Библиотека

- Господи, что это? – руки Эрины дрожали. Она держала бумажку, найденную в комоде Молли. Это было разрешение на брак Рональда Уизли и Гермионы Джейн Грейнджер, под которым стояла подпись Люциуса.
Девушка села на пол и попыталась осмыслить ситуацию. Нет, она, конечно, знала, что её муж возглавляет отдел по контролю за населением. Знала, что происходят какие-то реформы, связанные с грязнокровками. Но вот того, что Люциус выдал разрешение на брак сыну злейшего врага своей жены, она не знала. И ей это не понравилось.
«Какая-то Гермиона. Чёртова грязнокровка!» - выругалась Эрина. Ей категорически не нравилось увиденное.
«Ладно, хватит. Догадки мне не нужны. Отправлюсь к Лорду, и он мне поможет», – решила девушка и, забрав с собой несколько бумаг, показавшихся ей важными, направилась к выходу. Она заперла дверь тем же заклинанием, которое пару часов назад сняла и быстро зашагала прочь. Теперь её путь лежал в особняк Блэков. Эрина не была уверенна, что отец примет её вот так, без предварительной договорённости, но всё же решила попытать счастья. Ждать она не могла.

Эрине повезло. Дворецкий Волдеморта сообщил, что Хозяин примет миссис Малфой через несколько минут. Девушка кивнула и решила провести это время, разглядывая семейное древо своей семьи. Она скользила взглядом по переплетениям ветвей, исследуя историю своей фамилии.
- Мама… - еле слышно прошептала она, коснувшись пальцами изображения Беллатрикс.
Эрина услышала за спиной шаги и поспешно обернулась. В полуметре от неё стоял Тёмный Лорд, чей взгляд также был устремлён на древо Блэков.
- Мой Лорд, - склонилась в почтительном реверансе девушка.
Волдеморт перевёл взгляд со стены на свою дочь. Ему нравилось такое подчинение. Эрина напоминала ему Беллу. Та тоже всегда называла его только «мой Лорд» и только очень редко, в сладком забытьи, лёжа в его объятиях, шептала: «Том…»
Маг отогнал от себя смутные воспоминания двадцатилетней давности и обратился к дочери:
- Ты хотела меня видеть?
- Да, - мгновенно ответила девушка. – У меня есть просьба и… предложение.
- Интересно. Что же, не будем обсуждать это в коридоре. Прошу, - жестом он предложил Эрине пройти в комнату.

