|
 |
Библиотека
ГЛАВА 47. Почти сказка. Часть 2 Утро, предшествующее рождественскому балу, было таким же, как и во все предыдущие годы. Стены старого замка видели это не одну сотню раз. Взбудораженные мальчишки и девчонки. Последние приготовления. Сомнения, радости и горести. Из года в год все повторялось. Ведь во все века в этот день решались чьи-то судьбы. У кого-то хватало смелости сделать шаг, за который, часто приходилось платить всю оставшуюся жизнь и жить воспоминаниями. А кто-то все последующие годы терзался тем, что не сумел, не решился, и утешал себя мнимым благополучием и строил в воображении страшные картины возможных последствий. А кто-то был просто счастлив, оттого, что самые смелые мечты вдруг становились реальностью, и две жизни незаметно и неразделимо сплетались в одну. Магия Рождества, магия праздника. А может быть, просто магия молодости. Ведь это – всего лишь день в году. И мы сами делаем его символичным и связываем с ним самые смелые ожидания.
Гермиона проснулась со странным чувством. Будто весь мир залит ярким светом. Она сознательно цеплялась за это ощущение, потому что свет помогал скрыть сомнения и неуверенность, не давал думать о возможных последствиях. Впервые предыдущий вечер не казался сном, а был абсолютно реальным и естественным. Впервые Гермиона помнила каждое мгновение. Свои слова, его слова. Их молчание и прикосновения. И принятое решение тоже помнила. Отчетливо и ясно. Часто, сказанное или сделанное вечером в утреннем свете блекнет и теряет смысл. Или же глупость сделанного становится болезненно очевидной. Но не в этот раз. Сегодняшний утренний свет окрасил прошедшие события именно в те краски, которые она видела вчера. Никаких искажений – вся ясно и четко. И от этого спокойно. Она – права. Впервые за свои семнадцать лет она имеет право сделать что-то для себя. Без оглядки на родителей, учителей и друзей. Ведь это один день. Ее день.
С этими мыслями девушка покинула спальню. В гостиной почти никого не было. Кто-то еще спал. Кто-то загодя готовился к празднику, хотя до него еще был целый день.
Гермиона посмотрела на диван, облюбованный их компанией шесть лет назад. Там Гарри и Невилл о чем-то негромко переговаривались.
Девушка поздоровалась. Невилл бросил на нее внимательный взгляд. Гарри улыбнулся и помахал рукой.
Гермиона присела на соседнее кресло.
- А где Рон?
- Умчался в совятню. Он только сегодня заметил, что забыл парадную мантию. Решил отправить письмо Фреду и Джорджу.
- Остается надеяться, что они не успеют наложить на нее никаких заклинаний, - усмехнулся Невилл.
- О да. Будет весело, если она вдруг начнет говорить непристойности среди бала,- откликнулась Гермиона.
- Или станет прозрачной, например, - подхватил Гарри. - Или... Привет, Рон. Отправил?
На лице Гарри появилось самое невинное выражение, на которое он был способен. Словно они не обсуждали то, чем грозит Рону обращение к таким братьям, как близнецы Уизли.
- Отправил. Привет, Гермиона.
- Привет.
Рон плюхнулся на диван и задумчиво потер подбородок.
- Что случилось? – осведомилась девушка.
- Да я вот подумал: вдруг они наложат каких-нибудь заклинаний? С них станется.
- Что ты!
- Ни в коем случае.
- Они так не поступят.
Хор уверений в порядочности братьев Рона был не менее искренним, чем лица говоривших.
- Но все-таки ты мне ее принеси, прежде чем будешь одевать, - с улыбкой предложила Гермиона.
Гарри с Невиллом рассмеялись. Рон расплылся в довольной улыбке. Жалуясь, он надеялся именно на такой исход. Потому что не хотелось предстать перед собственной девушкой, издающим неприличные звуки, или раз в пять минут оказываться неодетым. Слишком хорошо он знал собственных братьев.
По дороге на завтрак Невилл чуть отстал, потянув Гермиону с собой. Девушка сбавила шаг, глядя в спину Гарри и думая о том, что у того из-под воротника свитера торчит ярлычок. Нужно заправить.
- Гермиона. Я насчет бала. Ты уже решила, с кем пойдешь?
Девушка обернулась к Невиллу. Из нескладного упитанного мальчишки он превратился в довольно симпатичного и милого паренька. Самое главное, он пока не понимал, насколько симпатичным стал. В нем по-прежнему чувствовалось стеснение и неуверенность. И это позволяло многим девчонкам с младших курсов считать его особенно милым. Гермиона улыбнулась.
- Я пойду с тобой.
- Правда? – в улыбке Невилла сквозило явное облегчение. – Здорово. Спасибо. Даже не надеялся, что самая симпатичная девушка примет мое приглашение.
Щеки Гермионы порозовели. Она всегда тепло относилась к Невиллу. Он не был настолько близок, как Гарри или Рон, и это возводило его в статус просто симпатичного паренька. Оттого его безыскусный комплимент заставил покраснеть. Никто не говорил ей, что она симпатична. Кроме мамы, но ведь мама не может быть объективна. Гарри и Рон никогда не озвучивали это. Хотя, возможно, и считали. Но важно ведь это услышать.
