застегнуть ей браслет. Браслет, который подарил сам. Вспомнился их единственный, совместный с Гермионой поход в Хогсмит. Он выбирал Кетти Рождественский подарок, и Гермиона отыскала среди горы блестящих украшений этот браслет. Простой и очень симпатичный. Ее звонкий окрик:
- Гарри, посмотри вот на этот.
И улыбка, когда он решил купить. С каким энтузиазмом и искренностью она выбирала подарки для их с Роном девушек. И ее открытая улыбка говорила о естественности и правильности. Вот только Гарри хотелось, чтобы все было иначе.
Он подарил ей редкое издание пособия по Колдомедицине. «Древние и простые заклинания от большинства недугов». Еще в прошлом году она пожаловалась Рону, что нигде не может найти эту книгу. А Гарри отыскал. Блеск в карих глазах, ее крепкие объятия и горячий шепот у самого уха.
- Спасибо… спасибо, я так давно ее искала. Как ты догадался?
- Я же волшебник.
И прядь ее волос щекочет щеку, от этого хочется смеяться. А еще хочется быть всесильным, чтобы заставить замереть время.
А вот сейчас она с Невиллом. Здравый смысл подсказывал, что это просто пара на вечер. Ведь он знал Гермиону и Невилла. Ревновать было абсурдно. Но почему-то, глядя на руку Невилла на ее талии, ревновал. Она была поразительно красива в этот вечер. И не столько из-за платья непривычного для нее ярко-синего цвета, сколько из-за чего-то нового, неуловимо преобразившего облик девушки. Платье, наверное, ей шло – Гарри не слишком разбирался в волшебной моде. К тому же видеть Гермиону в таком наряде было непривычно. Он привык к ее школьной форме, к потертым джинсам и вязаным кофточкам. Эта же Гермиона была незнакомой, и он немножко терялся. А еще в ее взгляде было что-то странное. Какой-то необычный блеск. Возможно это чары, которыми девчонки пользуются в такие вечера. Он не знал наверняка. Он просто смотрел поверх головы Кетти на танцующую Гермиону. Невилл осторожно держал ее за талию и что-то говорил. А она звонко смеялась в ответ. Гарри бы не удивился, если бы узнал, что они обсуждают Зелья, например. Да разве важна тема? Важен лишь ее лучистый взгляд и звонкий смех.
Кетти легонько коснулась губами его подбородка. Он улыбнулся и прижал ее к себе. Странно. Он уже привык к этой неправильности.
***
Блез Забини отпила коктейль из высокого стакана. Они с Грегори Гойлом сидели за одним из столиков и негромко переговаривались. Грег заметно нервничал. Его пальцы то и дело принимались отбивать дробь на крышке стола, а Блез старалась не думать ни о чем, кроме чуть горьковатого привкуса грейпфрутового коктейля.
За часы, минувшие после утреннего разговора, она успела накричать на Пэнси, пытавшуюся дать совет насчет приглашения Гойла, порвать свое праздничное платье (удобная вещь – волшебство: пара заклинаний - и платье, как новое), написать письмо отцу, порвать его, испортить вечер Милиссенте и не менее двадцати раз дать себе обещание не думать о Драко Малфое.
Ах да. Почти каждое обещание она давала, после того, как открывала альбом с колдографиями.
Так странно. Порвать нарядное платье за кучу галеонов она смогла, а обычную колдографию - нет. А всего-то делов. Разорвать на мелкие клочки, чтобы с этим простым действием разбилась и исчезла боль в груди. Но стоило увидеть его насмешливый взгляд, чуть приподнятую бровь, полуулыбку, злость куда-то улетучивалась, а в горле начинало щипать. И она отшвыривала альбом и давала себе заведомо невыполнимое обещание. За эти несколько часов она прожила целую жизнь, как показалось. Целая жизнь без него. Наряжаться на бал, зная, что не для него. Волшебные духи – не для него. Прическа не для него. Взгляд в зеркало и желание закричать. Ведь это ложь! Все для него! И платье, и прическа, и духи, и улыбка, и слезы. Все для него. Всегда.
Дойти до знакомой двери. Постоять в ожидании, надеясь, что она вдруг откроется и человек, вышедший оттуда, обнимет, и все окажется сном. И одновременно бояться, что он, действительно, выйдет, и снова боль…
И ждать, верить непонятно во что. А потом все-таки пойти на бал с Грегом, потому что не дождалась, и вспомнить совет Пэнси, увидев, как Грег нервно передергивает плечами на любой вопрос и отчаянно пытается завести нейтральный разговор. И сидеть за этим чертовым столиком, глотая горький коктейль, и неловко беседовать ни о чем, и не сводить глаз с двери. И не понимать, радоваться ли тому, что проклятая гриффиндорка с Лонгботтомом или же этого увальня тоже можно пожалеть. А еще не понимать, что делать завтра. Предчувствовать растерянность во взгляде отца и сочувствие во взгляде матери… и бояться этого завтра. Ведь именно ей придется объясняться с родственниками. Хотя… зная его, он, наверняка, напишет. Возможно, и гостей не будет. И она просто окажется в своей комнате. И не будет вспоминать, как однажды проснулась в собственной постели от его поцелуя. Он приехал с отцом и тайком пробрался в ее спальню. Тогда она сердилась оттого, что ее разбудили. А сейчас отдала бы все на свете за то, чтобы вернуться в то прохладное летнее утро и почувствовать его холодную щеку, увидеть чуть покрасневший нос. Какой же глупой она была!
- Мы можем потанцевать, - в никуда предложил Грег.
Блез оторвала взгляд от дверей. Он ведь не виноват в их проблемах. Для него это просто Рождественский бал.
- С удовольствием, - Блез постаралась улыбнуться.
Рука Грега была теплой и чуть подрагивала. Он неплохо танцевал, но не было в нем… А чего, собственно говоря, в нем не было? Он просто был не тем парнем. В этом все дело.
Блез старалась не смотреть на дверь, поэтому пропустила момент, когда ОН появился в зале. Танец закончился. Они с Грегом даже о чем-то поговорили. Ну кто же знал, что когда они решат вернуться к своему столику, там уже будет Пэнси, Винсент и… ОН. В первый миг Блез даже остановилась. Грег, державший ее под локоть, тоже замер. Они быстро переглянулись.
- Блез, если вдруг ты передумаешь показывать Драко характер, ты можешь…
- Грег, я пошла с тобой не для…
- Слушай, я все понимаю. Вы поссорились, ты сгоряча пригласила меня. У меня не было пары…
Блез положила руки ему на плечи и практически заставила продолжить танцевать.
- Грег, просто забудь о Драко.
Как ей самой хотелось последовать своему совету.
- Не могу. Он мой друг. Ты его девушка. Я вообще не пойму, как он может спокойно смотреть в нашу сторону.
- Он смотрит?
- Угу.
- Злится?
- Блез, пойди и спроси его, - в голосе Грегори появилось раздражение.
- Прости.
Блез уткнулась лбом в его плечо. Грег не заслуживает того, чтобы с ним просто играли. Ведь он не виноват, что Драко такой… Подлец? «Блез, он ведь ничего не обещал. Он не клялся в любви. И его слова логичны. И действия тоже». Блез ненавидела логику, как и свой внутренний голос. Какого черта, когда ей плохо, здравый смысл всегда подкидывает умные ответы?