- Я хотела поговорить о Молли Уизли, - решительно начала девушка. – Я узнала, что она исчезла вместе со всей своёй семьёй.
- Это так, - подтвердил Лорд. – Тем самым они подтвердили своё предательство. Ведутся интенсивные поиски этих жалких любителей грязнокровок. Я помню твою просьбу. Молли будет твоя.
- Я бы хотела участвовать в поиске! – с жаром заявила Эрина. – Это моё дело!
- Не думаю, что это разумный шаг, - задумчиво ответил Лорд. – Это не подходящее занятие для леди – рысканье по лесам и заброшенным деревням, драки, постоянное общение с отбросами общества. Оставь это для пешек.
Девушка поняла, что ей не удастся переубедить отца.
- Хорошо. Я не смею ослушаться, – опустив взгляд в пол, произнесла она.
В дверь постучали. Лорд невербальным заклинанием открыл её. В комнату вошёл слуга, он держал в руке конверт.
- Пришло письмо относительно… - он запнулся, увидев, что Хозяин не один, – относительно объекта под особым наблюдением.
Волдеморт призвал к себе бумагу и жестом приказал слуге отправляться прочь. Затем он быстро распечатал конверт и пробежался глазами по строчкам. Эрина видела, как вены на его голове напрягаются, а глаза от ярости становятся ещё более красными.
- Идиоты! – прошипел он. Казалось, что Тёмный Лорд совершенно забыл о том, что не один. Он скомкал бумажку и кинул её на стол, а сам, взмахнув полами мантии, бросился прочь из комнаты.
Эрина не знала, что и делать. Она осталась одна и, казалось, никто не наблюдает за ней. Девушка осмелилась взять в руки корреспонденцию своего отца. Там было что-то непонятное, какие-то фразы о тюрьме, изъятых объектах и пропаже… Гермионы Грейнджер? «Что за бред? Эта грязнокровка сегодня меня преследует!» - гневно подумала Эрина. Потом она обратила внимание на дату. Письмо пришло сегодня, но речь в нём шла о событиях двухдневной давности. Два дня назад поведение Люциуса было очень странным. И он явно знал эту грязнокровку Грейнджер.
- Мерлин… - у Эрины закружилась голова, и она была вынуждена прислониться к стене. – Нет, это невозможно! Только не это!
Волшебница чувствовала, что ей срочно необходимо на свежий воздух. Она положила письмо на место, стараясь сложить его так, чтобы Лорд не заметил того, что к нему прикасались. У Эрины тряслись руки, а глаза слезились. Потом она бросилась прочь из особняка, чуть ли не молясь, чтобы ей никто не встретился по пути. Когда она, наконец, оказалась на улице, в парке, в двух кварталах от площади Гриммо, Эрина опустилась на скамейку и попыталась упорядочить мысли.
«У Люциуса есть любовница. Он был у неё два дня назад. А два дня назад из тюрьмы пропала некая Гермиона Грейнджер, грязнокровка, подруга Поттера и жена младшего Уизли. И разрешение на брак подписано Люциусом», - лихорадочно соображала она. – «Успокойся, всему этому, наверняка есть логическое объяснение!» - успокаивала Эрина сама себя. - «Это просто случайность, я уверена!» - но она не верила своим же словам. Эрина вообще не верила в подобные совпадения.
«Теперь я выясню всё до конца», - девушка сжала руки так сильно, что ногти до крови впились в ладони. – «Я не верю, не хочу верить. Господи, как он мог? Как он мог так низко пасть, боже мой…» - Эрина даже не думала, что ей может быть так плохо. Она с трудом добрела до места, откуда можно было аппарировать и, надеясь, что её не расщепит, растворилась в воздухе.
***

Гермиона не знала о том, какие страсти разгораются в магическом мире. Её собственный мир был ограничен стенами маленького домика, в котором поселил её Малфой. Девушка изредка рисковала выходить во внутренний двор, но быстро возвращалась внутрь. В доме было безопасно. Там был старый, вредный домовик, который прекрасно готовил, была библиотека и уютная гостиная с камином. Постепенно Гермиона привыкла к новой жизни. У неё появился свой распорядок дня. Она просыпалась около девяти, завтракала, принимала душ или ванну, потом читала, иногда включала музыку, в доме нашлось несколько пластинок с классической музыкой, а потом упражнялась в невербальной магии. Люциус не дал ей палочку, да она и не надеялась. У Гермионы была масса свободного времени, и она без устали практиковалась в этом непростом виде колдовства. Потом наступало время обеда, после которого девушка могла немного погулять, а затем она снова отправлялась в библиотеку. Было немного скучно, и иногда Гермиона просто лежала в кровати, поглаживая свой живот и раздумывая о том, какой у неё родится ребёнок. Она старалась не думать о своём будущем, потому что оно казалось ей слишком страшным. Ближе к вечеру эльф приносил ужин, Гермиона поев и немного отдохнув, снова принимала душ. Когда же на улице темнело, и в доме зажигали свечи, внутри у девушки начинало что-то сжиматься, в животе принимались порхать бабочки, а в голове смешивались все мысли. После семи-восьми часов вечера к ней приходил Люциус. Маг приносил ей вещи, книги, журналы, что-то вкусное. Девушка была ему благодарна за это. Он всегда спрашивал её о том, как она себя чувствует и, казалось, его это действительно интересовало. Гермиона всегда вздрагивала, когда Малфой клал ладонь ей на живот и нежно проводил по нему. И каждый раз, когда мужчина приходил к ней, они занимались любовью. Всегда долго и нежно. Люциус был властным любовником, но всегда заботился об удовольствии Гермионы. А она проклинала себя за то, что ей нравится спать с ним и за то, что она без принуждения ласкает его. Девушка не знала, как назвать чувства, которые она постепенно начала испытывать к Малфою. Она с нетерпением ждала его, но одновременно очень боялась. Люциус мог быть ласковым целый вечер, а потом обозвать грязнокровкой и уйти, не прощаясь. Молодая девушка не понимала, что таким образом он пытается заглушить сильные чувства в своей душе. Малфой тоже ненавидел себя за то, что не может устоять перед соблазном и ещё больше за то, что понимал, что Гермиона ему действительно небезразлична. Даже больше, чем небезразлична. Гермиона носила его ребёнка и была полностью от него зависима. Люциус влюблялся в огромные карие глаза, которые начинали сиять, когда он заходил в комнату и в которых плескался страх, когда он, шутя, говорил, что больше не придёт. Конечно, волшебник понимал, что ходит по лезвию ножа. Он решился играть в опасную игру, ставкой в которой было три жизни – его, Гермионы, и их ребёнка. Однажды вечером, лёжа в постели и обнимая гриффиндорку, он вспоминал недавний визит к Лорду, который привёл его в ужас.
***