- Спасибо за комплимент.
- Ну что ты.
Неловкость момента разбил Рон, крикнув:
- Ну куда вы потерялись?
Пришлось догонять и радоваться тому, что неловкий разговор так удачно прервался.
Гермиона думала о том, что она некрасиво поступает, соглашаясь на предложение Невилла и понимая, что сделает все, чтобы уйти с бала с другим человеком. Но воспоминания о вихре в серых глазах заглушали голос совести. Она ничего не обещала Невиллу. Никогда. Они просто приятели. И он поймет. Он славный.
А Невилл думал о том, насколько все изменилось за прошедшие годы. На четвертом курсе Гермиона ответила «нет». Вежливо, даже как-то необидно. Но это был отказ. Тогда Невилл в душе немножко радовался тому, что она предпочла мировую знаменитость. Проиграть такому сопернику было необидно. Но ведь все равно поражение. И вот сегодня она согласилась. Не то, чтобы Невилл ожидал чего-то особенного от этого вечера. Просто... Он был рад.
В обеденном зале, едва заняв свое место, Гермиона бросила взгляд на слизеринский стол. Ожидала увидеть знакомую полуулыбку и увериться в своей правоте. Но его не было. Его место пустовало, впрочем, как и место Блез Забини. От этого стало немного тревожно. Может быть, она переоценила свои силы?
Гермиона вздохнула и принялась ковырять вилкой запеканку, стараясь, чтобы никто не заметил ее волнения.
***
Драко Малфой проснулся рано. Признаться, можно было и вовсе не ложиться, потому что разговор со Снейпом не выходил из головы всю ночь. А еще мысли об ее пальчиках на спине. Воспоминание об этом, в общем-то, невинном действе не давало покоя. Сердце вздрагивало, и внутри что-то сжималось. А еще вспоминался разговор родителей…
- Он не оружие. Не смей так говорить!
Звенящий голос матери разорвал в тот день нити паутины, которыми было опутано его сознание. В тот день перевернулся весь его мир. Первый шаг против Люциуса. И вот сегодня… второй. Драко вздохнул. Не было человека, способного подсказать ему, прав ли он. Может быть, он делает самую большую ошибку в своей жизни? А может, самый верный поступок.
Юноша отбросил одеяло и на миг прижал ладонь к груди. Медальон был непривычно теплым. Может, это – одна из причин, по которой он проснулся в такую рань? Драко задумчиво провел пальцами по рельефному контуру маленького дракона и потер лицо. Казалось, что-то важное рядом, но он никак не мог ухватиться за это ощущение. Однако, он не чувствовал дискомфорта или тревоги, поэтому просто не стал цепляться за ускользающие видения.
Откуда ему было знать, что в эту ночь вся магическая сила волшебницы, создавшей этот оберег, противостояла древнему заклятию, наложенному на фамильный перстень? Одна ветвь вековой магии против другой. Переплетенные нити древних заклятий, прочные, неразрывные. И все же одна из них оказалась чуть сильнее. Почему? Быть может потому, что творилась не ненавистью, а любовью?
Юноша вышел из комнаты. Он решился. Дальше будь, что будет.
Несмотря на ранний час в гостиной находилось несколько человек. Три ученицы третьего курса о чем-то возбужденно переговаривались. Драко пришло в голову, что присутствовать на балу позволялось с четвертого курса, но любой ученик мог пригласить пару с курса помладше. Видимо, кому-то из этих девчонок повезло. Или же всем троим. Хотя вряд ли. Судя по взглядам, полным зависти, счастливица здесь лишь одна. Не судьба, девочки. Что же делать?
Двое шестикурсников играли в шахматы и… Блез Забини листала журнал в кресле у камина. Она-то ему и нужна.
Юноша, не спеша, приблизился, остановившись в паре шагов.
Блез его не видела, склонившись над страницами. Ее волосы были забраны вверх и сколоты красивой заколкой. Она любила собирать волосы в причудливые прически. А он любил, когда они были распущены. Рыжий вьющийся локон струился по ее шее, будто случайно выбился из прически. Взгляд сам прирос к непослушному завитку. Драко прекрасно понимал, что для этого он и «выбился» из общей картины. В этом была вся Блез. Вид ее беззащитной шеи с россыпью мелких веснушек, искусно скрытых магией, сделавшей их почти незаметными, заставил сглотнуть. Блез прятала от посторонних глаз такие мелочи, как веснушки, маленький шрам за ушком. Ему удалось увидеть это лишь пару раз. Действие магии порой заканчивалось к утру. Его влекли эти естественные мелочи. Но Блез была идеальной.
Как же сказать ей? Да, он хочет уберечь, но совесть-то знала, что это - не основная причина. Хорошо, пусть основная. Но ведь была еще другая причина, мысли о которой не давали покоя.
