Библиотека

Гарри сидел в кафе на Диагон Аллее, устроившись за столиком у окна. Густой солнечный свет заливал молочно-белым потоком скатерть и приборы, смягчая краски и не высвечивая, а сглаживая, затушевывая пятнышки на ткани и тоненькие линии щербинок на олове. Никто не мешал ему смотреть на неторопливо шествовавших по улице прохожих. Никто не мешал свободно разложить на столе потрепанные листки пергамента, выбеленные ласковым светом, так что только выведенные красивым почерком буквы ложились перед ним изящным кружевом, как легкая вуаль, прикрывающая лицо некогда прекрасной дамы, не позволяя взору задерживаться на оставленных возрастом отметинах. 

Его все знали. Все его узнавали. Но он не прятался от славы, и она оказалась ему верной спутницей, доброй подругой, не изводящей капризами, как это случается с теми, кто нуждается в ней и пытается с ней заигрывать. Он был герой их мира, но такой же доступной естественной принадлежностью магического Лондона этих лет, как и статуя Дамблдора, десяти футов высотой, отлитая из чистейшего золота – шедевр, созданный гоблинским гением. 
Завтра будет шумный, полный забот день – он и Джинни проводят детей в школу.
Последние из необходимых принадлежностей они купили вчера: новую мантию Джеймсу, учебник по маггловедению для Альбуса, тот самый, который каждый год переиздается, потому что все больше информации содержит о магглах, таких непостижимых созданиях для них, его детей… 
Вообще эта неделя выдалась хлопотной, но это были приятные дни, как бы он ни уставал после работы делать еще и пробежку по магазинам. Гарри наполнялся силами от каждой покупки, будто только тогда легкие начинали дышать в полную силу. Приятное разнообразие его засоренных скучными отчетами будней. 
И все же он устал. И сюда пришел с младшим сыном, чтобы отдохнуть. А еще позволить Альбусу купить что-то «по секрету». Ал поступил, как и хотел, на Гриффиндор. Но Гарри подозревал, что дело не обошлось без уговоров Распределяющей шляпы. Когда-то он тоже упросил ее учесть его желание. А еще у Гарри было подозрение, что однажды она ошиблась… 
Как бы там ни было, но приятелей у сына среди гриффиндорцев не было, зато был какой-то таинственный друг, о котором Альбус не хотел рассказывать, а только получал от него на праздники и дни рождения, приходившиеся на середину зимних каникул, подарки. Джеймс строил ехидные гримасы и молча, но красноречиво закатывал к потолку глаза, когда к ним в гостиную влетала белоснежная сова, гордо усаживаясь на плечо младшего брата, распространяя вокруг себя тонкое благоухание приглушенно-терпких изысканных духов. К ее лапке обычно были аккуратно привязаны тяжелые свертки. Чаще всего это были книги, нормальные детские книги, в основном о приключениях и подвигах каких-нибудь пиратов или лихих охотников за дикими гоблинами. И без прозрачных намеков Джеймса Гарри уже сообразил, что его малыш сдружился со Скорпиусом, отпрыском Драко… Что-то ему болезненно напоминала эта ситуация, вводя его в состояние смешанного с тревогой волнения. Но он упорно делал вид, что ни о чем не догадывается. Сегодня в это кафе он пришел с сыном по его просьбе. Они заказали обед на двоих: грибную похлебку и кроличьи отбивные. Повар принял заказ и ушел на кухню, Альбус же потянул Гарри за рукав, зашептав умоляющей скороговоркой:

- Ты не отпустишь меня в Борджин и Бёркс? Мне… Нужно кое-что купить. 

- Так пойдем вместе. 

- Нет. Мы же уже сделали заказ. Куда ты теперь пойдешь?

Гарри улыбнулся – определенно сын немало потрудился, чтобы убедить шляпу не отправить его в Слизерин. 

- Тебе хватит денег?

- Да. Я сэкономил. 

Гарри покачал головой – уж слишком худощав его Альбус, да и ростом невелик. Скорее всего, вытянет потом, но только если не будет всю наличность спускать на книги. Одно успокаивало – другие дети деньги, регулярно выдаваемые Джинни на карманные расходы, все равно тратили на сласти, да на всякую чушь, вроде набора «Настоящих плюй-камней».

Альбуса он отпустил, хорошо понимая, что другой возможности без посторонних глаз приобрести заветную вещь у сына может и не представиться. Что это будет - он узнает: у Альбуса не было от него секретов, кроме лучшего и единственного школьного друга, да и то, только потому, что оба не видели смысла обсуждать очевидное. 
Когда за мальчиком со звонким кликом захлопнулась дверь, Гарри достал листки пергамента и неторопливо разложил их на столе. Зачем он взял с собой эту заученную наизусть рукопись, он и сам не смог бы сказать точно. Наверное, потому что вокруг старшего Малфоя вновь поднялась шумиха. Люциус занялся литературной деятельностью - выпустил в свет книжку для детей старшего возраста. Что-то о путешествии гномов Зеленой долины к логову Дракона. Артур пытался запретить ее публикацию, осматривал пеструю с вяло шевелящимися картинками обложку, нацепив на нос очки со стеклами, похожими на стрекозьи глаза, тщательно вычитывал каждую строчку, но ничего подозрительного не нашел. Дела у Малфоев обстояли не самым лучшим образом, не так, как они привыкли… Хотя те времена давно минули, когда богатство, роскошь были чуть ли не синонимами их родового имени. Артур упомянул, когда заскакивал к ним в гости месяц назад, что книжку раскупают, как горячие пирожки и вскользь заметил, что он и не сомневался, что рано или поздно доходы, нажитые подозрительным путем, потекут в змеиное семейство мутными потоками. Но что бы он ни говорил, похоже, он был рад, что положение Малфоев медленно, но верно выправлялось, будто скучал о чем-то…

Гарри и не думал читать рукопись. Он помнил наизусть каждое слово, прячущееся за ажурными строчками, такими безобидными в свете солнца.

«…Вы сами напросились, Поттер. Не знаю, что со мной, но откровенность так и хлещет из меня, как кровь из раны. Прошу Вас, не вздумайте мне отвечать на эти письма. Лучше будет, если вы, не читая, бросите их в камин…
…Что-то стало происходить с нашими с Северусом отношениями. Это проистекало медленно, постепенно, будто знакомая с юности, вся в зеленых травах и цветах полянка начала зарастать диким кустарником, а вскоре появились и первые деревца, которым в будущем предстояло вытянуться, заполнив собой все, так легко преодолеваемое пространство, образовав непроходимый дремучий лес. 
Началось же все, как мне теперь представляется, с очередной неудачной беременности Нарциссы…»