Библиотека

Люциус покрутил в пальцах перо. Его сегодняшний посетитель ничего не сказал о сроках, поэтому ничего не мешало ему прервать неприятное занятие, вопреки провозглашенному уверению, что он «решил не откладывать навязанное дело в долгий ящик». Но, видимо, магия начала действовать, как и было предсказано, потому что ему не хотелось спуститься вниз, расположиться у камина и предаться полюбившемуся в последнее время занятию: отпивать по маленькому глотку терпкое вино и заворожено смотреть на огонь. Яростно танцующие язычки пламени надежно отгоняли ненужные мысли и дарили ему покой. Можно было забыть о том, как изменился и, похоже, уже навсегда обращенный к нему тон сына. Не замечать, что ласковые прикосновения Нарциссы исполнены скорее жалости, чем страсти. И самое главное: не вспоминать тускло поблескивающие вялым интересом, если не насмешливым презрением, глаза посторонних людей. О, когда-то смешанное со страхом восхищение, сквозившее в устремленных на него взорах даже его соратников, не говоря уже о серых министерских мышках, придавало Люциусу сил, даром, что он не замечал этого, пока не потерял. 
Потерял вместе с расположением Темного Лорда, вместе с палочкой, вместе… с честью. 
Теперь его судьбу решает Гарри Поттер. 
«Ты слышишь, Северус? А ведь тебе здорово повезло, что для тебя кончилась эта комедия. Тебе бы пришлось по вкусу, если бы этот несносный ребенок - твоя головная боль - выгораживал бы тебя в суде, толкая пафосные речи, и трезвонил бы на весь магический мир, как самозабвенно ты любил грязнокровку Лили? Ах, прости… Правда. Прости. Мы не выбираем любовь. Я же сам объяснял тебе это, накануне моей свадьбы с Нарциссой. Помнишь? Что потому и важно с самого начала определиться, какой ты видишь свою избранницу, и только после этого позволить женщине войти в твою жизнь. Ты же сделал ошибку слишком рано, не было рядом с тобой разумного человека, который бы остановил тебя. Огонь разгорелся в тебе задолго до того, как я понял, что он сожжет тебя дотла…»

Люциус ненадолго прикрыл глаза, потому что в нем самом что-то встрепенулось, похожее на пламя, заставив сердце забиться быстрее, и, судорожно вздохнув, он потянулся рукой к пергаменту. 