Наконец, девушка почувствовала его взгляд. Пальцы, теребившие сережку, замерли. Она медленно повернулась.
- Привет, - Драко постарался улыбнуться.
- Привет, - ее улыбка была такой же скованной. – Тебя выписали вчера… Мадам Помфри сказала, когда я пришла в лазарет. Я ждала тебя до двенадцати. Она предупредила, что тебе нужен покой – я посчитала, что ты придешь к себе.
- Я… был у Снейпа почти до часу.
- У Снейпа? Почему?
- Разговаривали…
- О Брэнде?
- В том числе.
Он присел в противоположное кресло и окинул ее взглядом. Черные брюки, черная рубашка. Видимо, ее сегодняшнее настроение не отличалось радужными красками.
- Как ты себя чувствуешь?
- Получше. Спасибо. Как Брэнд?
- Нормально. Я вчера с ним общалась. Ничего не помнит. Весел и счастлив.
Драко потер мочку уха.
- Блез, я хотел поговорить.
- Да? – ее тон был совершенно спокойным, но что-то во взгляде зеленых глаз заставило приготовиться к худшему.
- То, что произошло у стены… В общем, они узнают, что это я снял заклятие.
- Остаточный след от наложенного заклятия, - Блез словно процитировала учебник.
- Да. И в связи с этим я хотел… В общем, нам нужно убедить их, что ты в этом не участвовала. Когда ты получала последнее письмо из дома?
- До случая с Брэндом.
- Отлично. Я - тоже. Значит, они не знают, что между нами происходит. А теперь слушай: нам нужно убедить всех в том, что мы поссорились. Словно это было уже давно, но нужно разыграть сцену серьезной ссоры при свидетелях. Тогда с тебя будут сняты подозрения в истории с Брэндом. А я… что-нибудь придумаю.
На его взгляд, идея была здравой. В свете слов Снейпа о собственном странном даре, непонятно как обретенном, он может сказать, что просто снял заклятие. Ведь он может противостоять большинству заклятий. Так сказал Снейп? А значит, он может спокойно убедить их в непричастности Блез. Или же, на худой конец, сойдет история с «Империо». Да в Хогвартсе – датчики, но есть Хогсмит, да что угодно можно придумать. Есть зелье подавления воли, например. У него будет завтрашний день, чтобы все подготовить. А потом единственным объектом всеобщего внимания станет он, и выяснять причастность девушки к этому вопросу никто не станет. В их мире женщина – лишь фон. Есть исключения вроде фанатичной Беллатрикс, но это исключения. Большинство же женщин служили средством для поддержания имиджа семьи. Благотворительность, светская жизнь. Все на виду, все благопристойно и прозрачно. Так что его план был неплох. А Блез как разумная девушка должна согласиться, не раздумывая. Существовали опасения, что из-за глупых женских сантиментов: «Нет, я разделю вину с тобой, не хочу подвергать тебя опасности», - она может заупрямиться. Но не должна. Или… Драко смотрел на знакомое лицо, и не видел признаков одобрения его плана. Блез слегка прищурилась и изучала его, будто диковинного зверька.
- Что?
- Что: что?
- Почему ты молчишь? Тебе не кажется план разумным?
- Кажется, - медленно проговорила Блез, однако весь ее вид свидетельствовал об обратном.
- Громкая ссора при свидетелях, обрубить все концы… Разумно… Очень разумно… Только КАКОГО ЧЕРТА?! - ее голос сорвался на крик. Драко подскочил от неожиданности.
Она что решила воспринять его слова буквально? Нет, он - за. Только ссориться на людях прямо сейчас он не готов. Он вообще не любил этого официоза, да и бессонная ночь…
- Блез… в чем дело?
Девушка внезапно расхохоталась. Однако если в этом смехе было веселье, то Шляпа ошиблась – место Драко в Пуффендуе. Она перестала смеяться так же внезапно, как и начала. Закусила губу, стараясь сдержать смех. Так показалось Драко. А Блез Забини просто пыталась не заплакать. Кошмар всех последних месяцев: его отлучки, запах незнакомых духов, который она ненавидела, его рассеянность и отстраненные ласки… Все это вылилось в короткий разговор субботнего утра в окружении привычных вещей, уютного потрескивания дров в камине и завывания метели за окном. Оказывается, конец всего наступает под привычные звуки, в знакомой обстановке, воплощаемый в жизнь его негромким голосом. И в серых глазах нет сожаления, нет осознания этого самого конца. Есть легкая растерянность от ее неожиданной реакции. Возможно, волнение – чуть подрагивают пальцы, сжимающие подлокотник кресла, и есть уверенность в правильности страшных слов. Она много раз представляла себе этот разговор. Старалась к нему подготовиться. Какие-то легкие фразы. Или же страстный поцелуй, который должен прервать его сбивчивую речь и заставить понять, что он может потерять. Или слезы, и его жалость. И беспощадный конец испугается жалости, разобьется о нее. Плевать, что она почти не плачет. Плевать, что это – слабость. Может быть, он может бросить лишь сильную Блез. А слабую – нет. И плевать, что его поцелуи будут лишь подаянием. На все плевать.
