Нарцисса Малфой сидела в тени каменной беседки. Лучи весеннего солнца пробивались сквозь листья винограда, украшая серый камень яркими пятнами. Свет. Тень. Желтое. Серое. Как ее жизнь.
Женщина устало потерла лоб. Как разительно отличалась ее теперешняя жизнь от предыдущей. Мать наследника старинного рода. Так ее красиво именовали в заголовках светских хроник. Газеты пестрели фотографиями их счастливой семьи. Счастливой? Нарцисса закрыла лицо руками, стараясь не впасть в отчаяние. Как красиво звучат ничего не значащие слова. И за ними совсем не видно, что ее жизнь превратилась в вечную борьбу, в которой не наблюдалось никаких перемен к лучшему. Словно биться о каменную стену.
Какое счастье она испытала в тот момент, когда дом огласил криком ее ребенок. Ее! Крохотный комочек, которому суждено стать смыслом ее жизни. И плевать на какое-то там предназначение. На все плевать. Она будет рядом с этим малышом и ни за что не позволит сделать из него оружие, или что там они хотели. Мариса права. Все в ее руках. Она – мать. Она не допустит воплощения в жизнь их дьявольских замыслов. Так думала наивная Нарцисса, когда ее посетило первое осознание материнства. В тот миг ей казалось, что она сможет свернуть горы, опрокинуть небо… Но жизнь все расставила по своим местам.
Когда ей не принесли ребенка в первый раз, она попыталась выяснить, в чем дело. Домовые эльфы отводили взгляд и сообщали, что им запрещено говорить с ней. На вопрос, кем запрещено, последовал короткий ответ. «Хозяином». Нарцисса тогда попыталась встать и выяснить, в чем дело, но сил не хватило. Тогда она подумала, что так бывает со всеми женщинами после родов. Так прошло несколько дней – дней паники и попыток вырваться из комнаты, после которых накатывала слабость и головокружение.
Тогда она еще не догадывалась о наложенном заклятии. Истина оказалась простой и страшной. Она выполнила возложенную на нее функцию – произвела на свет наследника. На этом ее миссия закончилась. Случись это хотя бы год назад, ее самолюбие, вероятно, с трудом бы перенесло такое отношение. Просто вещь, отслужившая свой срок. Забытая, ненужная. Но это было раньше. Сейчас все затмила мысль о сыне. Крошечное беззащитное создание, которое она так и не подержала в своих руках. Она не знала, что с ним, не знала, как он. Здравый смысл подсказывал, что ребенок для Люциуса слишком важен, поэтому ему не причинят вред. Но Нарцисса плевать хотела на здравый смысл. Она была на грани безумия от страха за своего ребенка. И не было выхода. Не было помощи, не было сочувствия. Только чужие холодные стены и пронизывающий страх. Ей приносили еду, вязание и прочую ерунду, Домовые эльфы выражали готовность исполнить все ее прихоти, не касающиеся ребенка. Но какие прихоти могли быть в ее состоянии. Она и ела-то лишь для того, чтобы быстрее набраться сил, потому что недомогание стало ее постоянным спутником.
На седьмой день пришел Люциус. Позже Нарцисса не могла вспомнить, что кричала в это спокойное и равнодушное лицо. Закончилось все очередным приступом головокружения и спокойным голосом Люциуса. Он сообщил о встрече с корреспондентами и о том, что она должна привести себя в порядок. Безупречно выглядеть, безупречно говорить.
Нарцисса хотела послать его ко всем чертям, но он сказал одну простую вещь:
- Ты увидишь сына.
И слез, как не бывало, и недомогание отступило.
Люциус не обманул. Сына она увидела. Причем испытала такое непередаваемое ощущение, когда ей просто дали его в руки. Прижать к себе, вдохнуть его запах, почувствовать его тепло. Больше ничего в жизни не нужно. И вдруг оказалось, что по протоколу наследника должен держать отец. Нарцисса хотела ответить всем этим расфуфыренным снобам, что они могут сделать со своими пожеланиями, но что-то во взгляде Люциуса заставило ее одуматься. От этого человека сейчас зависела возможность видеть собственного ребенка.
После пресловутой фото-сессии они остались втроем. Она, Люциус и Драко. К ее удивлению, Люциус тут же протянул ей ребенка. Прижимая к себе теплое тельце, она задала один простой вопрос:
- Зачем?
- Милая… - Люциус протянул руку и коснулся ее волос. – Так нужно. Наш ребенок не обычный. Поверь, если не заняться его воспитанием, может произойти катастрофа. Он вырастет великим волшебником, но его силу нужно направлять.
- Но я его мать. Я знаю, что для него лучше. Ты не можешь отстранять меня от его воспитания.
- Я и не собираюсь, - он улыбнулся почти искренне. Почти. – Ты просто была слаба, подавлена, потом эти приступы беспокойства. Это могло негативно отразиться на ребенке.
- Ты шутишь? Эти, как ты выразился, приступы беспокойства, были потому, что у меня отняли сына. Я не знала, что с ним, как он.
- Неужели ты могла подумать, что я причиню вред нашему ребенку?
Он подался вперед и поцеловал ее висок. Драко недовольно засопел, видимо, ему не понравилось подобное поведение.
- Теперь все будет по-другому.
- Правда? – в ее голосе послышалась надежда.
Несмотря на врожденную осторожность Нарцисса сейчас готова была поверить чему угодно, лишь бы услышать подтверждение своим надеждам. Она готова была простить Люциуса, простить весь свет. За одну только возможность держать на руках собственного сына, видеть, как он растет. Это так мало и так много.
- Ну, конечно, - он вновь ее поцеловал.
Нарцисса со счастливой улыбкой уткнулась носом в краешек теплого одеялка. Внезапно мир покачнулся и опрокинулся. Последнее, что запомнилось, это уверенные руки Люциуса, подхватившие сына.
Пришла в себя она уже в собственной спальне. Встрепенулась и попыталась встать.
- С Драко все в порядке, - опередил ее вопрос негромкий голос Люциуса.- Но... ты могла его уронить. Что случилось?
- Я… н-не знаю, - голос не слушался, она закашлялась.- Я вдруг почувствовала головокружение и… Она замолчала.
- Милая, надеюсь, ты понимаешь, что могло случиться, не окажись меня рядом.
Она понимала.
- Думаю, тебе лучше не брать мальчика на руки, пока эти странные симптомы не пройдут. Я пригласил лекаря.
В его голосе слышалась искренняя тревога. Так, во всяком случае, показалось Нарциссе. А потом пришел лекарь, который долго осматривал, заставлял пить соленые порошки и направлял на нее волшебную палочку. И вердикт: она… совершенно здорова.
Недоумение на лице Люциуса и... озарение. Заклятие. Все оказалось просто. Она даже не пыталась выяснить: кто. Если верить недоумению Люциуса, значит, пресловутый Темный Лорд. Она попыталась поговорить с Люциусом, но тот лишь развел руками и пообещал выяснить. А потом уехал по делам на несколько месяцев. Темный Лорд в имении не появлялся. Спросить оказалось не с кого. Да и так ли это важно. Важным оказалось то, что началась новая – чудовищная жизнь. Стоило ей попытаться приблизиться к собственному сыну, как на нее накатывались волны тошноты и головокружения. Патовая ситуация. Она не могла взять на руки собственного ребенка, потому что рисковала причинить ему вред.
Малыш рос капризным и драчливым. Материнское сердце обливалось кровью при виде того, что его окружают лишь домовые эльфы. Да еще гориллообразный охранник, который после рождения Драко прочно переместился из-за спины Нарциссы в непосредственную близость к ребенку.