Спустя три дня после того, как Малфой похитил Гермиону, его вызвал Волдеморт.
Хозяин был в бешенстве. Ему не доложили о побеге из тюрьмы Гермионы, его верные слуги ослушались, а может быть, испугались, что Лорд попросту убьёт их от ярости. Так или иначе, Волдеморт решил поручить расследование этого дела своему самому верному и опытному Пожирателю, своему зятю. Но Люциусу показалось, что Хозяин уже раскусил всю игру, которую затеял Малфой и сам решил поиграть с ним, как кошка с мышкой.

- Надеюсь, ты понимаешь, что это дело чрезвычайной секретности и ты никому не можешь о нём рассказывать, даже… - Лорд сделал паузу и закончил фразу:
- Даже Эрине.

- Конечно, мой Лорд, - нервно сглотнул Люциус. Говорить жене о Гермионе совсем не входило в его планы.

- Я даю тебе полную свободу действий, - продолжил тёмный маг, - единственное условие – ты должен привести её живой. Эта девчонка будет нам полезна. Я уверен, что она сбежала из тюрьмы не без помощи Уизли. Иначе, с какой стати им внезапно исчезать и тем самым выдавать свою принадлежность к… к движению сопротивления, – с презрением выплюнул Волдеморт последнюю фразу.

- Вы безгранично правы, мой Лорд, - почтительно склонил голову Люциус. – Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы разыскать грязнокровку.

- А если во время поисков тебе встретятся Уизли, - как бы невзначай добавил Волдеморт, - то можешь делать с ними всё, что угодно, но оставь в живых Молли. С ней… есть счёты у другого человека.

- Слушаюсь, - коротко ответил Малфой. Он знал, о ком говорит Хозяин. Малфой до последнего надеялся, что Эрина забыла о своей мести, но видимо, это было не так. Ситуация складывалась не совсем так, как хотелось бы. Теперь его жена обсуждала планы по уничтожению Молли не с Люциусом, который мог её хотя бы немного притормозить, а с Тёмным Лордом, скорее всего, полностью поддерживающим желание дочери поквитаться за смерть матери.
Малфой покинул особняк Хозяина в понуром настроении. Зная методы Волдеморта, он был уверен, что к нему уже приставили шпиона. Может быть, Он ещё не знает о выходке Люциуса. Но Хозяин придерживался приницпа «доверяй, но проверяй», поэтому все и шпионили друг за другом.

***

- Я вынужден сократить наше… общение, - произнёс Люциус, проводя рукой по волосам Гермионы.

- Что? – девушка в ужасе вскочила и, прикрывшись одеялом, взглянула на Малфоя огромными, полными страха глазами. – Вы… вы бросите меня здесь?

- Нет, не совсем так, - поморщился мужчина. - Просто я буду реже приходить. Нужно тщательнее конспирироваться.

- За вами следят? – прошептала девушка.

