Библиотека

- Тебе следует подкрасить глаза и губы. Волосы они поднимают лаком: самый шик, чтобы прическа выдерживала стоящий на голове поднос с тремя стаканами, - говорил вновь прибывший Долохов, развалившись на диване напротив меня. Его тонкие морщинки расползались по землистому лицу, подобно азартно ищущим что-то серым червякам, а глаза, водянистые, как застывшая в болотных лужах вода, блекло поблескивали.

Северус сидел в углу того же дивана и тоже смотрел на меня: я чувствовал его изучающий взгляд. Одну из афиш ему вручил Долохов. Там был изображено нечто: в черной, вроде бы шелковой рубашке с пуговицами, блестящими и безобразно огромными. Пол создания определить было трудно из-за слоев косметики, покрывавшей лоснящуюся – от крема? - рожу… 

- Тут глаза черные какие-то… - тоскливо заметил я, потерпев очередную неудачу, когда пытался внушить себе, что с уродом на глянцевой картинке у меня нет ничего общего. 

Мой собеседник ласково рассмеялся: ни дать, ни взять добрый дядюшка, утешающий школьников перед экзаменами. 

- В этом-то и вся прелесть, - проворковал он весело. – Но надо уметь пользоваться тушью, хотя бы магической. Тушь я тебе привез. 

- Я не умею ею пользоваться, - постепенно выходя из себя, прошипел я. – И лаком! Что это за шлюха на афише??? И почему я должен быть похож на ЭТО?

Северус, кажется, негромко хрюкнул. Я избаловал его… И было сложно отследить, когда именно я начал это, имевшее самые печальные последствия, дело. Еще тогда, в детстве, когда вместо наказаний уводил его к себе в комнату и небрежным тоном приказывал дописать за меня эссе по зельям?

- Я могу тебе помочь, но Бэлл говорила, что Северус хорошо разбирается в… гмм… предмете. Северус, тебе не составит труда подготовить Люциуса к выступлению? Ты все время молчишь, что тут у вас такое происходит, ребята? Не поделили что-нибудь?

- Мне было велено заткнуться. – Северус брезгливо искривил губы, запекшиеся от нашей недавней разминки в гимнастическом зале. 

- А… Понимаю. Так ты поосторожнее с ним. С начальством всегда следует быть начеку. Даже, есть начальник - твой лучший друг. 

- Он не может ничего в этом понимать. Летом – сидит у себя на Спиннерс-Энд, почти не высовываясь из дому. Осенью, зимой и весной – безвылазно пребывает в Хогвартсе! И несет чушь про какие-то фенечки! 

- Ах, фенечки. Ну почему же чушь. Наши браслеты можно назвать фенечками. Северус, так ты бывал на концертах?

- Да. На одном.

- Какая это группа была, не помнишь? 

- Joy Division. 

- О! Так это то, что нам нужно! Мы дадим им новую волну, новое направление. Готическая музыка… Ее звучание уже будоражит их чувства. Но вы не выйдите, как простые агрессивные панки. Им нужна романтика, отрицание всех и вся, не важно, что они и сами не понимают, зачем и почему их привлекает такая немудрая позиция. Ах, Северус, ты даже не представляешь, как магглов притягивает магия, как усердно они пытаются объяснить себе это… 

- Представляю.

- С кем ты был на концерте и когда? – спросил я резко. 

Я многое знал о нем. Не только о нем. Дело в том, что студенты Хогвартса напрасно считали, что на каникулах за ними могут наблюдать только сотрудники Минмагии, озабоченные, как бы юные волшебники не воспользовались палочкой. Все слизеринцы находились под нашим контролем. 

Северус изобразил улыбочку.

- Это просто вопрос или мне следует вытянуться по стойке смирно и отвечать, не забывая о мельчайших деталях?

- Не юродствуй. Я спросил. Твое дело - ответить. 