Танец закончился. Под следующую мелодию продолжать было невозможно. Радостно прыгать и вопить у нее не было настроения, а медленным этот танец назвать не получалось.
- Пойдем к нашим? – Грег заглянул ей в глаза.
Она кивнула.
- Только… побудь рядом. Ладно?
- Блез, что происходит? Завтра…
- Грег, я говорю о сегодня!
- Ладно. Не переживай так.
Они двинулись в сторону однокурсников. Пэнси сидела на стуле Блез. Винсент и Драко стояли. Стоило им приблизиться, как вся компания оглянулась. Наступила неловкая пауза. Драко оглядел Блез, однако ничего не сказал. Блез захотелось провалить сквозь землю от этого взгляда. Укор. И все. Укор? От него? Девушка едва не расхохоталась. Грег подхватил свой коктейль, залпом выпил.
- Почему у вас так невесело? – бодро поинтересовалась Блез.
- Весело, - откликнулся Винсент Крэбб.
- Тогда пошли танцевать, - Блез подхватила неуклюжего Кребба под локоть и потащила в гущу танцующих.
Слегка обескураженный парень попытался высказать несколько доводов в пользу сидения в углу, но Блез не слушала. Она решила развлекаться. И плевать, что спину жжет взгляд серых глаз. Ее это больше не волнует. Не должно волновать.
Драко смотрел на танцующую Блез, и в очередной раз совесть напомнила о себе неприятным ощущением в области желудка. За это время произошла масса вещей. Так много нового, что все просто не вмещалось в рамки обычного сознания.
После разговора с Блез он долго сидел за своим письменным столом, старясь понять, как действовать дальше. Почему-то в тот самый миг он понял, что ему остро, до боли в груди не хватает Марисы. Рассказать о своих страхах, услышать что-то язвительное в ответ и по блеску серых глаз понять, что она беспокоится, просто не умеет это показывать по-другому. И вдруг понять, что все хорошо, что в этом мире можно выжить почти после всего. Но реальность заключалась в длинном листе пергамента, исписанном материнским почерком. Целая повесть о том, как, вопреки законам Министерства, запрещающим выдавать тела Пожирателей их родственникам, Нарциссе удалось добиться похорон Марисы на семейном кладбище Делоре. Церемония была закрытой и тихой, потому что официально власти не признали своей ошибки. Но Нарцисса была рада и такой маленькой победе. Сначала Драко почувствовал жгучую злость от этой почти подачки, да к тому же не на семейном кладбище Малфоев. А потом вдруг понял, что в этом суматошном мире нужно пытаться жить по его законам, и Нарцисса показала, что все же чего-то можно добиться. Одному Мерлину известно, что ей пришлось проделать для этого.
А потом он с поражающей ясностью понял, что нужно делать. Два часа. Ни капли сна в глазу, несмотря на то, что не помнил, когда нормально спал последний раз. Только редкие глотки крепкого кофе, который успел остыть и отдавал неприятным привкусом в пересохшем рту. Два часа. И два письма. Одно – Фреду Забини. Второе – Люциусу Малфою.
Они почти одинаковые. Одно и то же, только разными словами, в разной последовательности. И одна цель: дать понять, что это – лишь его решение. И ничье больше. Он и так подписал себе приговор, закрывая тот злосчастный проход. Причиной больше, причиной меньше. Однако каждая строчка была продумана до мелочей. Наверное, пиши подобное письмо гриффиндорец, то можно было бы тут же восстановить картину по частям. Здесь бы были и Блез, и Пэнси, и Грейнджер, и Поттер, и даже чертов Уизли. В этих же свитках каждая строчка, каждое слово обдуманы и тщательно взвешены. Не оправдания. Нет. Скорее взгляд со стороны. Не явные попытки отвлечь внимание от Блез, а попытки объяснить и показать себя в этой ситуации. Размышления на тему Метки, на тему помолвки и принятия решения. И даже просьба об отсрочке. И извинения. Причем в письме, адресованном мистеру Забини, они куда более искренние, да и само письмо написано человеку, способному понять, возможно, принять. Фред - разумный. Не слепо верящий, не прагматично изворотливый. Он просто человек, наделенный здравым смыслом и логическим мышлением, не замутненными слепой гордыней. Это оставляло надежду, что когда пройдет первая злость от оскорбления, нанесенного семейству Забини, Фред поймет. Он не может не понять, что это – один из лучших выходов. Это – отсрочка с Меткой хотя бы для Блез, ибо женщины не всегда получали ее. Например, у Нарциссы не было этого знака, да и у матери Блез тоже. Во всяком случае, Драко помнил ее в легком летнем платье с короткими рукавами. В то время, как на матери Пэнси были длинные перчатки. Это – шанс. Фред не может не понять. Ведь уже много лет его семья – это его гордость, его религия, его вера. Он что-нибудь придумает. И письмо мистеру Забини было написано скорее не как оскорбленному несостоявшемуся тестю, а здравому партнеру.
Письмо Люциусу было… другим. Более осторожным, более обтекаемым. Наверное, потому что Драко знал наверняка - смысл сказанного не достигнет сознания отца. Или же будет истолкован неверно. Для Люциуса результат всегда был важнее мотивов. А подобный результат ставил жирный крест на всех его планах. И ладно бы лишь на его, так здесь еще незримо присутствовал Темный Лорд. Но почему-то строчка за строчкой, ложившиеся на пергамент, приносили спокойствие в душу, заставляя вспомнить, что есть Сегодня. Для Завтра он уже сделал все, что мог. Осталось разобраться с Сегодня.
Он все сделал правильно и логично. Блез поймет. Когда-нибудь. Он поднял взгляд на Грегори, стоящего у столика и вертящего в руках пустой бокал.
- Хорошо проводишь время? - перехватил Гойл его взгляд.
- А ты?
- Нет уж, давай поговорим о тебе, Драко! Хоть раз. Раз уж ты втравил меня в этот бред, так и скажи сам, какого черта здесь происходит?
В голосе Грегори Гойла звучала неприкрытая злость. Он редко позволял себе так разговаривать с Драко. Почему? Наверное, привык следовать за ним во всем. С раннего детства их, чистокровных волшебников, воспитали некими «придатками» Драко Малфоя. Сейчас Герг понял это отчетливо. С раннего детства они делали то, что хотел Драко. Всегда. Шли, куда тот хотел. Смеялись его шуткам, становились врагами его врагов. Грег не помнил, когда это началось. Помнил лишь то, что это явно одобрялось родителями. Например, о Поттере всегда говорили, как о Мальчике-Который-Выжил. Его день рожденья было положено отмечать в семьях. Но по едва уловимому настроению родителей всегда чувствовалось, что это – ненастоящее. Словно спектакль для кого-то другого. В детстве Грег не мог понять, для кого, а потом просто привык. С Драко все было по-другому. Когда он рассказывал отцу или матери, куда они ходили с Драко, что делали, всегда видел одобрение. Всегда. Его родители что-то знали о Драко Малфое. И не только его. Насколько Грег мог судить, с остальными сверстниками происходило нечто похожее. И при этом вряд ли хоть один из них мог назвать себя другом Драко Малфою. Скорее «соратником». Слово пришло на ум неожиданно. Именно здесь, посреди банкетного зала, среди свечей и огней, терпкого запаха ели и шоколада. Пришло на ум, стоило увидеть стальной блеск серых глаз. Никогда - друзья. Всегда - соратники. Забывая собственное «я», уступая все, даже самое дорогое, милостиво принимая его подачки. Нет. Грег очень хорошо относился к Драко. Был искреннее привязан, как к чему-то привычному и давно принятому в свой мир, но порой вдруг возникало такое острое желания дать ему по морде. Вот как сейчас.