Молчание Люциуса было достаточно красноречивым ответом. Гермиона закрыла лицо руками. Её поза выражало такое отчаяние, что Малфой не выдержал. Он подвинулся к ней поближе, положил ладонь ей на плечо и успокаивающе произнёс:
- Это всего лишь временные трудности. Ты не останешься одна с… с ребёнком.
- Временные трудности? – прошептала девушка. – Вы сами-то в это верите?
«Нет», - мрачно подумал Люциус. Он понял, что Гермиону не успокоить обычными ласковыми словами. Она была слишком умна, чтобы не понять ситуацию, в которой они оказались.
- Если это так опасно, - тихо сказала гриффиндорка, - то, может быть, мне стоит… уйти?
- И куда же ты пойдёшь, моя маленькая грязнокровка? – хмыкнул Малфой.
- Уизли всегда…
Люциус расхохотался. Гермиона вся съёжилась. Она не любила его надменный, издевательский смех.
- Уизли? Ты, правда, думаешь, что они будут счастливы принять тебя? Ты для них предательница. К тому же, они могут счесть, что я специально подослал тебя к ним, чтобы ты выведала, где они скрываются, сколько их и какие у них планы…
- Нет, они не такие! Вы судите по себе! – воскликнула девушка.
Люциус лишь усмехнулся.
- Сотрите мне память, чтобы я забыла об этом доме и о вас, – зло произнесла Гермиона. – И отдайте меня Уизли.
- Нет, – мягко сказал Малфой. Он повернул лицо девушки к себе и, глядя ей в глаза, добавил:
- Я не хочу, чтобы ты забывала. Ты должна всё помнить. Всё, до последней секунды, – он легко коснулся её губ своими. - И ты никогда не вернёшься к своему рыжему недоразумению. Ты только моя, - Люциус сделал попытку поцеловать Гермиону, но она отпрянула и задала вопрос, давно мучивший её:
- Зачем я вам?
Малфой нахмурился. Он не любил, когда его пленница задавала вопросы, потому что они всегда были слишком острыми и Люциус не мог ответить правду.
- Действительно, зачем ты мне, грязнокровка? – за маской безразличия и внешним хамством скрывалась неуверенность и боязнь признаться самому себе. Люциус откинулся на подушки и смерил Гермиону насмешливым взглядом. – Наверное, мои моральные принципы не позволяют мне бросить на произвол судьбы мать моего будущего ребёнка.
- Но они позволили вам изнасиловать девушку, которая умоляла вас о пощаде? – вырвалось у Гермионы. С лица Малфоя исчезло насмешливое выражение, он сжал пальцы в кулак, выпрямился, схватил девушку за шею и, нависая над ней, прошипел:
- Может быть, ты нужна мне, потому что мне нравится спать с тобой, маленькая, грязнокровная сука? Может быть, мне нравится ощущать твой страх, твое полное подчинение? Потому что в постели с чистокровной волшебницей мне никогда не испытать такого?
Гермиона смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами. Она никогда не видела его таким. Злым, даже разъярённым – да, но не настолько. Сейчас казалось, что Люциус совершенно себя не контролирует. К тому же они никогда не говорили о том, что их действительно связывает – о постели.
Малфой разжал пальцы и с отвращением посмотрел на кашляющую, заплаканную Гермиону. Он встал и начал быстро одеваться. Девушка, молча, наблюдала за ним, вжавшись в кровать и укутавшись одеялом. Когда Люциус застегнул последнюю пряжку на поясе, он снова взглянул на Гермиону. Его глаза уже не метали молнии, и лицо вновь обрело привычное выражения отстраненности и спокойствия.
- Жди меня, – эти слова мужчина всегда говорил вместо прощания.
- Я буду ждать, – ответила она. Люциус вышел из комнаты, и через некоторое время Гермиона услышала хлопок входной двери. Девушка бросилась к окну и увидела, как он быстро идёт по дороге к антиаппарационному барьеру. Она глядела ему вслед, пока его силуэт не затерялся в темноте.
- Ну, зачем, зачем я всё это устроила…- корила себя гриффиндорка, снова забираясь в постель. – Ведь знала же, что всё закончится скандалом.
И Гермиона, и Люциус часто срывались и орали друг на друга. Они ненавидели себя за обоюдные чувства и взаимную симпатию, но оба понимали, что уже не смогут быть порознь. Сколько раз Малфой, направляясь в убежище Гермионы, клялся себе, что просто положит вещи, осведомится о самочувствии девушки и уйдёт, столько же раз и она обещала, что будет сопротивляться его поцелуям, что ударит его, если тот не остановится. Но всё было тщетно. Они хотели быть вместе.
***