У нее была масса вариантов. Но все они были подготовлены для уединенной комнаты с горящими свечами. Для момента, когда она будет готова к разговору. Когда будет неотразима и опасна для любого нормального мужчины. Некоторым древним заклятиям еще никому не удавалось противостоять.
Но ни один из сценариев не подходил под обычное субботнее утро.
И это был крах. Крах всего.
- Да нет. Все в порядке. Я просто немного не ожидала твоего… здравого предложения.
- Но ты согласна?
- Конечно! Я всегда с тобой согласна.
- Почему ирония в голосе?
- Ирония? Тебе послышалось. Так что там насчет ссоры? Ах да. С ней мы все решили. А что с помолвкой?
Сделать самое невинное выражение лица. Преувеличенно-бодрое. Чтобы, услышав эти страшные слова, и бровью не повести. Это – лишь игра.
- Я думаю, в свете сложившихся обстоятельств…. – он развел руками.
Как мы любим обличать подлые поступки в красивые слова. Или же в эти чертовы недомолвки, многоточия, неопределенные взмахи руками. Почему бы просто не сказать!
- То есть помолвки не будет? Я правильно поняла? – голос все-таки сорвался. Но ведь сейчас зима – простуды подстерегают на каждом углу. Вот отсюда и хрипотца. Это не слезы. Ведь и ему тоже удобней так думать.
- Блез, ты же сама все понимаешь.
- Тогда скажи это! – она все-таки выкрикнула.
Студенты, коих успело заметно прибавиться в ожидании завтрака, стали оборачиваться в их сторону.
- Блез…
- Знаешь что? Делай, как считаешь нужным. Мне плевать!
- Блез…
- Только… посмотри мне в глаза и скажи, что беспокоишься исключительно о моем благополучии. Ну же!
Она соскочила с кресла и склонилась, опершись о подлокотники его кресла, приблизив свое лицо.
- Скажи это!
Драко опустил глаза. Она схватила его за подбородок и дернула.
- Скажи, и я поверю.
Что-то в душе молило: «Соври! Скажи, что нет никого другого, и моя безопасность – самое главное для тебя. Что в этом все дело. Соври, иначе…»
- Блез, мне нечего добавить.
В серых глазах отблески пламени. Вина? Сожаление? В зеленых же… боль… злость… ярость… ненависть. Как ненавидела Блез в эту минуту его, себя, а больше всего эту… даже названия не могла подобрать.
- Ты эгоистичный, самовлюбленный… Хотя нет, - перебила она сама себя и продолжила почти ласково, - ты жертвенный, влюбленный… Мерлин! И это… ТЫ? Ты выбрал чертовски удачное время для ссоры на людях.
- Я... не думал, что она будет прямо сейчас.
- Да? А о чем же ты думал? О сексе напоследок?
- Нет.
Блез внезапно замолчала, и выпрямилась, прикрыв глаза рукой.
- Извини. Я… Ты прав. Ты, как всегда, прав, Драко Малфой. Вот только…Я не хочу тебя больше видеть! – это уже громко – на всю гостиную. - Ни видеть, ни слышать. Ни знать о тебе ничего не хочу.
Драко смотрел на нее снизу вверх, сжавшись в кресле. Он уже не понимал, где здесь игра, а где настоящая ненависть. Ярость в знакомых глазах. Она часто злилась на него. Но ее злость всегда была окрашена в мягкие тона. Это было… привычно. А вот сейчас… как-то уж по-настоящему. И ко всем прелестям добавлялся внутренний голос, твердивший об истинных причинах его поступка.
Блез развернулась на каблуках и выскочила из гостиной в сторону комнат.
Драко закрыл глаза. Он не хотел видеть лица всех присутствующих.
- В чем дело? – Гойл.
Только его не хватало. Драко выпрямился, посмотрел на однокашника.
- Мы поссорились с Блез.
- Вы с Блез?
- Мы с Блез.
Гойл присвистнул. Помолчал и осторожно проговорил:
- Ну, ничего – помиритесь. Сегодня же праздник. Да и завтра…
- Угу.
Не объяснять же ему, что помолвки не будет. Не хватало еще, чтобы совы полетели к родителям с потрясающей новостью. А так ссора всплывет завтра,
когда он не явится в поместье на торжество. Драко посмотрел на морозные узоры на стекле, переливающиеся в отблесках пламени. Утро. Дай Мерлин, чтобы не последнее в жизни. Юноша откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, давая Гойлу понять, что разговора не будет.
***
Блез Забини распахнула дверь спальни. Дверь отлетела к стене, стукнулась, отскочила обратно. Блез остановила ее ногой и захлопнула с таким грохотом, что подсвечники на стенах задрожали. Милиссента Булстроуд испуганно выглянула из ванной, но, увидев, что это – всего лишь Блез в отвратительном расположении духа, вздохнула с облегчением, однако поспешила скрыться в ванной. С Блез в подобном настроении лучше не связываться – себе дороже.