- Грег, - в голосе предупреждение.
А плевать.
- Объяснись, Малфой. Потешь мою душу!
- Так, я, пожалуй, пойду проветрюсь.
Пэнси, о которой успели благополучно позабыть, встала со стула, поправила мантию, проходя мимо коснулась плеча Драко, потом Грега, негромко проговорила:
- Не ссорьтесь, мальчики!
И растворилась в яркой толпе. Оба проследили за ней, пока она не исчезла. Потом повернулись друг к другу. В который раз Драко подумал, что неприятности почему-то не любят ходить поодиночке. Они бродят исключительно толпой, и все норовят заглянуть к нему в гости.
- Грег, если я просто попрошу поверить. Тебя это устроит?
Гойл прыснул. Видимо, от наглости заявления. Драко и сам знал, что объяснение слабовато.
- А сам ты как думаешь?
- Думаю, что если ударюсь в объяснение, все-таки получу по голове. Ты же так мечтаешь это сделать – по глазам вижу.
- Почему ты никогда не ценишь то, что имеешь? Ни черта не ценишь!
- Я ценю Блез. Очень ценю, просто…
Ну, как можно объяснить то, что вдруг решил пойти наперекор всему и вся. Грег не поймет. При его непоколебимой вере в правильность действий их семей, в непререкаемый авторитет отца. Он сочтет Драко за сумасшедшего в лучшем случае. В худшем… В худшем Люциусу и Фреду не понадобится ждать писем.
- Нет, я передумала, - невесть откуда появилась Пэнси. – Я решила потанцевать.
Она схватила Грега за запястье и потянула прочь от стола.
- Пэнси, мы не закончили!
- Судя по вашей упертости, я могла вернуться и через пару часов, а вы бы и тогда не закончили. Ну же! Удели внимание девушке. Рождество ведь. Почти.
Драко смотрел на Пэнси со смесью благодарности и грусти. Вот ведь бедная. Не может спокойно свой последний вечер с этим, как его… провести. Возится с ними, как с детьми малыми.
Пэнси улыбнулась в ответ на его взгляд. Улыбка получилась ободряющей и немного грустной. Драко вздохнул и перевел взгляд на Блез, танцующую с Винсентом Креббом чуть в стороне. На миг их взгляды встретились. Драко ожидал злости, ярости, обиды, но Блез снова его удивила.
Блез Забини подняла взгляд от пола и посмотрела в сторону оставленного ими столика. В опустевшем уголке стоял Драко Малфой. Один. Пэнси и Грег куда-то делись.
В первый миг, встретившись с его взглядом, Блез едва не закусила губу. От горечи и боли. Она могла доказывать себе что угодно и сколько угодно. Пытаться заставить себя ненавидеть. Разве это возможно? Разве возможно ненавидеть его, когда он стоит вот так – один, рядом с нелепым столиком, заставленным пустыми стаканами и недопитыми коктейлями. Словно история незавершенной любви. Или так и не родившейся любви. Убогость пустого уголка резко контрастировала с болезненно-родной красотой его силуэта, его небрежной челки, его… глаз. За взгляд этих глаз можно было пойти на плаху. На костер. Куда угодно… Он спасает ее. Пусть не до конца честен в своих мотивах. Пусть есть что-то еще. Но он спасает ее от себя. Это же так очевидно. В глазах грусть и вина. Внезапно Блез поняла, что не хочет, чтобы этот последний предрождественский вечер был пропитан грустью и виной. Она хочет видеть его улыбку. Или же просто знать о ней. Ненависть… Ненависть она оставит для той, другой.
Водоворот мыслей пронесся в голове за долю секунды. После чего Блез внезапно подмигнула. Его лицо дрогнуло. Удивление? Конечно, милый. Я могу быть непредсказуемой. Она вновь подмигнула и улыбнулась. А потом показала знаком, что все хорошо. Она понимает. Она верит в него.
И улыбка облегчения, благодарности украсила этот потерянный и полупустой угол главного зала. Он тоже подмигнул и двинулся прочь от их столика куда-то к выходу. Блез зажмурилась, не желая видеть, как он уходит. Просто запоминая и впитывая его улыбку.
Она мазохистка? Она просто любит.
***
Драко Малфой осторожно лавировал между парами. Блез. Милая, славная Блез снова удивила. Он ожидал продолжения выяснения отношений до утра, как минимум. Но ее подмигивание и улыбка разбили этот план вдребезги. Драко захотелось расцеловать ее от благодарности. Что бы он себе ни говорил, для него было важно, чтобы Блез все поняла. Приняла. И вот сейчас он чувствовал необычайную легкость. Он обязательно встретится с ней до отъезда. Расскажет о письмах, которые собирался отправить ночью. О том, что гостей не будет, и ей не придется ни с кем объясняться.
А еще он вдруг вспомнил основную причину своего решения. Резко замер. Основную? Мерлин, неужели это и есть основная причина? Когда Драко увидел ее чуть в стороне, кружащуюся в танце с Лонгботтомом, понял. Основная. Ярко-синее платье, блеск глаз и солнечный свет, который волнами излучала ее улыбка. Именно сегодня.
Он перехватил ладонь какой-то пятикурсницы из Слизерина. Девушка взволнованно зарделась в ответ на его рассеянное предложение. Драко чуть касался ее талии и полностью игнорировал взгляды на свою персону. Он следил за кудрявым ангелом в синем платье.
Гермиона улыбнулась Невиллу. Его забавная болтовня не позволяла начать паниковать. Она была рада, что рядом именно Невилл. Смешливый, добрый. Гермиона даже перестала смотреть в сторону входа, потому что все равно за головами студентов ничего не видно, а расстраивать Невилла не хотелось. Вдруг она почувствовала легкое прикосновение к локтю. Удивленно оглянулась, и кровь прилила к щекам. Да, она ждала этого вечера. Вот только не успела подготовиться ко встрече. Никак не ожидала увидеть его так скоро и так близко. А еще боялась того, что может затаиться в серых глазах. И вот сейчас страх прошел, сменившись чудовищным смущением. Он танцевал с незнакомой девочкой совсем рядом, в глазах плясали чертики, когда одними губами, он произнес: «Ты обещала…»
Гермиона почувствовала, что краснеет пуще прежнего. На что он намекает? Что она обещала? Танец развел их в разные стороны. Гермиона бессвязно пробормотала что-то в ответ Невиллу и постаралась унять бешено колотящееся сердце. Что он имел в виду? И вдруг, едва не расхохоталась. Она обещала подмигнуть или улыбнуться. Точно не помнила, но ведь сама сказала, что если они окажутся рядом в танце... Девушка закусила губу, чтобы сдержать смех. Мерлин! О чем она только подумала?!