- Не вижу необходимости, - отчеканил Северус. 

- Это действительно не очень важно, - примеряющее заметил Долохов. – Так ты сможешь загримировать нашего Люциуса под их нового идола? Я слишком стар для этой миссии, а Темный Лорд будет доволен, что ты принял по мере сил участие в акции. 

- Да… Смогу, конечно же. Рад услужить Темного Лорду. 

- Вот и прекрасно. Подбери на гитаре основные аккорды. Музыка сама поведет тебя. Как я уже сказал: что-то готическое. Этакая опьяняющая смесь панка со средневековыми напевами. Они обезумеют. А потом… Вот видишь эту струну, серебристую?

- Да. 

- Ты дернешь, что есть силы за нее. Тогда, когда они полностью будут в вашей власти. 

- И что будет?

- Они найдут то, что искали. Отрицание. Свободу. Слияние с истиной. 

- То есть… Смерть?!

- Да, мой мальчик. То, к чему они стремятся сами, умирая от скуки. И, Северус…

- Да?..

- Я рассчитываю на тебя. На вас обоих, - Долохов поднялся, медленно распрямив свои толстые неуклюжие члены и странным взглядом окинув нас обоих. Было ли это от усталости, или я действительно разглядел на старой физиономии эмоцию, похожую на зависть? Червяки на его лице тоскливо замерли, будто им наскучило бесконечно изворачиваться в танце вечного вымученного азарта. 

- Антонин, - бросил я ему в след. Он неохотно обернулся. 

- Да, Люциус?

- Будут участвовать в акции я, Бэлла и?..

- Селвин и Треверс. 

- Хорошо. 

Он ушел, кивнув напоследок. 

А мы остались - рассматривать афиши и делать вид, что это занятие увлекло нас с головой. 

- Люциус, - произнес Северус наконец, тоном избавителя, готового исполнить любое мое желание. – Я бы мог кое-что подправить… Если… 

- Закончим с этим, - оборвал я его. - Я позволю тебе раскрасить себя, как это недоразумение на картинке. Но завтра. Я хочу спать. 

Северус согласно кивнул, и мы молча разошлись по спальням. 

Безумие началось сразу после завтрака – позднего, потому что проснулись мы только к полудню. Северус подбирал мотивы на гитаре, полуприкрыв глаза. От резкого непривычного звука у меня разболелась голова. Я крутился вокруг него, нервно вбегая в гостиную и выбегая обратно. Я искал лекарство, но, как назло, не мог найти. 

- От головы помогает, если приложить к виску только распустившиеся цветки вербены, - промурлыкал Северус, заметив мои метания. 

Я решил послушаться его совета, вышел в сад, присел на скамейку и, сделав несколько глубоких вздохов-выдохов, прижал к виску душистые розовые соцветья. Когда я вернулся, музыка, извлекаемая Северусом из маггловского инструмента, поразила меня. Она звала… Нет, это вряд ли можно назвать даже зовом… Она ласкала меня, как умелая любовница, она лучше меня знала, что мне нужно. Она заставляла забыть обо всем, даже о головной боли, еще дававшей о себе знать. Ничего не имело значения, только бы отдаться этим звукам, сводящим меня с ума. Только бы раствориться в невидимых ладонях, ступая туда, куда тянет мелодия, не оставлявшая иллюзий, что я шагаю над головокружительной пропастью. Но пьянящее ощущение высоты, неземной, и даже не магической, даровало чувство неведомой, древней силы над всеми законами мироздания. Вот еще, чуть-чуть замереть, цепляясь за невидимые нити, один над всеми, кто не услышал, кому не дано добраться до таких высей… Только бы не заканчивался сладкий сон, абсолютной свободы и полета…

- Хорошо, - произнес я, когда его пальцы соскользнули со струн, а физиономия озарилась самодовольной гримасой. – Думаю, нам надо пообедать, а потом приступить к приготовлениям.