«Я бы мог написать, что едва заметил первокурсника Снейпа, угодившего на мой факультет, под мое крыло, как и все маленькие слизеринцы. Что он был только одним из многих и, проводя их в общую гостиную, показав им спальни и объяснив основные принципы их дальнейшего поведения и наши правила, потерял его из виду до самого своего выпуска, в том году и состоявшегося. 
Но ваше перо не даст мне солгать, вы же на это и рассчитывали, Поттер? На искренность Люциуса Малфоя? Но на что бы вы ни рассчитывали, я не смогу точно объяснить, почему заинтересовался им, почему именно его усадил рядом с собой. Забавная подробность… Хотел бы я знать, откуда Вам известны такие трогательные мелочи? Неужели Северус рассказал (показал в своих воспоминаниях, насколько я понял) и это? 
Возможно все дело в неких энергиях, малоизученных стихиях, объясняющих почему одного мага тянет к другому, вопреки здравому смыслу. Почему самыми лучшими приятелями становятся… Например дурно воспитанный блохастый анимаг, с собачьим нравом и взбесившийся гиппогрифф. Я не желал Вас оскорбить, Поттер, вините перо – боюсь, я буду даже откровеннее, чем было бы разумно в моем положении. 
Между мной и ребенком Снейпом, если разобраться, было настолько же мало общего, как между вашим крестным и избежавшей казни крылатой тварью. Строго говоря – ничего не было общего. Судите сами: чистокровный маг, староста слизеринского факультета, уже тогда - какой смысл разыгрывать перед Вами скромность? - кумир очень многих и безродный полукровка с нелепой прической и угрюмым характером. Однако судьбе было угодно вырядить нас в шутовские одежды и начать свою жестокую, бессмысленную игру с нами – не на потеху ли Вам, Поттер? – уже тогда, в самые наши невинные, нежные годы. Да, Вы правильно предположили. С первого курса Северуса, мы стали, что называется, не разлей вода. Ваш крестный любил животных, Поттер? Дело в этом? И оба беглецы… 
Думаю, нечто похожее вышло и с нами. Я сильно удивлю Вас, признавшись, что мне не только льстило держать под своим началом практически весь слизеринский факультет, - мне нравилось заботиться о своих питомцах? Особенно о самых младших из них. У всех моих предков были большие семьи, много братьев и сестер, да и Блэки не росли в одиночестве, как я. Наверное, дело было в этом. Мне нравилось опекать, и чем больше, с моей точки зрения, маленький слизеринец нуждался в помощи и поддержке, тем сильнее я к нему привязывался. Вот такая история. Можете всплакнуть, Поттер. Да, если продолжить проводить аналогию с Вашим дражайшим крестным и его возлюбленным гиппогриффом, то, как уже было замечено, их могло объединять скитальческое существование. Нас с Северусом роднила тяга к запретному разделу магии - Темным искусствам. 
Я не собираюсь своими разглагольствованиями подготавливать себе смертный приговор или пожизненное заключение, поэтому то, что я напишу дальше, прошу рассматривать, как наше с Северусом юношеское заблуждение. Ни в коей мере сейчас я не разделяю идей молодого экспериментатора Люциуса Малфоя и его малолетнего приятеля. Меня больше не притягивает Темная магия. Абсолютно. Я предпочитаю ей спокойную жизнь, пусть хоть в окружении магглов. Такому пожилому джентльмену, вроде меня, обычно удается с годами обзавестись не только сединами, но и мудростью. В дни моей юности два сильных потока взметнулись, закружив в безжалостном вихре магический мир, мы с Северусом были слишком доверчивы, слишком любопытны и легки на подъем. Нет ничего удивительного, в том, что мы оказались в эпицентре разразившейся бури. Однако это так привлекает по неопытности: громы и молнии, энергия бьющей ключом жизни. Но не сейчас, когда мои старые кости тянут меня к земле… Так пусть магглы и маги возьмутся за руки и закружатся в пестром хороводе прямо перед моим носом. Я выпью бокал старого бургундского за их здоровье и ярче разожгу камин, чтобы мне было веселее и теплее наслаждаться абсурдным зрелищем, отныне только в качестве зрителя. Вы же верите мне, мистер Поттер? Я убедителен? Очень надеюсь на это.
Итак, нас притягивали Темные искусства, но мы оба понимали, что заняться их изучением вплотную нам мешают некие нелепые ограничения, штампуемые где-то в высших сферах трусливыми недалекими магами, озабоченными спокойствием существ, стоящих на несоизмеримо более низкой ступени эволюции человеческого сознания. Мы получали все меньше доступа к настоящей магии. Год от года школьная программа урезалась, и дети волшебников изучали какие-то бессмысленные предметы, вроде прорицания или маггловедения в ущерб Темным искусствам. Не могу сказать точно, когда такое название было дано единственному предмету, посвященному непосредственно магии. Когда из него сделали пародию на его первоначальную версию? Когда-то этот предмет был основным в школьной программе, скажу больше – в нем было несколько разделов, и то, чему обучали в школе вас, Поттер, жалкое подобие тому, чему обучали на первых курсах меня. 
Северусу не повезло так же, как и Вам. Программа тогдашних первокурсников была подогнана под какие-то наскоро сочиненные стандарты, зато Дамблдор – тогда наш новый директор - считал, что обезопасил школу от распространявшейся по магическому миру заразы в лице Пожирателей смерти и их идей. 
Ваше перо не даст мне солгать. Я не знал в чем суть тех проклятых идей, искажавших суть истинной магии не меньше официально разрешенных трактовок ее отдельных ветвей. Но ничто так не привлекает нас, как запретный плод. В Слизерине образовалось целое движение – в защиту истинной магии. Конечно, лидерами были мы, старшекурсники, шокированные новой версией «Защиты от Темных искусств». Теперь я понимаю, что просто увлекся чем-то вроде игры. Молодежи так нужны идеалы… Вы же представляете, о чем я говорю, Поттер? Пусть у нас с Вами и разные идеалы, но я серьезно верил, что единственный волшебник, способный спасти магический мир от деградации – это Лорд Волдеморт. То самое ничтожество, от которого Вы нас всех любезно избавили, и это одна из важных причин, почему я все же решился Вам помочь. Нет. Не надо заблуждаться. Я не испытываю перед Вами благоговения. В Вашей победе я вижу только руку судьбы… 
Поднявший и закруживший нас с Северусом вихрь с размаху швырнул нас о землю, пресытившись нашим угасавшим пылом. Вы только исполнили свою роль. Мы свою. Каждый старался, как мог. В итоге Ваша победа оказалась для меня желанней Вашего поражения и означала возможность свободы. Для Северуса она означала смерть. 
В утешение Вам могу сказать – не надо винить себя в этом, Поттер, как и не надо воображать себя великим героем. Свою судьбу Северус выбрал сам...»