Очередной виток, и их взгляды снова встретились. В серых - выжидание и все то же озорство. В карих плещется смех. Гермиона попыталась сделать серьезное лицо, а потом не выдержала: улыбнулась и подмигнула одновременно. Он чуть склонил голову, в знак того, что она свою часть уговора выполнила. Гермиона вдруг поняла, что сделала правильный выбор. Все так и должно быть. И если с началом торжественной части бала девушку не покидала стойкая убежденность в собственном сумасшествии, то теперь всем сердцем поверила в правильность происходящего.
Она это сделает. И будь что будет. Если бы летом кто-то сказал, что она так скоро решится на очень важный для себя шаг и что ее избранником станет он… Так это было в прошлой жизни.
Танец закончился. Гермиона краем глаза проследила за его направлением. Он галантно проводил девочку к стайке сокурсниц. Гермиона повернулась к Невиллу. Прочь сомнения!
- Невилл, прости меня, пожалуйста, мне нужно уйти.
- Что случилось? – забеспокоился Невилл.
- Ничего! Правда. Я просто… устала.
- Жаль… Но… Давай я провожу тебя, - огорчился юноша.
- Нет! Правда. Я сама. Ты... Веселись, пожалуйста. Не обращай на меня внимания. И… не сердись, ладно?
- Ну что ты. Я не могу на тебя сердиться. Ты же все-таки пошла со мной на бал.
Он улыбнулся.
- Ну вот, одно из твоих сокровенных желаний сбылось, - пошутила Гермиона.
- Точно, - рассмеялся Невилл. - Ну, хоть до двери тебя можно проводить?
- Хорошо. Только пойдем тем путем, - Гермиона взмахнула рукой.
- Хочешь обойти зал напоследок? – если Невилл и удивился, то виду не подал.
Гермиона молча кивнула. Они, не торопясь, пошли по периметру, кивая знакомым и малознакомым студентам. Ну вот и все. Дело за малым. Бешеный стук сердца, и уши будто ватой заложило. А ведь всего-то делов: незаметно направить записку в его ладонь. Он стоял чуть в стороне с шестикурсником из Слизерина. Одна рука едва касалась мочки уха, вторая была опущена.
Как славно уметь колдовать, мысленно отдавая приказы палочке. Как славно, что Гермиона Грейнджер одна из лучших студенток Хогвартса. Как славно, что взмаха палочки не видно из-за широкого подола праздничной мантии.
Краем глаза она увидела, как его пальцы сжали кусочек пергамента, будто он заранее знал, как она поступит. А, может, правда, знал?
Вот и все. Обратного пути нет.
***
Гермиона стояла у статуи Властимилы Верной. Она выбрала это место не случайно. Здесь мало кто появлялся. А, как когда-то выразился Малфой о Приюте Кочевника: «В нашей ситуации у него один большой плюс. Там редко бывает кто-то из студентов».
Вот и сейчас Гермиона стояла у каменной фигуры и старалась не думать о том, что делает. Какие мысли посетили его? О чем он думал? Что скажет? Почему Забини с Гойлом? Что все это значит? И готова ли она к завтрашнему дню с ним, ведь придется рассказать Гарри и Рону? А тогда…
Несмотря на то, что она ожидала этого вечера, казалось, всю жизнь, знакомая фигура появилась неожиданно. Юноша возник в противоположном конце коридора и направился к ней. Гермиона сглотнула. Его силуэт в свете факелов приближался, а ей казалось, что это происходит мучительно медленно, потому что хотелось скорее увидеть его глаза и унять беспокойство. И одновременно все происходило головокружительно быстро, и она даже не успела толком придумать, что сказать и…
- Привет, - он остановился, не дойдя пару шагов, и улыбнулся.
- Привет, - Гермиона неуверенно улыбнулась в ответ.
Она размышляла, готова ли к завтрашнему дню с ним? Глупая! Она не готова к завтрашнему дню без него. Это стало поразительно ясно. Так же ясно, как то, что должно произойти.
Молчание затянулось.
-Я украла тебя с бала, - наконец, выдавила она.
- Да, а я укрался.
- Точно.
- Как же бедный Лонгботтом?
- Я сказала, что устала и пойду к себе.
- И он согласился без вопросов?
- Мы – друзья. Да, он согласился.
- Но ты не пошла к себе.
- Не пошла. Хотя… нет. Я сейчас как раз собираюсь.
- Правда?
- Да. И я... хотела…
Мерлин! Она чувствовала себя круглой дурой. Вся уверенность испарилась в неизвестном направлении, даже не удосужившись оставить адрес, где ее искать. И вот сама Гермиона стоит, несет какой-то бред, а человек напротив делает вид, что ничего необычного не происходит. И...
- Я как истинный джентльмен должен тебя проводить, полагаю.
Гермиона нервно рассмеялась.
- Это было бы мило.
- Ну что ж, я готов.
Он развел руки, показывая пустые ладони.
- К чему?
- Ну делай же меня невидимым или мы пойдем прямо так? Боюсь, гриффиндорцы будут возражать против такой компании, и нам придется останавливаться на каждом шагу для дачи объяснений.
Гермиона вытащила палочку и направила на него. Перед тем, как его черты растворились в пустоте, она увидела легкую улыбку и блеск серых глаз. Неужели, для него это тоже важно?
Они шли по коридору, и Гермиона впервые чувствовала себя такой безгранично счастливой, что это казалось чем-то нереальным. Ее рука уютно устроилась в переплетении его теплых пальцев, а голова кружилась от веры в то, что все наладится, все будет хорошо. Иначе просто быть не может! Она готова была кружиться от счастья. Наверное, поэтому каждый встречный считал своим долгом отреагировать на ее улыбку.
Две пары с четвертого курса поздоровались и улыбнулись. Одинокий шестикурсник, кажется, даже попытался завязать беседу, но почему-то споткнулся на ровном месте, едва не упал, смутился и поспешил уйти.
- Зачем ты это сделал? Бедный мальчик.
- А ты предпочитаешь, чтобы я выслушивал его восхищенное сопение?
- Это было бы даже забавно.
Он сильнее сжал ее руку и не ответил. Симус Финиганн вынырнул из бокового коридора.
- Этого еще не хватало, - раздалось у нее над ухом.
- Не нужно. Пожалуйста.
- Привет, Гермиона. Ты куда?
- Я к себе.
Симуса угораздило пристроиться как раз со стороны Малфоя. Гермиона почувствовала, как рука слизеринца исчезла, потом легонько провела по ее талии и вновь пропала. Гермиона нервно оглянулась, понимая, что если он сейчас уйдет, это все. Это – навсегда. Это...
Симус что-то вещал, а она молила Мерлина, чтобы он куда-нибудь делся. Мерлин услышал. Симус попрощался и свернул в западное крыло. Гермиона остановилась, беспомощно оглядываясь. Что ей теперь делать?
Драко Малфой отстал от них на пару шагов и, мысленно ругаясь, был вынужден слушать дурацкую болтовню Финиганна. Гермиона вертела головой, словно ожидала его отыскать, а он думал, что если Финниганн сейчас не исчезнет, то ему придется споткнуться и упасть. И, может быть, не раз.