Изредка появлялся Северус, который был молчалив и собран. Говорил мало, на вопросы о своей работе на Лорда отвечал неохотно. Нарцисса чувствовала, что он что-то недоговаривает, после его ухода всегда оставалось больше вопросов, нежели ответов. Поддерживал ли он ее? Безусловно. Порой они могли промолчать весь вечер, глядя каждый в свою чашку с чаем, потому что говорить было не о чем. В настоящем темы, способной поднять настроение, не было, а в прошлом, что ни воспоминание – то синеглазое наказание. Северус при упоминании гриффиндорца поджимал губы, старясь сохранять хорошие манеры, а Нарцисса отчетливо осознавала, что жизнь не удалась. Просто не сложилась… и все. Становилось грустно и горестно, поэтому даже друг, близкий, понимающий и поддерживающий, позволял почувствовать себя нужной и живой, но лишь ненадолго.
Периодически наведывались пожилые волшебники. Что-то смотрели, о чем-то шептались.
Как Нарцисса ненавидела их всех! Но поделать ничего не могла.
Оставалось уповать на собственные силы. Она, как одержимая, переворачивала страницу за страницей книг по темной магии, пытаясь отыскать противодействие заклятию. И все тщетно. Ее попытки побороть обстоятельства не приводили ни к чему. Одна слабая несчастная женщина против огромного и жестокого мира. Не нужно быть провидцем, чтобы предсказать итог.
***
Внезапно начавшаяся суматоха заставила оторваться от грустных мыслей. В этом неживом доме мог быть только один источник шума. Но появлялся он крайне редко. Нарцисса встала навстречу Марисе Малфой. Ветер развевал темные волосы, а солнце отражалось во взгляде этого неунывающего создания.
- Привет, моя хорошая, - Мариса быстро обняла Нарциссу и поцеловала в щеку. Нарцисса улыбнулась. Как же хорошо с ней было. Легкий запах каких-то весенних цветов, не сходящая с губ улыбка.
- Ты почему здесь сидишь? Где Драко?
Нарцисса не стала рассказывать девушке в письме о заклинании. Что толку волновать, если все равно ничего не изменишь.
- Он в южной части сада… - она постаралась придать голосу беззаботные нотки.
Мариса подозрительно сощурилась, закусив губу. Была у нее такая детская привычка. Несколько секунд прошли в молчании. Наконец, Нарцисса не выдержала. Ей всегда было сложно лгать. А в особенности близким людям, которых оставалось все меньше и меньше на этой земле. Она глубоко вздохнула и рассказала обо всем. Кратко и буднично. Лишь сухие факты. Никаких эмоциональных окрасок, переживаний. Но именно спокойствие ее тона больше всего повлияло на Марису. Девушка во время всего рассказа несколько раз прижимал ладонь к губам, пару раз пыталаcь о чем-то спросить, но так и не спросила.
- К тому же его охраняет Смит. Я не могу к нему даже приблизиться, - тихим голосом закончила Нарцисса.
Мариса вошла в беседку, остановилась у каменного парапета спиной к Нарциссе и несколько минут просто молчала, водя пальцем по нагретому камню. Потом резко обернулась и спросила:
- Где Люциус?
- Понятия не имею. Он в последнее время здесь совсем не появляется. Я даже не могу с ним поговорить, как-то решить этот вопрос.
Мариса внимательно посмотрела на подругу. В прошлый свой приезд она не видела Нарциссу. Та была в каком-то загадочном отъезде. Как позже выяснилось из писем, Нарцисса навещала могилу родителей. Драко Марисе тоже не показали. Она вообще видела племянника один раз на крестинах. Ее эта ситуация в корне не устраивала. Девушка вздохнула. Захотелось встряхнуть Нарциссу. Наорать на нее. Лишь бы увидеть что-то кроме этой вежливой улыбки и заторможенных движений. Но она сдержала порыв. Мариса очень любила Нарциссу и всегда пыталась ее понять. Последнее было особенно сложно. Нарцисса мало говорила о себе. Все больше о самой Марисе. Девушка как-то попыталась выяснить причину, на что подруга с легкой улыбкой заметила, что в ее жизни нет ничего интересного, и говорить здесь не о чем. Хотя это было ложью. Мариса прекрасно понимала, что в жизни Нарциссы была… Любовь. А это всегда многогранно, поразительно и неповторимо. Но Сириус Блэк был запретной темой уже не первый год. Нарцисса словно вычеркнула его из своей жизни. Вот только не из своего сердца. Мариса не раз видела, какие взгляды устремлялись в спину гриффиндорца еще в их школьную бытность. Да и потом, Нарцисса с жадностью ловила любые слухи, старательно делая вид, что ее это совсем не интересует. Вот Мариса и подкидывала «неинтересную» информацию. То забыла газету с фотографией новобранцев Аврорского корпуса, то заметку о спецоперации с фото места преступления, на которой чудом оказались сфотографированы два аврора. Один довольно четко выделялся на черно-белой колдографии, всматриваясь в какой-то обрывок бумаги, второй же был в пол-оборота, неясный и расплывчатый. Но он же был! И Мариса готова была поклясться, что Нарцисса ни за что не выбросит потертую газету.
Потом появилась новая темя для разговора: Драко. Да вот только не чувствовала Мариса радостного возбуждения, не видела за строками писем материнского счастья. Ее это всегда настораживало. А сегодня она убедилась в своей правоте. Глядя на подругу, рассеянно теребящую кончик шали, Мариса впервые осознала, насколько же устала Нарцисса. Устала от этой бесконечной борьбы, обреченной на поражение. Противники гораздо сильней. Они – мощь, сметающая все на своем пути. Куда с ними тягаться этой хрупкой девушке?
Черт! Приставить к ребенку этого гориллу Смита? Мариса вдруг поняла, что в состоянии разнести все Имение.
- Пошли! – скомандовала она.
Нарцисса подняла голову и непонимающе уставилась на подругу, удивленная тоном.
- Куда?
- Пошли! – повторила Мариса, хватая ее за руку.
Нарцисса попыталась воспротивиться, но не тут–то было. Если Мариса Малфой что-то для себя решала, то не было силы, способной ей помешать. Во всяком случае, так казалось.
Они быстро пересекли лужайку и направились в южную часть сада, обходя старинные статуи и путаясь мантиями в высокой траве, потому как Мариса игнорировала каменные дорожки. Но чем ближе они подходили, тем сильнее становилось действие сложного заклятия. В какой-то момент Нарцисса споткнулась. Мариса обернулась и взволнованно посмотрела на подругу.
- Все в порядке, - попыталась улыбнуться та, - только зря ты это все затеяла. Я пыталась миллион раз – ничего не выходит. Я не смогу подойти к нему из-за этого чертового заклинания, а тебя Смит ни за что не подпустит. Понимаешь? Все напрасно.
Нарцисса судорожно вздохнула, пытаясь сдержать эмоции. Мариса закусила губу и, сердито притопнув, что-то беззвучно прошептала.
- Слушай! Я МОГУ сейчас устроить вам встречу.
- Ты не сможешь… Смит…
- К черту Смита!
- Я же говорю, что я не смогу приблизиться. Я пыталась…
- Ты пыталась одна! – отрезала Мариса. – Вместе все получится! Только… тебе будет плохо. Но… несколько минут, - в серых глазах появилась мольба. – Вы же нужны друг другу.
Нарцисса прижала ладонь к губам и зажмурилась, пережидая очередной приступ дурноты. А потом прошептала:
- Может, ты и права…
Мариса радостно улыбнулась, раскрасив этой улыбкой само утро. А потом так же быстро нахмурилась.
- Нарцисса, я, правда, не уверена, что это закончится хорошо. Я имею виду тебя.
- Я согласна, лишь бы с Драко ничего не случилось, – отмахнулась та.
- Не случится! - уверенно сказала Мариса. - Они ни за что не стали бы им рисковать. Я уверена, что заклятие одностороннее.
- Идем, - голос Нарциссы окреп.
Мариса вновь потянула ее за руку, молясь Мерлину, чтобы сил Нарциссы хватило хотя бы на несколько драгоценных минут.
За большим розовым кустом была аккуратно подстриженная полянка. Мариса остановилась от неожиданности. Захотелось выхватить палочку и наложить кучу всякой гадости на собственного братца. Как? Как он мог?