Два месяца спустя
Люциус сдержал слово. Он стал приходить к Гермионе только два раза в неделю. Но это не помогло ему вытеснить из своего сердца чувства к гриффиндорке. Наоборот, она стала для него настоящим наркотиком. Оказываясь с Гермионой в одной комнате, Люциус буквально терял голову. Да и девушка не намного лучше контролировала себя. Со временем они стали меньше ругаться. В глубине души Малфой часто осуждал себя за несдержанность, напоминал, что Гермиона ждёт ребёнка. Девушка тоже пыталась стать более спокойной, говорила себе, что не в её интересах ссориться с Люциусом, ведь она была полностью в его власти. Она безумно скучала по Малфою, вся её жизнь превратилась в сплошное ожидание. Конечно, Гермиона думала и о том, что происходит в мире, о Уизли, но боялась спрашивать об этом Люциуса. Она настраивала себя на то, что надо жить сегодняшним днём, потому что, думая о будущем, можно сойти с ума.

Эрина провела эти два месяца в слезах и тяжёлых размышлениях. В том, что у её мужа есть постоянная любовница, она уже не сомневалась. В те редкие разы, когда ей удавалось затащить Люциуса в постель, это всегда слишком быстро заканчивалось. В ответ на попытки Эрины что-то улучшить и изменить, Малфой отшучивался, мол, она же знала, что выходит замуж не за двадцатилетнего. Девушка с трудом, но все же решилась на слежку. Ей было тяжело, почти невыносимо осознавать, что она опустилась до такого, но эта ситуация требовала выяснения. Больше всего Эрину беспокоило то, что она не могла избавиться от мыслей о Гермионе Грейнджер. Поначалу волшебница потихоньку накладывала на Люциуса следящие чары, но они не помогали. Малфой пользовался блокировкой. Тогда Эрина перешла на более сильные заклинания. Они действовали лучше, но всё равно прекращали действие слишком рано. Молодая миссис Малфой начала практиковаться в дезиллюминационных чарах. Поведение Люциуса окончательно вывело Эрину из душевного равновесия. В итоге Эрина, наконец, научившись подолгу оставаться невидимой, осмелилась подкараулить его около Министерства. В первый раз её ждала неудача, маг отправился с работы сразу домой. Но на следующий день девушке повезло, если, конечно, можно так сказать. Люциус не заметил, как его жена наложила на него очень редкое, сильнейшее заклинание, которое позволяло аппарировать туда же, куда перемещался тот, на кого, собственно, и были наведены чары. Эрина шла за ним по лесной дорожке, с каждой секундой убеждаясь в истинности своих подозрений. Это было слишком удалённое место для встречи, чтобы оказаться простой интрижкой… Внезапно Люциус остановился, вынул волшебную палочку и, взмахнув ей один раз, что-то пробормотал. Была секундная вспышка, и мужчина быстро зашагал дальше, туда, где уже виднелся маленький домик. Эрина последовала за ним, но врезалась в прозрачную стену. Точнее, никакой стены не было, это было защитное заклятие, которым Малфой окружил убежище Гермионы.
«Это очень серьёзно», - мрачно подумала волшебница. Она не покинула странное место. Эрина решила, что домой она вернётся только, обладая всеми нужными сведениями. Девушке оставалось только ждать.
***