Судьба хранила Финиганна. Он свернул к лестнице, а девушка остановилась и завертела головой. Сначала Драко хотел подшутить. Пусть поищет, поволнуется. Но, увидев отчаяние в карих глазах, шагнул к ней. В этот миг он вдруг понял, что не позволит никому приблизиться к этой девушке. Правильно или нет? Об этом он подумает завтра. Или послезавтра, если останется жив.
Он быстро обнял ее сзади и прижал к себе. Всем телом почувствовал, как она расслабилась и облегченно вздохнула.
- Не делай так больше, пожалуйста.
Он молча уткнулся носом в ее волосы. Хотел ответить, но побоялся, что голос скажет больше, чем он сам хотел. От ее волос пахло мятой. Хотелось стоять так вечно, если бы не эти чертовы студенты, которые ходят толпами по коридорам в самое неудачное время. Он отпустил ее, она протянула руку, и он сжал ее ладонь.
Когда им оставалось пройти один единственный коридор, невесть откуда выскочила Джинни Уизли. Гермиона почувствовала, как Драко быстро выпустил ее ладонь и шарахнулся в сторону. Джинни налетела на Гермиону и сжала плечи.
- Ты почему уходишь? Все в порядке?
- Да, Джинн, все хорошо. Так нужно.
- Понятно, - Джинни лукаво улыбнулась. – Но все точно хорошо?
- Да! Да! Лучше не бывает.
- Ему понравилось?
- Джинн! - взмолилась Гермиона, старясь не покраснеть.
- Ладно- ладно. Исчезаю. Но я жду рассказа.
С этим словами Джинни побежала прочь, звонко стуча каблучками.
Гермиона прикрыла глаза ладонью.
- Боже, у меня еще не было такого дня, когда одна неловкость наталкивается на другую. Они прямо в очереди ко мне стоят.
Он обнял ее за плечи.
- А кому и что должно было понравиться? – сама невинность.
- Тебе. Мой внешний вид, - хуже уже не будет.
- Она знает?
- Нет, ты что! Она просто догадывается, что я... с кем-то встречаюсь. Иногда. Вот и все.
- Передай ей, что ему понравилось.
В голосе усмешка.
- А ему, правда, понравилось?
Снова улыбка. Оказывается улыбку можно чувствовать. По вибрации воздуха, по общему ощущению счастья. Словно все чувства обострены до предела и каждое настроено на него.
На их счастье в гостиной оказалось всего три человека. Студенты младших курсов. Оглянулись, кивнули и не заинтересовались. Они поднялись по лестнице. Тридцать восемь ступеней. И на каждую по два удара сердца. Раньше казалось, что так быстро оно стучать не может.
- Привет, Гермиона. Ты рано.
Лаванда Браун быстро пробежала мимо, обдав ароматом духов. Ответа она не ждала, поэтому бормотание Гермионы слушать не стала. Девушка почувствовала, как Драко свернул.
- Там комната Рона. Вряд ли он тебе обрадуется.
- Я ему тоже.
Заклинание, тепло его ладони на ее плече и шаг в комнату.
Один короткий шаг в привычную и знакомую комнату. Словно в пропасть с обрыва. Гермиона закрыла дверь, наложила на нее запирающее заклинание и нервно оглядела комнату. Она миллион раз проверила ее перед выходом, но вот сейчас еще раз оглядела, не бросила ли халат на кровати, не разбросаны ли книги по столу.
Ее спутник, кажется, стоял у книжного шкафа. Только этим можно было объяснить книгу, зависшую в воздухе.
- Вот это и есть моя комната. Ну да ты, наверное, ее уже видел. К тому же они все похожи и... я говорю ерунду, - закончила она.
Ей нестерпимо хотелось увидеть его лицо. Что он думает? Что чувствует? Если по его лицу, конечно, что-то возможно увидеть.
- О чем ты думаешь? – озвучила она вопрос.
- О том, что ты собиралась угостить меня чаем.
- Чаем?
- Ну да. Не далее, как вчера.
Гермиона глубоко вздохнула и достала волшебную палочку. Угостить чаем. Нет ничего проще. На первый взгляд. Когда воздух перестал вибрировать после произнесенного ею заклинания, Гермиона вспомнила плед в рыжих котятах. Тогда ей было стыдно. А сегодня можно смело провалиться под землю. Чай она наколдовала. Даже сахарницу и заварочный чайник. С точки зрения исполнения – ей можно было ставить «Превосходно». А вот за дизайн она бы пожалела себе и «Выше ожидаемого». На простеньком деревянном подносе красовался оранжевый сервиз. Почему оранжевый? Она понятия не имела. Наверное, потому, что для нее он всегда был цветом растерянности. Но это еще полбеды. Вся посуда была в виде… слоников, чьи хоботы были кокетливо изогнуты в ручки.
- Я читал про розовых слонов, - явно сдерживая смех, произнесла пустота. – А в этом сезоне в моде оранжевые?
- Так! Чай здесь подают исключительно в такой посуде. Кому не нравится…
- Да нет. Очень даже… жизнеутверждающе.
Пустота, наконец, всколыхнулась, изменила цвет, структуру, явив Гермионе того, кого она так отчаянно хотела увидеть. Что он чувствует? Вот сейчас, например, изо всех сил пытается не засмеяться.
- О, я ради такого случая даже проявился.
Они стояли в неярко освещенной комнате по обе стороны от подноса, висящего в воздухе. Свет исходил от двух ламп: одна висела под потолком как раз над подносом, вторая стояла на ее письменном столе. Да еще от почти угасшего камина.
- Ваш чай, мистер Малфой.
- Спасибо, - он снял чашку с подноса и чуть поклонился.
- Я, правда, не спросила, какой ты больше любишь.
- Черный.
- Повезло. Здесь наши вкусы совпали.
- Предлагаю за это выпить.
Вопреки всем правилом этикета они чокнулись кружками. Драко вдруг подумал, что это – самое необыкновенное свидание из всех, которые у него были, не беря во внимание даже то, что это – Гермиона Грейнджер, и они в комнатах Гриффиндора. Странность заключалось не в этом. Его встречи с девушками были разными, но никогда не было оранжевых кружек и чая.
- Почему ты улыбаешься? – негромко спросила она.
- Просто подумал, что это мое первое свидание с оранжевыми слониками.
- Будет, что вспомнить.
- Еще бы. . Он внезапно посерьезнел.
- Знаешь, ты приняла очень легкомысленное решение.
- Пригласив тебя сюда?
Кивок.
- А что если это – обдуманное решение?
- Не поверю.
- Нет, правда. Вчера вечером у меня было время подумать.
- Ладно. У меня миллион вопросов в голове.
- У меня тоже.
- В таком случае мы можем потратить ночь на увлекательный марафон: вопрос-ответ.
Она посмотрела в темное окно.
-Знаешь, боюсь, большинство наших вопросов и ответов будут слишком… грустными. А сегодня почти Рождество.
Он поставил чашку на стол. Туда же отправился и поднос. Теперь, когда не было даже этой мнимой преграды, Гермиона вдруг почувствовала, что приняла правильное решение. Он взял чашку из ее рук и, неотрывно глядя в ее глаза, поставил на стол, потом осторожно притянул ее к себе и обнял.