Посреди поляны на большом пледе, украшенным фамильным гербом (треклятым фамильным гербом!) сидел маленький мальчик, перекладывая игрушку с одного места на другое. Рядом стояли несколько эльфов, напряженно следивших за этим занятием. А чуть в стороне располагался этот самый пресловутый Смит. Эдакий утес, готовый превратить в горстку пепла любого, кто приблизится к ребенку ближе, чем на десять метров.
Марисе захотелось разреветься от жалости.
Да, Драко охраняли. Никто не мог причинить ему вред. Да, Рядом была куча эльфов, готовых выполнить любой каприз и оберегающих от всех напастей. Но разве это нужно ребенку? Разве может он почувствовать себя нужным, желанным? Нет! Он сможет ощутить себя хозяином, рожденным повелевать, не знающим отказа. Но будет ли он человеком?
Мариса вспомнила свое детство. У нее была хотя бы няня. Старая ворчливая, но обожавшая непослушное чадо до потери сознания.
Судорожный вздох Нарциссы вернул к действительности. Мариса бросила быстрый взгляд на подругу. Тут же отвернулась. Не могла она видеть слезы. Она терялась.
- Присядь здесь, - прошептала она, указывая на каменную скамью у куста.
Нарцисса безропотно опустилась на указанное место, неотрывно глядя на малыша. Мариса понимала, что если бы у той были силы, она бы бросилась к ребенку, наплевав и на охранника и на эльфов. Что-то подсказывало, что подобное было не раз. Да вот только сил уже не осталось. Они все были растрачены в неравной борьбе с роком.
Мариса решительно направилась к центру полянки. Неподвижный до этого Смит быстро шагнул ей на встречу и оказался как раз на пути.
Мариса с жизнерадостной улыбкой сделала два шага влево. Смит тоже переместился. Вправо шагать она не стала. Потеря времени. И так понятно, что на дурочку здесь не проедешь. Да и магия не поможет. Уж Нарцисса-то с кровью вейлы, наверняка, пыталась.
Что ж будем действовать по-другому. Взгляд Марисы остановился на ближайшем домовом эльфе, испуганно наблюдавшем за этой сценой.
- Как тебя зовут?
- Рик, - пробормотал эльф, кланяясь до земли.
Значит, узнал.
- Рики, - голос Марисы стал слаще сиропа. - Этот человек угрожает мне, твоей хозяйке.
Именно в этот момент Смит дернулся, но магия… эльфийская магия была древнее человеческой, сильнее и мудрее. Эльф, казалось, и с места не сдвинулся, но Смит замер.
- Умница!
Похвалила Мариса, от чего эльф расплылся в чем-то похожем на улыбку. Хвалили его, видимо, редко. Девушка не сомневалась, что он имел приказ Люциуса во всем слушаться Смита или что-то вроде того. Но ведь Смит не успел ничего сказать. К тому же по негласному кодексу домовых эльфов, последний приказ имел большую силу. А Мариса все-таки – Малфой.
Долго радоваться маленькой победе она не стала. Быстро обернулась помочь Нарциссе, но та уже упала на колени рядом с сыном, схватив в охапку маленькое тельце. Ребенок испуганно замычал и начал вырываться. Мариса опустилась на колени рядышком, стараясь не смущать эту идиллию и в то же время не пропустить момент, когда сил у подруги не станет.
Она думала, что почувствует удовлетворение от содеянного. Но осознала, что к горлу подступил ком, а в глазах защипало. Мариса Малфой ненавидела слезы. Слезы – это слабость. А в жизни нельзя демонстрировать свои слабости. Но сдержаться не смогла. Слезы потекли по щекам, падая на проклятый фамильный герб, на котором она как раз сидела. Мать и дитя должны вызывать умиротворение, осознание жизни как радостного и счастливейшего из проявлений. Но эта картина заставляла лишь сильнее сжимать кулаки и мечтать прикончить тех, кто безжалостно разорвал связь сердец, вечную и неделимую. Мать не должна глотать слезы, прижимая к себе собственное дитя, а ребенок не должен так яростно вырываться из объятий, отодвигаться, отгораживаться.
Мариса гладила то светлые прядки на отчаянно вертящейся головке, то ледяную дрожащую руку Нарциссы. Сколько это длилось, она не знала. Пока Нарцисса, наконец, не усадила ребенка на плед и не закрыла лицо руками. Все силы разом ее оставили. Если раньше она питалась мыслью о встрече, о миге близости к этому малышу, то теперь горькое разочарование и душевная боль вытянули все силы. Ее сын, ее родной крошечный мальчик, не хочет быть рядом с ней. Это не его вина. Нет. Он привык быть один. Привык к тому, что рядом молчаливые и безропотные эльфы. Ему оказалась не нужна ласка, не нужно тепло. Неужели их отняли навсегда?
А потом был вечер на террасе, когда две девушки просто сидели в полной тишине и утирали слезы. Оказалось, что и в слезах можно найти единство. Сказать было нечего. Реальность, жестокая и неотвратимая, предстала очень ясно. И не осталось ничего: ни радости, ни надежды, ни ожидания чуда. Даже простых слов утешения не осталось. Лгать бессмысленно, а бороться бесполезно.
Осталось лишь смириться и сжиться c этой болью и чувством одиночества в кругу близких по крови людей.
***
Джеймс Поттер зажмурился, весь без остатка растворяясь в тепле от ласковых пальчиков. Он лежал на диване в собственном доме. Доме, который он должен был уберечь любой мыслимой и немыслимой ценой, потому что здесь сосредоточился весь его мир. Вся жизнь. Лили, которая ласково гладила его лицо, уложив его голову на свои колени, и Гарри – маленький теплый комочек. Новая жизнь. Джеймс должен был защитить их любой ценой. Именно для этого он менял защиту на своем доме несколько раз за неделю. А теперь вдруг понял, что остался один единственный выход – наложить сложную родовую защиту и сделать хранителем тайны одного единственного человека. Лишь этот человек сможет найти небольшой уютный домик в Годриковой лощине, больше никто. В момент активизирования этого сложного и древнего заклятия все люди, когда-либо бывавшие в защищаемом месте, навсегда забывают о его местонахождении. Они могут помнить убранство дома, незначительные детали, но ничего из того, что поможет его найти.
- Слушай, кроме ребят, кто у нас был? – вдруг спросил Джемс.
Пальчики Лили на секунду замерли, а потом он услышал ее задумчивый голос:
- Эмили, Дамблдор и все. А что?
- Это хорошо.
- Ты снова о защите?
Он кивнул, не открывая глаз.
- Ты думаешь, все настолько серьезно?
- Да. Думаю. И чем скорее мы поставим защиту, тем лучше.
- Но кто будет хранителем? Дамблдор?
Джеймс открыл глаза и увидел ее задумчивое лицо, обрамленное рыжими локонами. Наверное, так выглядят ангелы. Джеймс сел, потер ноющий висок и проговорил:
- Понимаешь, Дамблдор не может нести ответственность за каждого выпускника Хогвартса.
- Да, я понимаю. Тогда кто-то из ребят?
Джеймс устало потер лицо. Сколько же он не спал? Кажется, пошли вторые сутки. Сначала дежурство, потом выходка Сириуса. Хотя… До этого еще были похороны одного из его ребят. Джеймс откинулся на спинку дивана, почувствовал на своей руке теплую руку и с силой сжал, не открывая глаз. Он не хотел показывать Лили свою слабость и растерянность. Ей и так доставалось. Тревога, постоянное ожидание дурной вести. Страх, что он однажды не вернется с очередного дежурства. Вот из чего состояла жизнь Лили Поттер. Джеймс вздохнул. Если бы он попытался измерить свою любовь к Лили и меру благодарности к ней, не хватило бы и целого океана. Как бы тяжело ни складывался его день, сколько бы он крови и ни увидел на очередном вызове к месту трагедии, он твердо знал, что дома его ждет эта светлая улыбка, нежные руки и молчаливая поддержка. Ни расспросов, ни упреков в долгом отсутствии. Лишь хорошие новости о том, как вел себя маленький Гарри и что нового в области культуры или квиддича, хотя она и не слишком разбиралась в последнем. Частенько трогательно путала термины и не могла запомнить фамилии игроков. Но ведь старалась, ради его усталой улыбки. Она день за днем создавала его мир, как искусная мастерица, сплетая нити света радости и добра, не оставляя ни одного шанса тревогам, несчастьям, горестям проникнуть за стены их небольшого дома. И не потому, что она была сильной волшебницей. Нет. Она творила женскую магию, ту, что сильнее заклятий и недобрых слов. Магия любви, магия света.