Пэнси поставила на полку книжку, которую листала, и молча посмотрела на подругу. Она знала, что произошло. Это назревало давно, но время так и не дало ответа, как сейчас себя вести.
- Он меня бросил, - голос Блез звучал подозрительно спокойно. – Он. Меня. Бросил.
Девушка прошлась по комнате, щелкая пальцами. Пэнси прислонилась к книжным полкам и осторожно спросила:
- Что сказал?
Блез остановилась, словно лишь сейчас увидела подругу. Окинула взглядом.
- У тебя новая прическа?
- Немножко укоротила волосы, - откликнулась Пэнси.
- Стало лучше.
- Спасибо.
- Не за что.
Блез вновь зашагала по ковру.
- Он сказал, что в свете событий с Брэндом, хочет уберечь меня от… В общем далее следовала до оскомины логичная речь!
- Ну, в этом есть смысл.
- Смысл? Пэнси! В этом был бы смысл, если бы это была единственная причина. Он даже не захотел соврать.
Девушка села на кровать и сжала виски руками.
- Почему он не врет? Ведь это так просто... Мне не нужна его правда. Мне нужно лишь поверить. А он молчит.
Пэнси приблизилась к подруге и присела рядом. Обняла за плечи.
- Милая, все образуется.
- Как?
- Не знаю. Но... Как-нибудь.
- Скажи: он любит меня?
Блез отклонилась и заглянула в глаза подруги. Пэнси усмехнулась:
- Ты хочешь правды или хочешь поверить?
- Иди к черту.
Девушка встала и подошла к окну. Завтра вместо этого кольца должен был появиться перстень его семьи. Блез задумчиво повертела фамильный перстень.
- Он сказал, что помолвки не будет?
- Нет! Он ни черта не сказал. Он промычал что-то о свете сложившихся обстоятельств. А у них нет никакого света. Только темнота и грязь.
- Блез, возьми себя в руки. Ведь жизнь на этом не закончилась.
Девушка у окна резко обернулась.
- Ну да, знаю: ты сейчас скажешь: мне легко говорить. Но мне не легко. Я сегодня чуть ли не в последний раз проведу время с Брэдом. А потом все – официальное представление и кандалы.
- У тебя хотя бы есть определенность. А у меня? Я представить не могу, как отреагируют его родители? А Лорд?
- Ох, не знаю. Ну, хотя бы Фред с Алин всегда на твоей стороне.
- А что будет с ним?
- Ты же злишься – тебя не должно это беспокоить.
- Знаю. Но беспокоит.
- Не знаю, Блез. Я даже боюсь предположить, чем все закончится. Что будешь делать с балом?
- Я? Развлекаться! Я девушка свободная, и мне плевать на все!
- И… с кем?
- Сейчас узнаем.
С этим оптимистичным заявлением Блез вышла из комнаты. Пэнси, что-то пробормотав, бросилась следом.
Блез спускалась по ступеням в гостиную, всеми силами заставляя сердце стучать ровнее. Да, он там. Ну и что? Ее это больше не волнует. Совсем не волнует. Ей – плевать. Он – бросил. Он - вытер об нее ноги! Здравый смысл подсказывал, что он никогда ничего не обещал. Но кто его слушает, этот здравый смысл?
Он, конечно же, находился здесь. Сидел в том же кресле в компании Гойла. Отлично. Так даже лучше. Блез направилась к ним. При ее приближении Драко выпрямился и с опаской посмотрел в ее лицо.
Блез бросила на него мимолетный взгляд и обернулась к Гойлу. Но сейчас, глядя в растерянные глаза Грегори Гойла, она мысленно видела пристальный взгляд серых глаз. Сожаление, немножко вины и уверенность.
- Грег, ты с кем идешь на бал?
- Я? – Гойл растерялся окончательно.
Блез понимала, что поступает некрасиво, она знала о симпатии Гойла. Но почему другие могут поступать некрасиво с ней, а она – нет?
- Я еще не думал… - выдавил Гойл, слегка покраснев.
- Тебе повезло, я подумала за тебя.
- В смысле?
Взгляд серых глаз жжет.
- Ты идешь со мной.
- Я? С тобой?
Грегори бросает быстрый взгляд в сторону Драко Малфоя.
- Блез, - негромкий голос.
Главное, не оборачиваться.
- Ты против? – неотрывно глядя в карие глаза. – Мне поискать другого кандидата?
Демонстративно оглядеть гостиную.
- Грег, все в порядке. Ты можешь идти, если хочешь. Я не в обиде.
Резко обернуться, так что локоны больно хлестнули по щекам.
- Ты разрешаешь? Мерлин! Какая прелесть!
В серых глазах предупреждение. «Плевать, милый. Ты мне больше никто. И я намерена веселиться».
- Ну, так что?
- Блез, ты ставишь меня в неловкое положение, - Гойл покраснел и опустил глаза.
- Отлично. Пойду ставить в неловкое положение кого-то другого.
Обернуться. Выругаться про себя, потому что Пэнси стоит в проходе между креслами и, судя по лицу, уходить не собирается. Теплая рука на запястье.