- Значит, нам лучше молчать.
Одна рука сжала ее плечо, вторая осторожно касалась волос. Гермиона обняла его за талию, вдохнула такой знакомый запах.
- Драко, я все понимаю. Правда. Я... мне не пять лет. Я все знаю о тебе, о помолвке. Но давай сделаем вид, что ничего этого нет.
- Что ты скажешь об этом завтра?
- Что это была моя просьба. Я знала.
- Гермиона…
- Пожалуйста. Не будь занудой. Это моя привилегия.
- Хорошо. Ты – большая девочка.
Он отклонился и коснулся ее локона.
- Можно снять?
- Кого? – насторожилась Гермиона.
- Твою заколку, - рассмеялся он.
- Да, конечно, - она тоже улыбнулась и наклонила голову.
Юноша осторожно, затаив дыхание, стал искать застежку от заколки.
- Там две таких маленьких штучки слева. И ты можешь при этом дышать. Ничего не случится.
Щеку обожгло его дыхание, когда он рассмеялся.
- Готово.
Щелчок, и волосы рассыпались по плечам. Он окинул ее взглядом. От этого взгляда Гермионе захотелось взлететь. Был ли в этот миг кто-то счастливее ее? Нет. Никого не было.
- Тебя нравятся девушки с длинными волосами?
- Мы не играем в вопросы-ответы. Помнишь?
- А жаль…
Ну почему он не скажет, что ему нравится? Ведь во взгляде столько тепла и восхищения, что в них можно утонуть.
Он был близко-близко. И в комнате стало светлее и теплее. От блеска его глаз, от улыбки. Мерлин! Улыбался ли он так кому-нибудь? Гермионе захотелось крикнуть: «Я счастлива!»
Но вместо этого она просто зажмурилась, когда его ладонь коснулась щеки. Легко, нежно. Когда ее губ коснулись горячие губы, она вздрогнула от неожиданности, но потом обхватила его за шею и притянула к себе. Пусть мир перевернется с ног на голову. Она не будет думать о завтрашнем дне. Есть сегодня.
Он оторвался от ее губ, начал рыться в карманах. В этой нервозности была такая искренность, что Гермиона рассмеялась.
- Что ты потерял?
- Уже нашел.
Он показал волшебную палочку.
- Это еще зачем?
- Я же волшебник, - мальчишеская улыбка. – Могу я сотворить чудо?
«Ты уже его сотворил». Вслух же:
- Какое?
- Закрой глаза.
Гермиона нерешительно зажмурилась и тут же приоткрыла один глаз.
- Так нечестно!
Она снова зажмурилась.
- А теперь вспомни себя в детстве.
- Зачем? – в голосе смех.
- Я же не девушка. Я не знаю, как вы себе это представляете. Так что просто говори, что хочешь увидеть, открыв глаза.
Гермиона закусила губу. Она представляла себе романтичного принца, который создаст сказку. А рядом был человек, который… Господи! А ведь он готов создать эту сказку. Правда, со свойственной ему неординарностью, он предлагает ей озвучить пожелания. На первый взгляд нелепо, но ведь это значит: он хочет, чтобы ей понравилось. Чтобы это была ЕЕ сказка, а не шаблон на все случаи жизни. И эта не вписывающаяся в рамки ст
И эта не вписывающаяся в рамки стандартного мышления безыскусность заставила ее распахнуть глаза и коснуться его руки, сжимающей волшебную палочку. Если бы от нежности можно было умереть, Гермиона умерла бы в этот самый миг. Девушка тряхнула головой, отгоняя глупые мысли о смерти. Нет. Лучше не умереть, а взлететь.
- Эй, - он заглянул ей в лицо. - Ты…
Она не дала договорить. Второй раз в жизни она сама его поцеловала. Зажмурившись до белых кругов перед глазами. В сознании возникло слово «любовь»… Нет. Ему не место сейчас. В глубине ее сердца - пожалуйста. Но не здесь, среди мигающих ламп и его сбивающегося дыхания. Она подумает о своем открытии завтра, когда мир станет беспросветным без него. На глаза навернулись слезы. Им тоже не место.
Чтобы не позволить ему увидеть своих слез и своей любви, Гермиона прижалась к нему, целуя так яростно, как могла. Его волшебная палочка отлетела на письменный стол. Брошка от ее мантии последовала туда же. Его мантия никак не желала сниматься с запястья, зацепившись за браслет часов. Гермиона дернула раз, второй. У нее не было опыта в раздевании мужчин. Да и представляла она себе это, признаться, по-иному. Неторопливо, нежно… Но ведь ее мечты всегда были немного наивны.
- Дурацкая мантия, - наконец, сердито проговорила она в уголок его губ.
Он молча щелкнул браслетом, стянул мантию, часы. Мантию отбросил на спинку стула. Часы попытался засунуть в карман брюк, но два раза промахнулся, бросил на поверхность стола. Гермиона проследила взглядом за дорогими часами, проложившими себе путь среди свитков пергамента на ее столе. Какой необычный вечер.
Она смущенно повернулась к юноше. Растрепанный, такой непривычный и родной…
- Ты, вообще-то, должна была подумать. Или ты именно так все и представляла?
Его брови насмешливо взлетели вверх.
- В детстве я себе вообще это не представляла. У тебя извращенные понятия.
- Ну, оговорился. В юности.
- Не знаю, - призналась она. – Все не так было.
- Подозреваю, что в мечтах было лучше.
- Нет. Сейчас лучше. Потому что сейчас по-настоящему.
Она смущенно обхватила себя за плечи. Ее нарядная мантия свисала со спинки стула, укрытая его. Синее и черное. Вместе это выглядело по-домашнему.
- Боишься?
Гермиона храбро помотала головой.
- Ты никогда не признаешься. Почему?
- Я упрямая, - негромко проговорила она.
Юноша улыбнулся. Взял со стола свою волшебную палочку.
- Итак, свечи? Цветы? Музыка?
- Свечи, пожалуй. Цветы… Я не очень люблю цветы.
- Правда? Я считал, что все девушки любят цветы.
- У моей бабушки дом за городом. Там очень много полевых цветов. Их я люблю. А убитые ради того, чтобы украсить чей-то вечер…
Юноша взмахнул палочкой, и в комнате стало светлее от двух десятков свечей, появившихся воздухе. Он посмотрел на ее улыбку и вдруг вспомнил свой сон. Грейнджер в футболке со смешным зверьком на васильковом поле. Почему-то в венке из ромашек. Поразительное совпадение.
- Хм, с музыкой вряд ли что-то получится. Я не силен в этом. Из всех звуков могу наколдовать лишь шум дождя.
- Почему?
- Мне нравится шум дождя. Он… успокаивает.
- Странно.
Он вопросительно приподнял бровь.
- Совпадение странное. Я тоже люблю шум дождя. Да и сам дождь. Мне становится немного грустно, но как-то легко одновременно.
- Кто заказывал дождь в декабре? – тоном Санта Клауса осведомился юноша.
- Я, - бодро подхватила Гермиона.
Комнату наполнил звук проливного дождя. Закрыв глаза, можно было легко представить стену воды, отгораживающую эту комнату от внешнего мира. Легко. Защищенно. Неожиданный раскат грома заставил подскочить.