Джеймс встал с дивана и подошел к колыбельке. Их малыш сладко спал, чему-то улыбаясь во сне. Как прекрасен мир детства. Сколько света и радости таит он в себе. Джеймс сделает все, чтобы улыбка его сына никогда не померкла. В то день он еще не знал, что маленькому Гарри Поттеру остается всего лишь несколько дней безмятежности. А потом… Странное слово «сирота». Сухое, протокольное. За ним не видно детских слез, не видно бескрылой мечты и робкой надежды.
Джеймс повернулся к Лили.
- Спасибо тебе. За все, за все.
Она молча приблизилась и обняла его. Крепко-крепко, укрывая от всех невзгод и несчастий. Рядом с ней страхи таяли. Оставалась надежда.
Джеймс в очередной раз подумал: как же тяжело, должно быть, его друзьям приходить в пустой одинокий дом, где никто не ждет, не встречает.
Мысли вернулись к кандидату на роль хранителя.
- Может, Ремус? – внезапно предложил он.
- Ремус… - Лили задумалась. – Во-первых, послезавтра полнолуние, поэтому какое-то время он будет не в форме. А ты хочешь сделать все как можно быстрее.
- Точно. Я забыл, - Джеймс задрал голову к потолку. - Сириус или Питер.
Сложность выбора заключалась в том, что человек должен быть готов пожертвовать собой, если это понадобится. Тайну нельзя выпытать, но кому это докажешь? Следовательно, существовала вероятность нападения, применения запрещенных заклятий типа «Круцио». Человек не должен сломаться. Вообще быть хранителем - означало верную смерть в случае, если за охраняемым домом кто-нибудь охотился. А дома авроров в последнее время исчезали с карт, как по мановению волшебной палочки. Кто из его друзей готов пойти на риск? Конечно, любой. На то она дружба и есть. Но почему-то сознание упорно подсовывало образ Сириуса. Хотя… подобный ход мыслей мог быть не только у него. Значит, лучше выбрать на эту роль Питера. С виду слабый и безвольный. Мало кому в голову придет подумать что он – хранитель тайны. Да и к тому же у Сириуса, работавшего в боевом отряде авроров, то есть частенько попадающего в переделки, было гораздо больше шансов погибнуть, нежели у Питера, занимающегося бумажной работой в министерстве. Значит, и с этой точки зрения Питер – логичный выбор. Но что-то останавливало Джеймса Поттера. Объективных причин для недоверия не было. Да, они с Питом в последнее время реже видятся. Ну и что с того? Он и с остальными ребятами часто пересекался при смене с дежурств, встречаясь только по выходным, да еще получал от Лили информацию о делах того или иного. Это и есть взрослая жизнь. Да еще эта проклятая война… Значит, дело было не в недоверии. В чем же тогда?
Джеймс не мог ответить на этот вопрос. Он будет сомневаться до последнего, а потом обратится с просьбой к Сириусу. Почему? Вопреки всем мыслимым законам логики. Наверное, интуитивно. А потом, в свой последний день, за несколько секунд до того, как воздух разрежет зеленая вспышка смертельного заклятия, он вспомнит удивленный взгляд синих глаз и негромкий вопрос:
- Почему я?
И свой ответ:
- Я доверяю тебе.
В последний миг своей жизни Джеймс Поттер попытается понять, как он мог так ошибиться, поддавшись на уговоры Сириуса?!
Но все это будет потом, а пока же он с улыбкой тянет зубочистку из рук Лили, решившей довериться Случаю. И надо же такому случится, что выбор пал на Сириуса.
- Судьба, видимо, у Сириуса участвовать в нашей жизни. Сначала стал крестным, теперь еще это.
- Сначала стал шафером. Там тоже был жребий, - улыбается Джеймс.
Уже в душе он в очередной раз задается вопросом: «Почему Сириус? Почему мятежный бесшабашный Сириус Блэк, а не благоразумный Ремус Люпин или спокойный Питер Петтигрю?»
Почему Судьба всегда выбирает Сириуса? Джеймс вздохнул, вспомнив сегодняшний день…
«Все началось с дежурства. Хотя… нет. Все началось с похорон. Похорон Дэвида Лансена. Дейв был одним из его отряда. Их было шестеро, а два дня назад осталось пятеро. Это была первая потеря в отряде, которым командовал Джеймс Поттер. Веселый неунывающий Дейв умер мгновенно. Зеленая вспышка и… все. Это было страшно? Нет! Страшно было потом, на похоронах, когда пришло осознание. А в первый момент было непонятно. Да! Их готовили к тому, что они могут погибнуть. Грюм твердил об этом по десять раз на дню. Но одно дело слова - а совсем другое, перепачканное в грязи мальчишеское лицо и удивленный взгляд в небеса. Им часто приходилось видеть тела, которые оставляли на своем пути Пожиратели Смерти. Их учили реагировать профессионально, не впадать в истерику, не падать в обморок. Быть профессионалами. Принимать эту далекую безвестную смерть как часть работы. Это потом, дома, наедине с собой, приходило осознание и страх. Но у Джеймса была Лили, которая умела стирать страхи тяжелого дня, растворять их в своей улыбке. Поэтому часто безвестные истерзанные тела – оставались безликой частью работы. А тот день показал, что смерть может быть без крови, без леденящей душу черной метки. Она предстала обыденной и оттого более ужасной. А потом были похороны. Вмиг постаревшая мать Дейва, огромные глазищи на белом, как мел, лице младшей сестренки... Следующую ночь Джеймс пролежал без сна. На дежурство в это утро их заступило пятеро. Как быть в такой ситуации, когда роли расписаны до мелочей? Команда – шесть человек. У каждого свое место, свои обязанности, свои знания. Они не были универсалами. Им не хватило для этого времени на обучение. Война заставила пройти ускоренный курс. А ведь когда-то Джеймс Поттер видел свою карьеру яркой, героической, в ореоле громкой славы. В детстве он представлял себе авроров эдакими серьезными, скупыми на проявление эмоций, преображающимися лишь в минуту опасности. Герой в развевающейся черной мантии, окруженный восторженной толпой. Иллюзия разбилась быстро. Сначала выяснилось, что в форменную одежду боевого аврора не входит мантия. С шестнадцатого века ее заменила короткая прочная куртка, что было не так романтично, зато удобно. А потом развеялся миф о серьезности и степенности авроров. Они оказались обычными людьми: они так же смеялись, так же грустили. Они просто сталкивались со смертью гораздо чаще других, поэтому, может, переживали чуть острее. А потом Джеймс сам стал аврором, и детская мечта стала выглядеть наивной и нелепой. Серьезные люди, скупые на проявление эмоций… Разве подходил под это определение звонкий смех Бродяги или беззвучные ругательства Лунатика? И сам, Джеймс, разве стал кем-то другим, получив диплом аврора? Нет. Он остался тем же до своего первого задания. Да и после него тоже. Только взгляд на жизнь изменился, пожалуй. Но здесь, возможно, огромную роль сыграла не работа, а семья.