- Не уходи. Я пойду с тобой на бал.
Блез на секунду зажмурилась. Как хотела она услышать эти же слова, только сказанные другим человеком. За «не уходи» в исполнении Драко Малфоя она готова была свернуть горы… вчера. Разве только вчера?
- Спасибо Грег, - быстро поцеловать опешившего парня в щеку и уйти, не ломая голову над причиной его согласия. Она же не видела, какими взглядами они обменялись с Малфоем.
Прочь, с высоко поднятой головой. Все это вчера. Завтра будет по-другому. Но, выходя из гостиной, Блез Забини знала, что завтра все будет так же, только во сто крат больней, и послезавтра ничто не изменится. Больно. Плохо. Холодно.
Девушка остановилась напротив гобелена, у которого она однажды уже стояла. Стая гончих псов застыла перед последним прыжком. Последним - для красавца оленя.
Злость, которая жгла Блез, заставила проговорить:
- Да прыгните же вы когда-нибудь или нет!
Жестокие слова потерялись в сводах коридора. Девичий голос в холодных каменных стенах. Ей вдруг стало страшно, потому что они прыгнут. Непременно прыгнут. Завтра, послезавтра или через год. Это же очевидно.
***
- Драко, зачем ты это сделал? – Гойл задал вопрос, глядя в пол.
- Потому что она сейчас обижена, и лучше ей провести время с тобой, чем с чужим человеком. Она может натворить глупостей.
- Как ты можешь вот так просто отдавать ее?
- Грег, мы поссорились, и все.
- Это не очень похоже на обычную ссору.
- У тебя есть возражения?
- Кроме того, что я запасной вариант?
- Ты можешь пойти отказаться.
- Нечего было в меня глазами стрелять, пока она говорила!
Гойл хлопнул по подлокотнику, встал, и ничего не добавив, ушел прочь.
Драко Малфой поднял взгляд на Пэнси Паркинсон, по-прежнему стоявшую в проходе между креслами. То, что она выпустила Блез и Грегори, говорило лишь о том, что сама захотела остаться. Весело начинается день.
- Добавишь что-нибудь от себя? – вежливо поинтересовался юноша.
Пэнси молча помотала головой и села в опустевшее кресло. Драко стало неуютно от ее взгляда. В нем не было осуждения, не было злости или раздражения, не было непонимания. Все это осталось во взглядах двоих, только что покинувших гостиную. Пэнси же смотрела просто грустно.
- Почему ты так на меня смотришь?
- Не знаю, - она пожала плечами. – Думаю: понимаешь ли ты, что делаешь?
- Мерлин! За последние несколько часов я слышу этот вопрос в сотый раз.
- Значит, ты уже должен знать на него ответ.
- Я не знаю ответа.
- На тебя следовало бы разозлиться. Но не получается.
- Спасибо и на этом.
- Пэнси, ты идешь завтракать? – Милиссента Булстроуд возникла рядом с ними.
- Нет, мне не хочется. Хотя, пожалуй, прогуляюсь до главного зала. Драко, идешь?
- Нет, я сегодня сыт разговорами.
- Ну, как знаешь.
Девушки ушли, а он остался наедине с совестью, чувством вины и злостью. Оказывается, принимать решения трудно и неприятно.
***
Гермиона тоскливо посмотрела на свой наряд. Она покупала его еще на летних каникулах и не придала особенного значения. Всего лишь наряд. Ей не перед кем было красоваться. А вот сегодня ей решительно не нравился синий цвет. Был он слишком небрежным и уверенным. Совсем не под ее настроение.
Но что же делать? Купить новое платье она уже не успеет, а сделать что-то с этим - страшно. Как известно: лучшее – враг хорошего. Глядишь, потом и вовсе нечего надеть будет. Девушка вздохнула и заправила волосы за ухо. Кстати, о волосах. Еще и прическу сделать нужно. Вот, например, на четвертом курсе она сделала прическу с легкостью и над платьем не сильно задумывалась , а в итоге выглядела так, что девчонки потом все уши прожужжали на тему: «Почему же в обычные дни она такая серая и неприметная?» Впрочем, ворчание за чистую монету Гермиона не принимала. Кто же из девочек захочет видеть рядом с собой красивую соперницу? Ни одна. Вот и воспринимала их слова как утешение. Мол, хоть раз, но на тебя можно было посмотреть.
А вот сегодня все валилось из рук. И волшебный бальзам для волос пах слишком резко, и сам цвет волос не шел к платью, и…
- Ты еще не готова? – Джинни заглядывает в комнату.
- Нет, у меня мандраж, и мне не нравится платье.
- Ну-ка покажи.
Гермиона в отчаянии оглянулась на подругу и замерла. Если бы умела – присвистнула.
- Ну, все, Джинн, все кавалеры - твои.
- Правда?