- Можно без грозы? - жалобно проговорила Гермиона. – Я ее боюсь.
- Любой каприз.
Девушка с улыбкой потянулась к пуговицам на его рубашке.
Он улыбнулся. Гермиона расстегнула пуговку. Подняла взгляд. Серые глаза были серьезными. Девушка почувствовала, что краснеет. Чтобы скрыть смущение она сосредоточилась на своем занятии. Как странно и до сумасшествия нереально. Его запах, тепло его кожи и негромкое дыхание. И все это – лишь ее. От этого можно сойти с ума. Весь этот противоречивый мальчишка… Враг? Друг? Он - ее. Такой, какой есть. Со его непонятным внутренним миром, перевернутыми вверх ногами ценностями и странной жизненной философией… Такой непохожий на окружающих ее людей. Что это? Дурман? Тяга к запретному? Или же просто любовь? Пуговки выскальзывали из петель одна за другой, а она старательно наблюдала сначала за ними, а потом за маленьким дракончиком.
- Ой, он спит! У него глазки закрыты!
Драко вздрогнул от ее вскрика. Поднял медальон повыше. Глазки дракончика и правда были закрыты.
- Может, он стесняется, - предположила девушка.
Драко рассмеялся. Такое бывало раньше, в доме у Марисы. Дракончик закрывал глаза. Мариса на его вопрос беззаботно махнула рукой.
«- Значит, ты в своей среде. Тебе ничего не угрожает, и он просто отдыхает.
- Значит, в другие дни мне что-то угрожает? Всегда?
- Не совсем. Он чувствует твое эмоциональное состояние и эмоции других людей. Если тебе тревожно, он начеку. Если рядом кто-то испытывает отрицательные эмоции, он тоже чувствует.
- Странная магия.
- Она просто древняя».
Какое-то время он наблюдал за дракончиком, но потом перестал. Глазки-бусинки зорко следили за окружающим миром почти всегда. Но бывали и вот такие редкие моменты…
- Наварное, стесняется, - легко согласился он, сбрасывая рубашку.
- Гермиона! – в дверь постучали.
Оба вздрогнули и оглянулись.
- Гермиона, ты там? – Невилл Лонгботтом стучал в дверь.
Девушка нервно оглянулась на Драко Малфоя. Выражение его лица было сложно понять. Насмешка? Опасение?
- Я должна ответить, - прошептала она, стараясь не краснеть, от его полуодетого вида.
Драко развел руками. Мол, решай сама.
- Невилл? – Гермиона приблизилась к двери. – Что случилось?
- Просто хотел узнать, все ли в порядке.
- Да. Я просто… отдыхаю.
- У тебя вода шумит.
- Это музыка.
- Ладно, я просто хотел узнать, нормально ли ты добралась.
- Да, спасибо.
- Хороших снов.
- И тебе.
Гермиона несколько секунд смотрела на дверь, а потом вернулась к столу за волшебной палочкой. Наложила заглушающее заклятие и только тогда с замиранием сердца обернулась к юноше. Он прислонился к каминной полке, скрестив руки на груди. Гермионе эта картина показалась почти нереальной. Точно самые смелые мечты вдруг стали явью.
- Лонгботтом, видимо, рассчитывал на продолжение вечера.
- Нет. Просто… решил узнать, все ли у меня в порядке.
Юноша приблизился, провел рукой по ее волосам.
- Наивная…
- Нет, правда. Мы всего лишь друзья.
Он усмехнулся.
- Ну, правда. Уж не вздумал ли ты ревновать?
- К Лонгботтому? Извини. Нет.
- Тогда почему ты так насторожился?
- Мне вдруг подумалось, что несколько странно будет делить эту ночь с Лонгботтомом. Вот я и решал: отказаться от чая сейчас или же из вежливости задержаться.
Гермиона возмущенно отошла к письменному столу и сжала спинку стула. Под ладонями оказалась нежная ткань его мантии. Продолжая играть в возмущение, девушка легонько скользила пальцами по спинке стула.
Морозным узором затянуло левый нижний угол окна, будто обрамление к картинной раме. Она видела их отражения в оконном стекле. Изломанные, неясные. Вот он приблизился, и она замерла и напряглась, ожидая прикосновений. Но он просто стоял, засунув руки в карманы. Гермиона прислушивалась к шуму дождя и его дыханию, глядя, как за разукрашенным морозом стеклом падает снег. Все это вместе создавало атмосферу нереальности происходящего. Пока его ладонь не коснулась обнаженного плеча. Мир сразу стал осязаемым, и от этого перехватило дыхание.
Его ладони скользили по плечам, губы нежно коснулись шеи.
Гермиона почувствовала, как его пальцы осторожно расстегивают крючки. Один, второй, третий.
- Сколько их тут? – приглушенный вопрос.
- Джинни говорила: двадцать или тридцать. Не помню…
В оконном стекле она видела, что он отклонился. О его удивлении она скорее догадалась.
- Джинни помогала застегнуть платье. Не думаешь же ты, что я – акробат.
- Ну ладно. Это еще можно пережить. Меня еще ожидают сюрпризы?
- И не один, - рассмеялась она.
Его усмешка вызвала мурашки по коже. Легкие поцелуи опьяняли, завораживали. Гермиона вдруг поняла, что не хотела, чтобы на его месте был другой человек. А ведь столько лет представляла себе кого угодно, но не его. Сегодня же она отчетливо поняла: только ОН и больше никто. Никогда! Как все изменилось за несколько коротких месяцев. Как изменилась она сама. И как он изменился.
- И все-таки ты решил пересмотреть свой список, - с улыбкой проговорила девушка.
Когда мы счастливы, мы слишком часто говорим, не думая.
- Какой список? – вопрос прозвучал рассеянно.
Он уже не вникал в слова… до какого-то момента. А потом его губы замерли на ее плече. Гермиона в ужасе распахнула глаза, осознав, ЧТО она сказала. Словно в замедленной съемке она видела, как его изломанное отражение отклонилось, а потом шагнуло прочь.
Боясь того, что может увидеть, девушка медленно оглянулась. Перед глазами все еще стояло его искаженно отражение. Лучше бы она продолжала смотреть в оконное стекло, потому что человек напротив изменился в считанные доли секунды. В серых глазах больше не было дурмана страсти, в них не было нежности, не было тепла. Потрясение – в первый момент. А потом – осознание.
- Повтори… - голос прозвучал еле слышно, но от тона этой… просьбы?.. приказа стало холодно.
Гермиона нервно натянула сползшее платье на плечо, дрожащей рукой провела по волосам.
- Драко, я могу все объяснить.
- У Дамблдора старческий маразм? Он забыл о своем обещании?
- Драко…
- А у тебя, видимо, девичья память, и ты тоже забыла мне об этом сказать.
- Драко… Пожалуйста выслушай. Я сотни раз собиралась тебе сказать. Но я боялась твоей реакции и…
В глубине его глаз что-то мелькнуло. Гермиона приободрилась. Они же взрослые люди. Они смогут все выяснить, обсудить. Пусть она представляла себе этот разговор совсем не так. Что с того? Реальность всегда шла вразрез с ее мечтами.