В первое дежурство после смерти Дейва Джеймс впал в уныние, когда ему представили нового специалиста по блокирующим заклятиям. Восемнадцатилетнего мальчика с лихорадочным блеском в глазах. Мальчика, который, наверное, никогда в своей жизни не произносил боевого заклинания. Но делать нечего. Джеймс про себя молился Мерлину, чтобы дежурство прошло без приключений. Мерлин, видимо, был занят чем-то другим в тот день, и не услышал молитв молодого аврора.
Через час после начала дежурства поступил сигнал тревоги. Нападение на частный дом в северной части Лондона. Черная Метка, не менее десяти Пожирателей Смерти.
Пока усталый диспетчер, собирающий информацию, зачитывал данные, вмиг посерьезневший отряд Джеймса быстро натягивал экипировку. Слушали молча, каждый для себя что-то решая и запоминая. Быстрая перекличка и одинаково унылые взгляды на новенького мальчика. Нельзя начинать с боевого задания. Нужно понять, на что мальчик способен, да и вообще, нельзя так с огня да в полымя. Но выбора не было. До той минуты, пока дверь оперативной части не распахнулась и на пороге не возник Сириус Блэк. Его дежурство закончилось полчаса назад, но он зачем-то явился на вызов.
- Что случилось? – требовательно спросил он у диспетчера.
Тот послушно начал повторять информацию, а Сириус вдруг стал переодеваться, приспосабливать оружие к форме.
- Ты что делаешь? – опешил Джеймс.
Сириус на миг вскинул голову.
- Ну, у вас же человека не хватает.
Сириус был в числе молчаливых сослуживцев на похоронах Дейва. Они не общались на службе, но это стало страшной традицией: раз в несколько недель встречаться для того, чтобы проводить в последний путь знакомого или малознакомого аврора. Одного из них.
- Уже хватает, - упрямо отозвался Джеймс.
Сириус бросил взгляд на побледневшего от информации диспетчера мальчика. Ничего не сказал, только застегнул молнию под горло. Джеймс оторопел от такой бесцеремонности. Он всегда знал, что Сириус не слишком слушает то, что ему говорят, но не до такой же степени.
- Ты никуда не идешь! – отрезал Джеймс.
- Давай поспорим на эту тему по пути, - негромко откликнулся Сириус.
Дверь отворилась, и на пороге возник Грозный Глаз Грюм. Этого невысокого человека боялся весь аврорат, в особенности молодые ребята. Все в нем, начиная от внешнего вида и заканчивая манерой запугивать, внушало трепет.
- Поттер! Прошло четыре минуты, а ты до сих пор здесь, - рявкнул он. – В чем проблема?
Джеймс весь подобрался, но все же бесцеремонно кивнул на проблему. Сириус попытался что-то сказать, но Грюм окинул взглядом сначала его, потом нового мальчика.
- У тебя было дежурство с двумя выездами, - уже спокойнее проговорил он в сторону Блэка.
- Один ложный, - откликнулся тот.
- Уверен, что не подведешь?
Сириус просто кивнул.
- Поттер! - вновь рявкнул Грюм, - уже шесть минут. У тебя еще какие-то проблемы?
- Никаких! – отрапортовал Джеймс и, бросив взгляд на Сириуса, шагнул к портключу, который должен был перенести их в указанный район.
Почему он был против участия Сириуса, он и сам не знал. Так случилось, что из них четверых – трое стали боевыми аврорами. Только Питер занимался бумажной работой. Он не подошел по здоровью. Что-то со зрением, кажется. Джеймс вдруг понял, что так и не выяснил причину. Наверное, нужно больше времени уделять друзьям. Так вот все трое попали в разные отряды. Почему? Джеймс как-то пытался выяснить у Грюма, на что получил очень жизнеутверждающий ответ. «Когда останетесь в живых лишь вы – объединитесь».
Тогда Джеймс про себя покрутил пальцем у виска и больше на эту тему не говорил. И вот сейчас, глядя на сосредоточенное лицо друга, он никак не мог понять, что же его беспокоит. Он доверял Сириусу. Полностью. Он мог доверить ему свою жизнь, жизнь любого из своих ребят. Но что-то все равно беспокоило.
Может, слухи о том, что Блэк – самый молодой аврор с таким количеством наград и взысканий. Его успели два раза повысить в звании и столько же раз понизить. Джеймс пытался выяснить у Сириуса за что, на что тот беззаботно пожимал плечами и ссылался на субъективность командного состава. Джеймс догадывался, что если бы не такая острая нехватка кадров, Сириуса давно бы отстранили от работы. «У него паршивая дисциплина», - как–то сказал Грюм. Джеймс знал Сириуса не один год, поэтому сомневаться в словах опытного аврора не приходилось.
Давно ли сам Джеймс стал дисциплинированным и правильным? С тех пор, как понял, что на нем ответственность за жизни пятерых человек, а, главное, с тех пор, как дома его ждал маленький беззащитный комочек и любимая женщина, подводить которых он не имел никакого права. Джеймс вздохнул.
Его небольшой отряд молча приближался к указанному дому по небольшой улице. Обычная улица, тихая, пустынная. Она словно спала, несмотря на то, что наступило утро. Ни одного человека, ни одной птицы. Со стороны все казалось … мертвым. Венчал картину знак, оставленный забавляющимися Пожирателями Смерти. Над небольшим уютным домиком витала Черная Метка. Джеймс видел ее не первый раз, но всегда в его душу закрадывался леденящий страх. Почему? Всего лишь метка. Словно дым из каминной трубы вдруг завис над крышей, на миг оставив причудливый узор. Дунет ветерок, и все исчезнет. Дым рассеется, стирая с неба уродливые очертания черепа со змеей, выползающей изо рта. Да вот только ветер все никак не дул, и метка оставалась на месте. Словно ветер вдруг застыл. Словно сама жизнь застыла.
- Это дом Тэда, - услышал он негромкий голос одного из своих ребят.
Заклинание, накладываемое на группу, позволяло им переговариваться и не быть услышанными.
- Какого Тэда?
Уточнил другой голос.
- Эдиссона, - ответил третий.
Раздались судорожные выдохи. Тэд Эдиссон был одним из их выпуска. Когда-то учился в Когтевране. Улыбчивый, веселый паренек, который не так давно женился и, подобно Джеймсу, стал отцом.
- Хватит болтать, - призвал Джеймс своих ребят к порядку.
Только паники сейчас не хватало. Они бесшумно приблизились к крыльцу. Сириус споткнулся о клумбу. Джеймс про себя выругался. Не стоило его брать. Второе дежурство подряд. А когда Бродяга отдыхал до этого - вообще загадка. Джеймсу и так не понравился вид друга: бледный, взъерошенный, с двух или трехдневной щетиной. Нет! Сириусу явно следовало отправиться отдыхать.
- Блэк, ты как? – не удержался Джеймс.
Сириус удивленно оглянулся, а потом поднял вверх большой палец.
Внезапно Джеймс понял, почему Грюм не позволил друзьям попадать в один отряд. Вся команда Джеймса была славными ребят
Вся команда Джеймса была славными ребятами, но познакомились они только в школе Авроров. Да, успели сдружиться, успели сработаться, но сейчас Джеймс ловил себя на мысли, что человек, который в этот момент медленно огибал крыльцо, чтобы заглянуть в окно, гораздо ближе и дороже ему, чем, скажем, Майкл, который осторожно взялся за дверную ручку, или Стив, который бесшумно приоткрыл раму и скользнул внутрь.
Да, это было неправильно. Но так было, и поделать с этим Джеймс Поттер ничего не мог.
А потом была процедура, которую Джеймс ненавидел больше всего. «Процедура…» За протокольной формулировкой скрывалась чья-то жизнь или смерть. Вот сейчас они проникнут в дом. Не нужно быть провидцем, чтобы знать, что они там увидят. Всегда одно и то же. В разных обликах, но одно и то же. Молодой аврор больше всего на свете ненавидел выезды в дома. На улицы, в магазины – куда угодно. Но только не эти ухоженные подъездные дрожки, уютные дворики. Потому что слишком страшно после этого уюта входить в дом, над которым парила Метка.