Джинни улыбнулась и покружилась по комнате. Светло-коричневое платье при движении отливало золотом, что удивительно гармонировало с рыжими волосами. Да еще оказалось, что спина почти полностью открыта. А некогда по-мальчишески торчавшие лопатки вдруг приобрели мягкую женственность. Гермиона улыбнулась. Близнецы знали, какой эффект произведет их сестра. Вот Рон бы пережил… Тот, как известно, очень ревностно относился к вниманию, которым не была обделена младшая сестра.
- Фред с Джорджем – волшебники. Они выбрали это без тебя?
- Со мной. Просто мнения разделились, но потом все решили остановиться на этом платье.
- Поразительно. Ты мне показывала его летом. Оно показалось красивым, но не настолько.
- Признаться, мне и самой оно сегодня больше понравилось, чем в день, когда я его мерила. Ну ладно, хватит обо мне. Что с твоим нарядом?
- Вот, - Гермиона грустно кивнула на платье, разложенное на кровати.
- Мерлин, какой красивый цвет! – Джинни восхищенно подняла платье на вытянутых руках. – И? Что именно тебе не нравится?
- Ээээ. Цвет.
- Гермиона! – Джинни схватила подругу за плечи и притянула к зеркалу, приложила платье. – Посмотри: как тебе идет синий цвет.
- Не знаю. Я не уверена…
- Вот именно! Ты просто не уверена в себе, а не в платье. Хватит. Давай переодевайся
- Думаешь, стоит?
- Ну, начнем с того, что вариантов у нас нет. Так что… да! Стоит!
Гермиона со вздохом подхватила платье и направилась в ванную.
Одевалась, стараясь не смотреть на себя в зеркало. Мерлин! А вдруг Джинни говорит это, чтобы подбодрить или еще хуже. Но, выйдя из ванной и увидев улыбку Джинни, Гермиона устыдилась собственных мыслей.
- Я только застегнуть его не смогла.
- Давай я.
Джинни начала застегивать ряд мелких крючков на спине.
- Оно, правда, тебе идет. Сейчас мы еще прическу сделаем, и ты будешь самая красивая.
- Да уж.
- Все. Готово. Ну а расстегивать… придется кому-то другому.
- Джинн!
Гермиона возмущенно обернулась к подруге, но улыбнулась, увидев блеск ее глаз.
- Ему понравится. Не сомневайся. Тем более, ему ведь дорога ты сама, а не то, во что ты одета. Сегодняшний вечер будет для него ударом.
Джинни расхохоталась.
- Ты о ком?
- Я? О таинственном мистере Х, который занимает твои мысли.
Гермиона возвела глаза к потолку.
- Так. Где наше средство для волос?
- На комоде. Но мне не нравится, как оно воняет.
- Так измени запах. Ты же волшебница!
Они рассмеялись. Двадцать минут сопения, споров и выкриков «Ой! Ай!», уверений, что красота требует жертв и, наконец, довольный голос Джинни.
- Все. Готово.
Гермиона, зажмурившись, повернулась к зеркалу. Приоткрыла один глаз. И тут же распахнула второй.
Вот Джинни, действительно, оказалась волшебницей. Непослушные пряди были уложены в затейливую прическу, и при этом не создавалось впечатления строгости или напыщенности. Прическа была легкой и даже несколько легкомысленной. Локоны не были уложены «намертво», как когда-то на четвертом курсе, а свободно спадали и переливались в отблеске камина.
- Нравится? – нетерпеливо спросила Джинни.
Гермиона смогла лишь кивнуть.
- Спасибо. Чтобы я без тебя делала?
- На здоровье.
Джинни на миг обняла подругу.
- Когда сможешь, расскажешь о нем?
Гермиона набрала в грудь воздуха.
- Не сейчас, - предвосхитила Джинни. - Хотя мне и жутко любопытно. Потом, когда сама захочешь.
- Гермиона! – в дверь громко постучали. – Можно?
- Да, Рон, входи!
- Близнецы прислали мантию, - Рон появился на пороге со свертком в руках. – Я, памятуя о твоем предложении… Здорово выглядишь. Цвет тебе очень идет. Да и вообще… Джинн! Что на тебя надето?
- Платье, Рональд.
- Повернись! – уши Рона порозовели.
Джинни повернулась с милой улыбкой.
- Твоя спина!
- Что с ней?
- Она голая!
- Правда? Гермиона, неужели?
Гермиона прыснула.
- А ты что смеешься? Гермиона, повернись спиной!
Девушка послушно повернулась.
- Джинни, вот видишь: нормальное платье. Со спиной все в порядке.
- На самом деле, милый Рон, у Гермионы очень хитрое платье. На спине около тридцати крючков, так что для любителя творческого поиска такой фронт работ...
Рон потерял дар речи. Гермиона покосилась на подругу с укором. В такие моменты ей было жаль Рона. Он так ревностно оберегал честь сестры, а она так любила над этим подшучивать.
- Гермиона, она же пошутила? – Рон умоляюще посмотрел на девушку.
- Про крючки – нет. А про любителей поиска – не знаю.
Рон развернулся к выходу, добрел до двери, что-то пробормотал, вернулся, бросил сверток на кровать Гермионы и обернулся к сестре.