- Ты слишком бледная, - озабоченно произнёс Люциус, проводя ладонью по щеке Гермионы. – Тебе надо больше гулять.
- Я не могу гулять, - покачала головой гриффиндорка. – Мне страшно выходить даже во внутренний двор.
- Ты не должна бояться, - пальцы Малфоя скользили вниз, по шее, к плечам и груди. – Дом окружён сильнейшей защитой, можешь смело гулять.
- Всё равно, - пробормотала девушка. – Очень страшно.
Люциус вздохнул и теснее прижал к себе Гермиону. Они полулежали-полусидели в постели. Малфой находился в доме уже больше часа.
- Прошло уже два месяца, - робко заметила она.
- И что?
- Расскажите мне, что происходит в мире. Я ничего не знаю и от этого только страшнее.
- Я не могу сказать тебе ничего приятного, Гермиона. – Люциус случайно произнёс имя своей пленницы, и это удивило обоих. Раньше он только хрипло шептал что-то вроде «Мионы» в моменты оргазма, но вот так, громко и вслух – впервые.
- Я не хочу приятное, я хочу правду. Пожалуйста… - момент был воистину волшебный и Малфой решился.
- Два месяца назад Лорд назначил меня главным по расследованию твоего побега.
Девушка напряглась, и он это почувствовал.
- Мне трудно врать ему. Почти невозможно. Я намеренно веду всю группу по ложному следу, но, рано или поздно, этому придёт конец.
- Боже мой… - в ужасе прошептала Гермиона, отстраняясь от своего любовника. – Что же делать?
- Это не твоя забота. Доверься мне, ты будешь в безопасности, – быстро заговорил Люциус. Он не хотел вселить в неё панику.
- Зачем? – Гермиона устремила на Малфоя свои огромные глаза, которые он обожал, и повторила самый ненавистный ему вопрос:
- Зачем?
- Что зачем?
- Зачем вам столько проблем? Ну, разве не проще стереть мне память, оглушить и доставить своему Хозяину? – безжалостно говорила Гермиона. – Вы рушите свою жизнь, свою семью и карьеру ради меня? Зачем? – её голос дрожал, в глазах стояли слёзы.
- Хватит задавать этот вопрос, зачем, зачем, неужели ты не понимаешь, зачем? – взорвался Люциус. – Не будь наивной!
- Что? Всё ради… ради секса с ровесницей вашего сына? – воскликнула Гермиона.
Рука Малфоя инстинктивно взметнулась, готовая нанести удар, но остановилась в нескольких сантиметрах от щеки девушки. Мужчина перевёл дыхание, сглотнул и медленно произнёс, отчеканивая каждое слово:
- Я предпочту поверить в то, что этот приступ эмоций вызван твоим положением. Надеюсь, больше мне не придётся сталкиваться с подобным. А теперь мне пора идти.
Люциус быстро оделся, Гермиона продолжала плакать. Маг хотел уйти, громко хлопнув дверью, но в самый последний момент остановился и сказал:
- Я уже давно не обуреваемый гормонами юнец. И если я что-то делаю, Гермиона, - он сделал акцент на её имени, - то я делаю это, руководствуясь весомыми причинами.
С этими словами он захлопнул за собой дверь.

Люциус шёл по узкой тропинке, зло расшвыривая тростью старые листья, попадавшиеся ему под ноги. «Как она могла такое сказать?» - кипятился он. – «Неужели она действительно до такой степени меня ненавидит, что не понимает… не понимает?!» - Малфой яростно стиснул рукоятку трости. «Да я ей почти в любви признался! Правда, по-своему, по-малфоевски, но… Чёртова грязнокровка!»

Гермиона сидела на кровати, напряженно обдумывая сложившуюся ситуацию, а в её ушах всё ещё звенели слова Люциуса. Он назвал её по имени. Дважды. Он сделал что-то очень странное. И девушке надоели эти туманные намёки и недоговорённости. И тут Гермиона допустила роковую ошибку. Она вскочила с кровати, за секунду влетела в джинсы и свитер на голое тело и бросилась к двери. Она должна была догнать его.
«Люциус!» - пронеслось в голове у Эрины, когда она увидела знакомый силуэт на дороге. Она уже устала ждать, волшебнице казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как её муж проследовал в загадочный дом.
- Люциус! – раздался истошный крик.
Малфой обернулся и увидел Гермиону. Она бежала к нему. К нему. Люциус сделал несколько шагов к девушке.
- Люциус… - прерывисто произнесла она, оказавшись рядом. – Я… я…
- Не надо ничего говорить, – хрипло произнёс мужчина, обнимая свою гриффиндорку. Он убрал волосы с её лица и поцеловал. Она ответила ему со всей страстью, на которую была способна. И всё было бы хорошо, если бы не одно но – в нескольких десятках шагов от целующейся пары стояла Эрина, всё ещё скрытая дезиллюминационными чарами. Она узнала маленькую девчонку с фотографии. Гермиона Грейнджер. Сбежавшая из тюрьмы грязнокровка. Любовница её мужа.

|| [В оглавление] ||