В доме Тэда было тихо и пустынно. В холле на глаза попалась детская лопатка. Джеймс почувствовал, как нехорошо дернулось сердце. Да, здравый смысл подсказывал, что Пожиратели Смерти не оставляют живых. Но ребенок. Совсем маленький.
По его знаку все бесшумно рассредоточились по дому. В полной тишине обыскали первый этаж. Ничего. Двое из ребят поднялись на второй. Джеймс остался у входной двери, а один из его команды сел на пол в пустом коридоре и застыл. Со стороны можно было подумать, что ему плохо или он устал. Но это только со стороны. На самом деле. Роберт Моран изучал обстановку вокруг дома. Была у этого мальчика почти феноменальная способность – чувствовать живых людей на достаточно большом расстоянии. Это встречалось редко, поэтому отряд Джеймса частенько отправлялся на самые опасные вызовы.
Джеймс вздрогнул. Трое… Значит, маленький ребенок, чья лопатка лежала на полу в холле, тоже мертв. Стало холодно. Но времени на переживания не было. Возможно, поэтому все они до сих пор не сошли с ума.
- Роб, поле до них достанет?
- Достанет. Они на заднем дворе.
- Сириус, Том, спускайтесь.
Поле… Чудесная штука. Заклинание, лишающее возможности трансрессировать. Миниатюра силового поля, которым обычно защищают ненаносимые объекты. Быстрая подготовка, шесть голосов слились в единое заклинание, и над домом Тэда Эдиссона образовался невидимый колпак. По сути дела ловушка для тех и для других. Никто не смог бы выбраться отсюда при помощи магии. Только физически выйти за границу действия поля. Но задача авроров сейчас как раз и заключалась в том, чтобы ни один из людей в черных капюшонах на заднем дворе не приблизился к этой границе. Бесшумно выбраться, слушая негромкий комментарий Роба о перемещении Пожирателей, изучить обстановку и как-то их обезвредить. Дело за малым… Как?
Утренний ветер дохнул в лицо свежестью. Шелест листвы и солнечные лучи, едва касающиеся крыш, словно отрицали смерть, пытались доказать, что все в порядке. Это только сон. Дурной сон. Но напряженный профиль Сириуса Блэка, в гробовом молчании спустившегося со второго этажа, разбивал эту иллюзию.
Пятеро людей расположились у двери, ведущей в сад. Роберт так и остался в коридоре. Несколько метров для него роли не играли, а опасности его старались не подвергать. Пожирателей смерти не было видно. Ни одного. Если бы Джеймс ни раз собственными глазами не убеждался в феноменальном даре Роберта, он бы посчитал сад мирным и безопасным.
- Двое в западной части сада за какой-то преградой, - раздался в ушах напряженный голос Роба.
- Альпийская горка, - проговорил Стив.
- Двое в восточной части за чем-то высоким. И еще четверо прямо по курсу.
- Невидимы, - подал голос кто-то из ребят.
- Джеймс, те, что прямо, быстро движутся прочь от дома. Еще двадцать метров, и они уйдут.
Нужно было срочно принимать решение. На поясе каждого из авроров находился особый магический предмет. Кто-то из молодежи на занятиях как-то прозвал его сверкалкой. Так и прижилось. На деле – это был мощный сгусток заряда, который на миг парализовывал всех, кто смотрел на него в момент действия. Он него было невозможно спастись – лишь возвести защитный экран у лица или использовать искусственный, который делали несколько специалистов перед каждым дежурством.
По вибрации воздуха Джеймс понял, что кто-то начал приводить экран в рабочее состояние. Судя по тому, что делалось это без команды, не нужно было долго гадать.
- Блэк, - прошипел Джеймс.
- Я вперед,- предупредил Сириус и двинулся к выходу.
- Блэк, назад! - рявкнул Джеймс, понимая, что сейчас одна единственная зеленая вспышка, и он никогда больше не услышит смех этого ненормального.
- Блэк!
- Поттер, не ори в ухо! – последовало в ответ.
- Черт! – чертыхнулся Джеймс и стал пробираться вперед в попытке остановить Сириус Блэка.
Его команда в растерянности замерла, включив защитные экраны. Только голос Роберта по–прежнему звучал, отсчитывая расстояние от Пожирателей смерти до границы силового поля. А больше ничего не нарушал утреннюю тишину.
Вдруг легкая мальчишеская фигура метнулась от двери на открытую площадку. И сад ожил. Мнимая тишина, нарушилась голосами, выкрикивающими заклятия, предрассветный воздух разрезали вспышки, летящие с трех сторон. Джеймс застыл с леденеющим сердцем глядя, как одна из зеленых вспышек попала в Сириуса. И в тот же миг глаза застлала красная пелена, в ушах зазвенело. В аврорате работали гении, но даже они не смогли полностью нейтрализовать действие милой «сверкалки».
Когда гул в ушах прошел и зрение вернулось, Джеймс первым делом глубоко вздохнул. Он в первую очередь профессионал.
- Роб? – собственный голос показался чужим.
- Они неподвижны.
- Без сознания?
- Трудно сказать.
Авроры осторожно выбрались из дома. Дополнительные парализующие заклятия в сторону Пожирателей. Убедиться, что все они без сознания. Снять поле и вызвать специалистов. Джеймс делал это все планомерно и методично. Так, как писалось в инструкциях, именно в надлежащем порядке, потому что до смерти боялся приблизиться к телу, лежащему на поляне.
Помощь в такой ситуации не нужна. Нужна лишь констатация факта…. Язык не повернулся сказать «смерти». Джеймс Поттер опустился на колени у тела Сириуса Блэка. Так не должно быть. Да, этот ненормальный мальчишка все время бросал вызов судьбе, словно беря реванш за свою искалеченную юность. Но ведь судьба однажды должна была ответить. Джеймс перевернул неподвижное тело на спину. Перепачканное в земле лицо.
- Сириус, - надеясь непонятно на что, прохрипел Джеймс.
- Сириус, пожалуйста.
Его пальцы лихорадочно рвали застежки в попытке дать другу глоток воздуха. Джеймс мысленно обращался к Мерлину, повторяя, что так нечестно. Друг не должен умирать на руках у друга. Не в 21 год. Это слишком рано!
Джеймс зажмурился, пытаясь напомнить себе, что он – профессионал, что идет война, что…
- Поттер, никогда больше с тобой не пойду, - прозвучал хриплый голос. - Орешь, как потерпевший.
Джеймс открыл глаза и, боясь поверить, посмотрел на перепачканное лицо. Бледный, грязный, скривившийся от боли, но живой. Волна непередаваемого облегчения схлынула, не успев разрастись, оставив после себя ярость. Джеймс схватил Сириуса за воротник и несколько раз встряхнул.
Что было потом? Джеймс предпочел не знать. Он опрометью бросился в дом, поблагодарил Роба, кивнул колдомедикам в сторону внутреннего двора. Он не стал подниматься на второй этаж. Нет. Лучше запомнить Тэда веселым улыбчивым пареньком. Порой лучше спрятаться от реальности.
Вернувшись в аврорат, Джеймс первым делом направился в архив и запросил личное дело Сириуса Блэка. Теоретически сотрудник его уровня не имел доступа к личным делам людей, не входящих в его подчинение. Но теория, как правило, очень отличается от практики.
А час спустя Джеймс Поттер шел по коридору министерства, тихо закипая от гнева. И виновника этого состояния не нужно было долго угадывать. Джеймс резко распахнул дверь в комнату отдыха. Его ребята уютно расположились в мягких креслах. Кто-то дремал, кто-то пытался читать. На звук распахиваемой двери головы повернулись.
- Что?
- Блэка видели? – шепотом спросил Джеймс, чтобы не будить Роберта, которому сегодня пришлось изрядно потрудиться.
- Нет. Не видели, - прошептали несколько голосов.
- Ладно. Отдыхайте. Будем надеться, что на сегодня все.