- Я требую, чтобы ты надела что-то сверху!
- Как скажешь, милый братик. Любой твой каприз. Тем более Фред и Джордж подарили к этому платью накидку.
- Ну, слава Мерлину, у них не совсем мозги атрофировались.
- Правда, она прозрачная.
С этими словами Джинни выпорхнула из комнаты. Рон что-то простонал, а Гермиона расхохоталась. Милая и привычная сцена отвлекла от грустных мыслей.
***
Рождественский бал. Всего два слова. Но сколько смысла в этих словах! Маленькая жизнь. Триумфы, поражения, счастье, слезы.
Из года в год. Из века в век. Помолвки в чистокровных семьях проходили приблизительно через полгода после семнадцатилетия жениха. Помолвки всех летних, да и части весенних именинников приурочивались к Рождеству или же просто, по согласованию семей, к любому дню, так называемых, Рождественских каникул. Почему так? Вряд ли кто-то сейчас мог ответить с точностью. Эта традиция уходила корнями в века. Там же и терялась, как это часто происходит.
Именно поэтому вечер, предшествующий Рождеству, очень часто был последней возможностью встречи для тех, кого долг обязывал произнести слова клятвы и вступить в иной мир. Ведь из века в век веление сердец шло вразрез с догмами и предписаниями. И из века в век люди забывали о велениях сердца. Потому что честь семьи ставилась в их мире превыше всего.
И этот праздничный вечер был похож на сотни таких же до него. Переплетенные руки. В улыбках смесь нежности и отчаяния. Взгляды, взгляды... В них можно утонуть. А в вихре эмоций закружиться и исчезнуть. Северус Снейп поджал губы. Пожалуй, меньше этого вечера он любил лишь день святого Валентина.
Необузданность юношеских эмоций и надуманных страстей вызывала в нем желание заблокировать разум и умчаться на край света. Не видеть глупости этих детей, не знать о поступках, которые они совершат. Давным-давно у него с директором возник уговор: оставить этот вечер детям. Во всяком случае, некоторым из них. Директор до сих пор верил в то, что чьи-то души могут спастись, поверить, что-то изменить. Снейп был скептиком. Кроме депрессий, дуэлей и злости этот вечер ничего не приносил. Он не брал в расчет щенячьи восторги от первых поцелуев или робких взглядов. Он говорил как раз о горстке тех самых избранных. И о несчастных, связанных с ними глупыми узами юношеской привязанности. Почему Северус не называл вещи своими именами? Почему первую любовь упорно нарекал юношеской привязанностью, а возможность последней встречи - глупой попыткой надышаться напоследок?
Потому что часто вспоминал Рождественский бал на своем шестом курсе. То, как передавал Лили нарциссину записку. Удивление в зеленых глазах. «Северус» ее звонким голосом. И то, как она танцевала с Поттером, и то, как поправляла воротник мантии Блэка. Им было весело и радостно, а Северус готов был головой стучаться о стену. Потому что у него не было этой самой попытки надышаться. Была болезненная любовь, надрывная, горькая. И не было возможности сказать, прикоснуться. А еще была Нарцисса, у которой хватило духа на тот дурацкий шаг. И как бы Северус ни возмущался, что бы ей ни говорил, он восхищался безрассудной смелостью этой девочки. Да, он ненавидел человека, к чьим ногам Нарцисса бросила свою жизнь в тот вечер, не желал признавать его достойным. Но сам в тайне знал, что ради подобного стоит жить. Чтобы кто-то вот так… А уже если этот кто-то самый нужный, самый любимый…
Северус Снейп скользнул взглядом по смеющейся Пэнси Паркинсон, кружащейся в танце с шестикурсником Когтеврана. На лице улыбка, а в глазах... И ведь еще только начало вечера.
Северус отпил из своего кубка. Среди радости и веселья, наполнявшего души десятков людей, под этими сводами будто темно-серые вихри кружились боль и отчаяние. Отчаявшихся было гораздо меньше, чем счастливых. Но почему-то их Северус чувствовал ярче остальных. Словно густые грязные мазки на разноцветном холсте. Их мало, но именно они заставляют цепляться взглядом.
Он определено не любил предрождественский вечер.
***
|| [В оглавление] ||
| | Фанфик: Цвет надежды | | Просмотров: 875 | Комментарии к главе: 0
| |
| Всего комментариев к главе: 0 | | |
| |
|
|
|
Посетителей в Малфой-Мэноре сейчас: 1 Гостей: 1 Званных гостей: 0
|
На данном сайте присутствуют материалы содержащие в себе графическое и текстовое описание сексуального акта, гомосексуальных отношений, насилие, мазохизм и другие вещи не рекомендованные для просмотра лицам младще 18 лет. Все материалы находятся в отдельных разделах. Если вам еще не исполнилось 18 лет, то мы не рекомендуем посещать данные разделы.
All Harry Potter names and characters belong to JK Rowling, Bloomsbury, Scholastic or Warner Bros. and Росмэн
Хроники Лорда Малфоя © 2024 |
| |