- Я собиралась все объяснить. Я… много раз собиралась. – Гермиона в отчаянии вглядывалась в знакомые черты, силясь отыскать понимание, прощение. – Я хотела… ну не смотри так, пожалуйста…
Она сделала шаг, потом остановилась и сжала кулачки. У нее не было сил как-то это объяснить. Вдруг все объяснения, выраженные глупыми словами, показались совсем ненастоящими, неправильными. Почему же он просто не видит ответ в ее глазах? Она не может подобрать нужных слов под этим взглядом.
Однако он просто смотрел, не делая попыток заговорить. Он смотрел так, словно видел ее впервые. А может быть, и вправду, впервые за несколько месяцев он смотрел сквозь призму здравого смысла. Гермиона не выдержала этого тягостного молчания. Она не привыкла к подобному. Гарри, Рон предпочитали наорать, что-то швырнуть. Это было понятно. А здесь…
Гермиона бросилась к нему и крепко обняла за шею. Он не обнял в ответ. Но ведь и не оттолкнул. Девушка верила, что все поправимо. Верила всем сердцем. Не может все закончиться вот так!
- Драко, я прошу тебя. Я понимаю, что ты сейчас думаешь обо мне Бог весть что, но дай мене шанс все объяснить. Я прошу.
- Не прикасайся ко мне.
- Что? – от неожиданности она замерла.
Тогда он просто сжал ее запястья и сбросил с себя ее руки. Гермиона устало прижала ладонь ко лбу, видя, что серебряный дракон уже не стесняется. Его глазки неотрывно следили за ее действиями. Казалось, он сейчас взмахнет крыльями и увеличится в размерах, чтобы разорвать ее на части. Лучше бы так и случилось, потому что стоять здесь было во сто крат хуже. Медленно умирать под безразличным взглядом. Страшно. Пусто. Холодно.
Она скользнула взглядом от медальона вдоль серебряной цепочки до бешено колотящейся жилки.
Боже мой! Что же теперь делать? Она понятия не имела.
Однако он, кажется, уже решил, как следует поступить. Гермиона отстранено наблюдала, как юноша поднял с пола свою рубашку, натянул ее, попав в рукав лишь с третьего раза, и принялся застегивать. Попустил пуговицу. Она понимала, что стоит ему об этом сказать, но он упорно смотрел в пол, и пропущенная пуговица так и осталась незамеченной. Молча прошел мимо нее, сдернул со стула мантию и направился к выходу. Гермиона понимала, что должна что-то сделать, но не понимала, что именно. У нее не было опыта в выяснениях отношений. Ее жизнь до этого не рушилась в считанные секунды. Окликнуть? Объяснить?
- Драко. Не уходи. Ну, я прошу тебя.
Он остановился, медленно обернулся.
Гермиона облегченно выдохнула. Он остался. Он выслушает. Иллюзия разбилась, когда он заговорил тихим слегка надтреснутым голосом:
- Знаешь, ты чертовски хорошая актриса… - она почти ожидала услышать «Грейнджер». Это будет означать конец. Так ей казалось. Но он просто сделал паузу и продолжил. – Я все ломал голову, почему же так случилось. С чего вдруг? Думал какие-нибудь остаточные явления памяти.
Он зло усмехнулся.
- Дамблдор попросил, - она попыталась сглотнуть – комок в горле мешал говорить, – попросил помочь и…
- Ах, Дамблдор попросил? У нас теперь все за всех решает Дамблдор? Хотя... почему теперь. Так всегда было. Для вас, гриффиндорцев, он - сам Мерлин!
- Нет. Он заботится о тебе.
- Ему плевать на меня! И на тебя, если на то пошло! Поттер – единственный, кто имеет значение. Хотя и на Поттера ему тоже плевать. Был бы Лонгботтом избранным, все носились бы вокруг него!
- Драко, я…
- Знаешь, мне плевать, чем были вызваны твои жалость и участие. Я просто поверить не могу, что попался на это.
Его лицо озарилось улыбкой. Только слишком злой и неподходящей столь юному созданию. Он посмотрел в потолок.
- Идиот! – сказал он сам себе.
Гермиона почувствовала, что слезы все-таки потекли. Она сердито смахнула их и сделала шаг вперед, но он дернулся от ее движения так резко, что ударился локтем о косяк. Поморщился, усмехнулся.
- Драко, это не было жалостью, и это не связано с…
- Да плевать мне, с чем это связано! Я даже рад, что так получилось. К лучшему. Не буду больше попадаться на подобные дешевые уловки. . - Прекрати! – слезы уже текли по щекам.
- Мне одно непонятно, - жестко продолжил он, словно не замечая ее отчаяния. – Зачем вот это все? – резким взмахом обвел комнату, наполненную шумом дождя и светом свечей. – Или вот-вот сюда ворвется Поттер и с полным основанием приложит меня о стену, наконец, избавившись от всех комплексов, которые мешают ему победить Волдеморта?
- Господи! Ну что ты говоришь? Причем здесь Гарри?! Вот это все, - отчаянный взмах, - не имеет никакого отношения к Дамблдору и к Гарри. Все так глупо получилось. У нас ведь очень странные отношения. И я никогда не была уверена в том, что я могу тебе сказать, а что - нет. И Дамблдор…
Бедная Гермиона считала, что он все поймет, все услышит, поверит. Как мало у нее было опыта в подобных вещах. Ведь бывают моменты, когда кто-то просто тебя не слышит. И чтобы ты ни говорил, как бы ни оправдывался, там - за стеной отчаяния, обиды, боли - тебя совсем не слышно. Не сейчас.
- Ну не смотри ты так! Почему ты мне не веришь?
- Я уже верил тебе. С меня хватило.
С этими словами он дернул дверную ручку, чертыхнулся, достал палочку, произнес отпирающее заклятие и распахнул дверь. Словно со стороны Гермиона наблюдала, как он быстро сбегает по лестнице, комкая в руках свою мантию. А потом дверь ударилась о стену коридора и захлопнулась.
Нужно было догнать, остановить, но в ушах все еще звучали его слова:
«Я уже верил тебе. С меня хватило…»
- Я же люблю тебя. Мерлин! А ты теперь не веришь!
Признание, которое еще час назад казалось невозможным и ненужным, сорвалось с губ. Гермиона опустилась на мягкий ковер и закрыла лицо руками. Несмотря на тлеющий камин и десятки свечей ее бил озноб. Привычная комната казалась чужой и ненавистной. И даже Живоглота не было. Впрочем, она сама отдала его девочке с третьего курса. А вот сейчас хотелось, чтобы рядом был хоть кто-то, кому она нужна, кто ей верит.
- Я люблю тебя! – выкрикнула она в потолок, подумав, что на двери заглушающие чары, и это хорошо. Никто не слышит ее рыданий, шума дождя и ее признаний. Это только ее.
На данном сайте присутствуют материалы содержащие в себе графическое и текстовое описание сексуального акта, гомосексуальных отношений, насилие, мазохизм и другие вещи не рекомендованные для просмотра лицам младще 18 лет. Все материалы находятся в отдельных разделах. Если вам еще не исполнилось 18 лет, то мы не рекомендуем посещать данные разделы. All Harry Potter names and characters belong to JK Rowling, Bloomsbury, Scholastic or Warner Bros. and Росмэн