Джеймс тихо прикрыл дверь и направился в комнату для курения. Груз ответственности. От него никуда не деться. Он был в ответе за этих мальчишек, хотя сам был всего на год старше большинства из них. Военное время. Год порой шел за целую жизнь. В комнате для курения было несколько человек из отдела. Сириус среди них тоже не наблюдался. Джеймс вышел в коридор и постарался взять себя в руки. Может, Бродяга просто ушел домой? Почему сразу эта мысль не пришла в голову? Он отправился на вызов, но это не означало, что он должен оставаться на все дежурство его, Джемса, команды. Мысль была здравой. Странно, что она не посетила сразу.
Джеймс дошел до охраны.
- Блэк не проходил?
Молодой охранник медленно повернулся, задумался…
- Сириус Блэк? – лениво уточнил он.
- А у нас их десять? – сорвался Джеймс.
Парень выпрямился и ответил:
- Нет, не проходил.
Джеймс чертыхнулся и пошел обратно. Обычно он старался держать себя в руках, но сегодня чаша терпения лопнула после выходки друга. Может, стоило извиниться перед охранником. Джеймс оглянулся на парня, но возвращаться не стал. Знал, что ему многое простится. Он потерял товарища. В мирное время после подобного всему отряду давали реабилитационный отпуск. Но это в мирное время. А кто сейчас об этом помнит?
Джеймс заглянул в каминную. Так между собой называли помещение, в котором была развязка транспортной каминной сети. На самом деле называлось оно длинно и труднопроизносимо, но среди ребят прижилось простое и понятное «каминная».
Как всегда в углу за небольшим письменным столом дремал пожилой волшебник. Часть каминов работала. Часть была опломбирована. Видимо, что-то перекрывали, возможно, где-то работали специалисты.
- Мистер Гордон, - негромко позвал Джеймс.
Старичок всхрапнул, но не проснулся.
- Мистер Гордон! - на этот раз Джеймс крикнул, не церемонясь.
Служитель вскочил из-за стола, что-то бормоча и одновременно поправляя толстую книгу регистрации. Когда же он сообразил, что перед ним всего лишь молодой аврор, пусть и старший по званию, принялся недовольно причитать, сетуя на невоспитанность и безделье молодого поколения.
- Сириус Блэк уходил?
Мужчина недовольно покосился на молодого аврора, словно прикидывая, уйдет или нет. Поняв, что не уйдет, кашлянул, вздохнул и принялся водить пальцем по страницам толстой книги, шевеля губами. Джеймс возвел глаза к потолку, поняв, что теряет время. Во-первых, это надолго, а, во-вторых, Сириус всегда наплевательски относился ко всякого рода правилам. Неужели он стал бы регистрироваться при пользовании камином? Тем более служитель, видимо, спал все время. Представить Сириуса по доброй воле заполняющего какие-то обязательные бумажки было сложно. Он отчеты-то сдавал через раз. Ну бывают люди совершенно не приспособленные к бумажной работе.
- Вот он, - удивил своим заявлением мистер Гордон.
Джеймс притянул книгу к себе, наплевав на недовольство пожилого волшебника. Действительно, в графе «Фамилия» рукой Сириуса была накарябано что-то похожее на «Блэк». А графе «Подпись» определенно его автограф. Хм, нельзя плохо думать о людях.
К тому же он зарегистрировался два раза. Джемс нахмурился, взглянув на время использования каминной сети. Это было больше четырех часов назад, и, судя по записям, Сириус отлучался на 14 минут.
- Спасибо, мистер Гордон. Вы мне очень помогли, - торжественно произнес Джеймс и вновь направился на поиски друга.
Теперь идя по коридору, он заглядывал в кабинеты к статистам, к секретарю, в медпункт. В общем, везде, где водились хорошенькие девочки. Была у Сириуса и такая черта – обнаруживаться в непосредственной близости от женского пола.
Джеймс подмигнул Мегги Олсен – симпатичному психологу отдела.
- Привет, как ты? – голос у Мегги был очень красивый и сразу располагал к общению.
Джеймс понял, что вопрос задан в свете случившегося с Дэвидом.
- Все в норме.
- Загляни как-нибудь.
- Поговорим об этом? – Джеймс повторил коронную фразу всех психологов, которую любила вспоминать Лили.
Мегги рассмеялась.
- Да нет. Просто поболтаем. Чаю попьем. Расскажешь о Лили, о малыше Гарри, - она ободряюще тронула его локоть
- Идет, - Джеймс улыбнулся. – Ты, кстати, Сириуса не видела?
- Видела.
- Серьезно? Давно?
- Минут десять назад.
- И где он?
- У себя.
- Спасибо, Мегги. Еще увидимся.
- Обязательно.
Джеймс двинулся по коридору. И почему, разыскивая Сириуса, он побывал везде, кроме его кабинета? Занятно. Джеймс толкнул серую дверь. Когда-то здесь висели таблички с именами всех сотрудников отдела, но потом по совету все той же Мегги, их сняли. Зачем документальное подтверждение того, что век аврора в условиях войны недолог. Таблички сняли, а краска в том месте, где они когда-то висели, была чуть ярче. И почему ее не перекрасили?
Сириус сидел за своим письменным столом, если это можно так назвать. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и… спал. Для довершения картины не хватало положить ноги на стол, поверх горы недописанных отчетов. Джеймс вспомнил бледное, перепачканное в свежей земле лицо друга. Этот придурок мог погибнуть час назад. Когда же он мозгов наберется!? Джеймс почувствовал злость. Злость на войну, злость на собственный страх и на едва не остановившееся сердце, при виде упавшего Бродяги. Так как злиться на войну и себя был глупо, идеальной кандидатурой для гнева был человек, сидящий напротив. Джеймс заглушил внутренний голос, говоривший: «Дай ему поспать. Когда еще спокойное время выдастся?»
Он решительно потряс друга за плечо. Сириус вздрогнул, распахнул глаза, несколько минут непонимающе озирался по сторонам, а потом потянулся и устроился на стуле поудобней, явно намереваясь проигнорировать друга.
- С добрым утром, - хмуро проговорил Джеймс.
- И тебе того же, - Сириус зевнул и прилег на стол, отодвинув в сторону недописанный отчет.
- Нужно поговорить.
- Угу, - Сириус не проявил никакого интереса.
- Черт! Ты думаешь: я шучу?!
- О Мерлин, что же так орешь-то? – Сириус досадливо сморщился и встал из-за стола. - Сначала на вызове орал, теперь еще и тут. Власть портит людей, - вполголоса причитал Сириус Блэк, раскладывая гору бумаг на столе в аккуратные стопочки. Прямо идеальный сотрудник.
- Хватит придуриваться! – прошипел Джеймс.
Почему Сириус не мог быть серьезным тогда, когда этого требовалось. Почему он всегда дурачился и нес ерунду?
- Иди к черту, а, - безо всякого выражения проговорил Сириус и попытался пройти мимо друга.
Джеймс схватил его за плечо и развернул к себе. Их взгляды встретились. Как же паршиво Бродяга выглядел. Бледный, темные тени под глазами, ему явно следовало выспаться да и побриться заодно. Джеймс попытался подавить в душе жалость. Нужно раз и навсегда поставить ему мозги на место. Нельзя так безалаберно относиться к своей жизни. Нельзя постоянно бросать вызов Судьбе. Однажды она может его принять.
- Я читал твое досье, - глядя в глаза друга, проговорил Джеймс.
- С ума сойти! – Сириус возвел глаза к потолку. – Теперь ты знаешь обо всех моих дурных привычках. Какой ужас!
Сириус дернул плечом, и Джеймс его выпустил, даже посторонился, давая дорогу. Сириус направился к выходу.
- Это, кстати, секретная информация, – мимоходом проговорил он.
- Не только тебе девушки из архива дают почитать личные дела симпатичных сотрудниц, - парировал Джеймс.
Сириус усмехнулся и снова направился к двери.
