Библиотека

- Хорошо выглядите, сэр, - произнес почтительно-ровный голос.
Драко сдержанно кивнул зеркалу. Зеркала в поместье Малфоев всегда говорили правду. И он давно уже перестал превращать их в осколки.

В первую неделю он разнес пять или шесть зеркал. Но шестое (или седьмое?) сказало ему ровным счетом то же самое.
- Вы не очень хорошо выглядите сегодня, сэр.
И Драко опустил руку с уже нацеленной в блестящее стекло палочкой и вгляделся в зеркало так, будто видел себя в первый раз.
Впрочем, так оно и было. Он действительно не видел себя таким прежде. Всклокоченные волосы, мятая мантия и опухшие глаза, красные от злых, бессильных слез. Серое на красном – ужасающее сочетание. 
Зеркала были правы. Все время.
В то утро Драко не разбил зеркало. Он принял ванну, надел чистую одежду и потребовал от домовика завтрак. Правда, съесть его не смог.
Но зеркало тогда впервые сказало ему: «Неплохо выглядите, сэр». 

За год он дорос до «хорошо».
Матери зеркала обычно говорили «прелестно» или «великолепно». Отцу – «вы безупречны, милорд». Интересно, услышит ли он когда-нибудь что-то подобное?
Впрочем, это было не главной заботой Драко. Далеко не главной.
После той недели – когда он, недавно отметивший девятнадцатилетие, валялся на диванах поместья и рыдал, распуская губы, как капризничающий малыш; и не хотел верить, что действительно остался один; и был противен сам себе, но не мог собраться с духом, чтобы встать и сделать хоть что-то, - после той недели он действительно наконец-то повзрослел.
Аврорам потребовался почти год, чтобы собрать неопровержимые доказательства против Люциуса Малфоя; но потраченное время того стоило – доказательства были действительно неопровержимыми. Поттер наверняка был рад.
Против Нарциссы у них не было почти ничего. О любви они просто не подумали.
Даже в Азкабане их было двое. А он здесь – один.
Ему потребовалось много времени – не считая той недели, - чтобы понять. День или даже два. Но он понял.
Они в него верили. В его способность выстоять, в его ум и характер, в то, что он взрослый. В то, что он настоящий Малфой.
Малфой-мэнор всегда был для Драко защитой, крепостью в бушующем море. Но после бурных событий 1997-1998 годов он понял, что и Мэнор нуждается в защите. А сейчас у Мэнора не осталось никого. Кроме Драко.
Нет, он не жаловался - если не считать первой недели. Позже – нет. Только иногда завидовал отцу. У того был Снейп.
Конечно, это была странная мысль. Рядом с отцом всегда была мама. Драко не мог объяснить своих ощущений логически; но интуитивно давно чувствовал эту странную связь отца и профессора.

На приемах, когда обстановка вокруг Люциуса становилась напряженной, как туго натянутая струна, когда разговоры, не до конца понятные Драко, подходили к какому-то переломному моменту, отец бросал быстрый взгляд на Снейпа. Нет, даже не так; просто, переводя взгляд с одного собеседника на другого, Люциус бегло скользил глазами по фигуре в черной мантии. Видимо, этого было достаточно – Малфой-старший, будто получив невидимую поддержку, тут же легко «дожимал» несогласных. 
Он всегда становился так, чтобы можно было, не поворачивая головы, увидеть зельевара. А Снейп выбирал место там, где Малфой мог его видеть. 

Драко не на кого было смотреть в трудную минуту. А минут этих за прошедший год набралось достаточно.
Просить о помощи Драко никогда не умел.
Он заплатил одному из гринготтских гоблинов и прошел краткий курс управления финансами. Самый минимум – но теперь он, по крайней мере, имел представление о средствах семьи и способах их пополнения.
Он писал бесконечные прошения в Министерство об амнистии для родителей и тратил изрядный процент доходов на взятки. К счастью, у него были друзья, а у друзей – родители, которые дали ему немало ценных советов.
Ему предлагали помощь иного рода – пожить у Забини или Паркинсонов, где о нем могли бы позаботиться почти как дома. Он мог бы уехать к родственникам во Францию. Его могли бы устроить в закрытый круглогодичный пансионат в Трансильвании, где жили и учились только отпрыски древнейших чистокровных родов.
Драко благодарил и отвечал, что не может оставить Мэнор. «Настоящий Малфой», - сказала мать Панси. Года два назад Драко был бы счастлив услышать это.
Сейчас он лишь вежливо улыбнулся. Быть настоящим Малфоем оказалось вовсе не так замечательно, как представлялось когда-то.
Но он бы ни с кем не поменялся судьбой.
Он еще не купил новые зеркала взамен разбитых – Драко уже понял, что первые попавшиеся тут не подойдут. Нужно тщательно искать и пересмотреть сотни вещей, чтобы найти что-то, достойное стать частью Мэнора.
Он понял, почему не нужно спешить. Никогда не нужно спешить с выбором.
Домовики стали бояться его взгляда. Он не заметил этого. Он хотел лишь, чтобы поместье выглядело не хуже, чем при отце. Когда они вернутся – пусть они вернутся домой.
Еще он обновлял Защитные чары. И сейчас это было главной проблемой. Со времени ареста родителей прошел почти год. Вскоре Защиту поместья предстояло установить заново, как это ежегодно делал отец; и, что самое важное, теперь эти чары следовало замкнуть на него. На Драко. На единственного в данный момент владельца Мэнора.
Драко готовился к ритуалу два месяца и до сих пор нервничал и не был уверен в собственных силах.
Если бы кто-нибудь помог…
Мечты…
Драко еще раз взглянул в стеклянную поверхность. Кроме него, в зеркале никто не отражался.
Вот и ответ.
Вечером он приступил к ритуалу.

Начало показалось довольно легким.
К середине Драко почувствовал, что начинает уставать.
К моменту произнесения последнего заклинания – центрального звена, объединяющего все, сделанное ранее, - Драко чувствовал себя так, будто его растоптал гиппогриф. Но он уверенно поднял палочку.
«Не смогу», - подумал он через минуту. Пот заливал глаза, палочка весила не менее пяти фунтов и дрожала в руке, а латынь выветрилась из головы, будто и не заучивалась четыре дня. По одному, отрывисто Драко выговаривал неохотно всплывавшие в памяти слова. Он еще не сдался, но понятия не имел, на сколько его хватит. И все же – держался.
И вдруг поверх его руки легла другая, невидимая ладонь, родная и любимая с детства; и палочка, перестав дрожать, плавно и уверенно повела сложный узор. А над ухом зазвучал негромкий и тоже очень знакомый голос, произнося слова заклинания, и в голове тут же всплыло все выученное, и Драко, ни разу не сбившись, дочитал формулу до конца. Мэнор вздрогнул, переходя под его руку, и Драко почувствовал, как запульсировала обновленная магия, охраняя поместье – его поместье.
- Отец, профессор… спасибо… - произнес он в пустоту.
Драко не хотел разбираться в том, что случилось. Он уснул спокойным и почти счастливым.

На следующее утро он узнал, что его прошение об амнистии удовлетворено.