- Ты хоть понимаешь, что мог погибнуть! – рявкнул Джеймс. - И, судя по твоему личному делу, не только сегодня! У тебя такие эксцессы через раз встречаются!
- Джим,- Сириус развернулся в дверях. - Я понимаю, что один из твоих людей погиб, но это не повод орать на еще живущих.
- Да при чем здесь это? – взорвался Джеймс. - Ты ведешь себя… - он в отчаянии махнул рукой.
Сириус пожал плечами.
- Ты хоть понимаешь, что я должен написать рапорт? - уже спокойнее проговорил Джеймс.
- Ну... Долг – это святое, - глубокомысленно изрек Сириус, потягиваясь и пытаясь дотянуться до потолка.
Джеймс мысленно сосчитал до десяти. Когда Сириус Блэк был в таком настроении, разговаривать серьезно с ним было бесполезно, но...
- В твоем личном деле сказано, что тебе осталось одно единственно нарекание, а потом отстранение на несколько месяцев, - уточнил Джеймс.
- Подумаешь, - Сириус наконец-то, дотянулся кончиками пальцев до потолка. – Вернусь в отчий дом. Раскрою с порога объятия и торжественно объявлю: «Здравствуй, мама. Я одумался. Где тут у вас учат на Пожирателей?»
- Да иди ты,- не выдержал Джеймс и двинулся к выходу, задев Сириуса по пути плечом.
Тот словно только и ждал, когда же, наконец, выведет друга из себя. Он тут же удержал Джеймса за плечо и развернул к себе.
-Эти подонки сегодня убили ребенка. Маленького мальчика. Там, наверху,- Сириус сглотнул, подбирая слова, - там... перевернутая детская кроватка и... они совсем как живые. А у ребенка в кулачке зажата погремушка. Понимаешь? Их нужно убивать. Не захватывать, не предавать суду. Их нужно убивать при задержании. Всех до одного.
Джеймс молчал, глядя на вмиг посерьзневшее лицо друга.
- Азкабан – достойная кара для них, - наконец, проговорил он.
- Азкабан... Думаешь, там и, в правду, так страшно, как описывают?
- Надеюсь.
- В домах, по которым проходят эти... - Сириус передернул плечом, - гораздо страшнее.
Наступила тишина. Они еще не знали, что пройдет всего несколько дней, и каждый из них сможет это проверить на собственном опыте. Вот только рассказать друг другу они об этом уже не смогут».
***
Джеймс Поттер выключил воду в ванной и посмотрел на свое отражение в зеркале. Уставший, взъерошенный. В памяти снова всплыл разговор с Сириусом.
Сириус, который в это время что-то старательно искал в кармане куртки, вскинул голову и на миг прекратил свое занятие.
- Не понял?
Джеймс посмотрел в потолок.
- Я все думаю, почему медлил? Почему сам не сделал это?
- Что это?
Сириус всегда быстро терял терпение. Вот и сейчас он нахмурился и вернулся к поискам.
- То, что сделал ты.
- О, Мерлин! У тебя просто с мозгами все в порядке.
- Я серьезно!
- Джеймс, - Сириус, наконец, посмотрел ему в глаза. – У тебя – семья. Ты больше не можешь думать о себе. Ты должен думать о них. Если с тобой что-нибудь случится... Даже думать об этом не хочу. А я? Меня никто не ждет, у меня нет жены, нет детей, нет родителей. Я… неудачник, - Сириус беспечно улыбнулся. - Если со мной что-то случится, мир не заметит потери.
Джеймс набрал воздуха высказать все, что думает.
- Успокойся. Успокойся. Дыши глубже.
- Или к черту!
- Договорились. Ты, кстати, ключи от моего мотоцикла не видел?
- Бродяга! – Джеймс оглядел коридор. – Ты на работу на нем летаешь? Если кто-то узнает...
- Он стоит у дома Рема. Успокойся. Я просто хочу его забрать, а ключи найти не могу.
- Может, дома оставил?
- Может. Ладно. Давай.
Они пожали друг другу руки. Сириус направился к каминной.
- Стой, - Джеймс и сам не ожидал, что окликнет. Просто вдруг захотелось об этом сказать.
Сириус обернулся. Джеймс догнал его.
- Пообещай мне одну вещь.
- Обещаю: не буду летать на работу на мотоцикле.
- Да нет, - отмахнулся Джеймс. – Пообещай, что не оставишь Лили и Гарри, если со мной что-то случится.
- Что? – брови Бродяги взметнулись вверх. - По-моему, это меня сегодня кто-то головой о землю стучал. Или я чего-то не заметил?
- Я серьезно!
- Поттер, прекрати! Что с тобой может случиться?!
- То же, что и с тобой!
- У меня больше шансов, - парировал Сириус.
Но, увидев серьезный взгляд друга, проговорил:
- Сохатый, ну с чего такие мысли, а?
- Просто пообещай и все.
- Если тебе станет легче...
- Станет.
- О, Мерлин! Обещаю! Неужели ты думаешь, что кто-то из нас бросит твою семью? Тем более Гарри мой крестник. Да и вообще, иди ты с такими позитивными разговорами.
Сириус развернулся уйти, а потом вернулся обратно.
- Джим, все будет в порядке. Пройдет десять лет, и мы дружно будем провожать Гарри в Хогвартс. Он найдет себе таких же сумасшедших друзей, как ты в свое время. И Школа снова будет стоять на ушах. Серьезно! Уже не будет этой чертовой войны. Гарри сможет заниматься тем, чем захочет. Играть в квиддич, например. Так что бросай свои похоронные мысли.
Джеймс усмехнулся. В устах Сириуса Блэка будущее выглядело безмятежным и радостным. Дверь каминной захлопнулась, разделив друзей. Джеймс с улыбкой направился в сторону комнаты отдыха. Через десять лет они будут провожать Гарри в Хогвартс. Десять лет, и не будет войны, не будет Волдеморта. После разговора тревога отступила».
***
Джеймс Поттер вошел в спальню. Полумрак, уют и тепло. Каким же счастливым выглядит его мир. Джеймс, старясь не шуметь, добрался до кроватки и осторожно поцеловал сына.
А потом он долго лежал без сна, глядя в потолок, слушая негромкое дыхание Лили, ощущая ее запах и понимая, что он... счастлив. Безгранично и неправдоподобно. Его жизнь, разделенная на две части: работа и дом, была такой яркой и счастливой, что сложно было понять до конца, чем же он это заслужил. Почему он так счастлив, а никто из его друзей до сих пор не нашел своего островка уюта. Чем он, Джеймс Поттер это заслужил? Джеймс вздохнул и решил подумать об этом в другой раз.
Непрошенной гостьей в памяти всплыла фраза Сириуса: «...они совсем как живые. А у ребенка в кулачке зажата погремушка….» - Джеймс вздрогнул. Ей совсем не место в этом уютном, наполненным счастьем доме. Джеймс попытался отвлечься. Пройдет десять лет. Не будет войны... Гарри отправится в Хогвартс. Через десять лет все будет по-другому. Гораздо лучше.
В ту ночь Джеймс Поттер еще не знал, что Судьба не отведет ему этих десяти лет. В его распоряжении не осталось даже десяти дней.
А дальше их жизни: оборванные жизни Джеймса и Лили, разбитые – Сириуса и Ремуса, собственноручно попранная жизнь Питера, сольются в одну историю – историю о Мальчике-Который-Выжил.
Почему судьба распорядилась именно так? Разве у нее потребуешь ответа?
На данном сайте присутствуют материалы содержащие в себе графическое и текстовое описание сексуального акта, гомосексуальных отношений, насилие, мазохизм и другие вещи не рекомендованные для просмотра лицам младще 18 лет. Все материалы находятся в отдельных разделах. Если вам еще не исполнилось 18 лет, то мы не рекомендуем посещать данные разделы. All Harry Potter names and characters belong to JK Rowling, Bloomsbury, Scholastic or Warner Bros. and Росмэн
