Библиотека

– Прошу заметить, Гарри, – как и всегда, его имя слетело с губ зельевара с такой интонацией, что казалось, Снейпу противно звать собственного сына по имени. – Что завтра с утра тебя ждут в Аврорате.
Гарри печально опустил взгляд в пол, не в силах больше смотреть в пронзительные чёрные глаза отца. Холодные, не выражающие ровным счётом ничего чёрные глаза.
– Может быть вы всё-таки соблаговолите ответить хоть что-нибудь, мистер Снейп?.. 
Когда он называл его так, это звучало даже хуже имени.
Юноша тяжело вздохнул, всё ещё не поднимая глаз, задумчиво разглядывая пол.
А что ему ответить? Он не может выдать Гермиону, да и вопроса конкретного отец не задавал…
А, кстати. Это можно использовать против него…
– На что я должен отвечать, – еле различимо пробормотал Гарри, не удосужившись даже придать вопросительной интонации своему голосу.
– Например на то, – едко выплюнул зельевар, в два шага преодолев расстояние между ними, – каким образом так называемому Люциусу Малфою удалось тебя оглушить.
Это был плохой вопрос.
Ещё хуже был тон, с которым он был задан.
И уж совсем отвратительным было то, что Снейп применил по отношению к Малфою слова «так называемый».
Гарри удивлённо вскинул брови, однако желания отвечать на что-либо вообще и на этот вопрос в частности не высказал никакого. Он поковырял носком ботинка деревянный пол, словно надеясь, что тот сейчас разверзнется перед ним, позволяя провалиться… да куда угодно, только бы подальше отсюда.
Нет, дом отца был ему не настолько неприятен, что не хотелось оставаться в нём лишний раз. Неприятна была сама ситуация…
И странное ощущение, что он снова совершал вылазку в Хогвартсе после отбоя, а его поймал Снейп, и теперь необходимо отчитываться перед ним, иначе – исключение и вечное заключение в доме четыре по Прайвет-драйв.
А казалось, что ему больше никогда не придётся вот так стоять перед другим человеком, сбивчиво объясняя причины своего поведения, стараясь одновременно вытянуться в струнку, чтобы показаться достойным собеседником, и сжаться в комочек, ссутулиться, насколько возможно, чтобы защититься от нападок в свою сторону.
Зазнался же ты после войны, Гарольд Джеймс… Снейп, сбившись на последнем слове заметил его внутренний голос, и он не мог не согласиться с самим собой.
Победив Волдеморта, он стал героем магического мира и даже представить себе не мог, что найдётся ещё человек, способный его отчитывать. С его стороны было просто глупостью забыть о Снейпе…
Тот бы смог довести его до такого состояния даже не являясь его отцом. Только вряд ли бы тогда Гарри действительно захотел подыскать слова, способные и ситуацию объяснить, и скандал не создать.
– Ну? Я жду, – холодно произнёс Снейп, пройдя мимо него к креслу и вальяжно в нём устроившись.
Гарри неуклюже развернулся к нему, не желая стоять спиной к отцу – только на этот раз не потому, что ожидал подвоха, а потому, что хотел проявить какое-никакое уважение.
– Я понятия не имею, как ему удалось меня оглушить. Ну я пришёл в Азкабан, меня пропустили… Разумеется, твой порт-ключ никто не заметил, меня вообще никто не проверял – я же герой войны, победитель Волдеморта. Меня провели к Малфою, я зашёл в камеру, и вдруг бах! – и я в отключке. Буквально пару слов успел сказать… А потом очнулся уже в больнице…
– Очень забавная история. Главное, очень правдоподобная, – голос старшего мужчины сочился ядом. Гарри исподлобья взглянул в чёрные глаза, превратившиеся сейчас в узкие щёлочки. 
– Меня не интересует то, что ты зазубрил наизусть. Меня интересует, каким образом Малфой – а если это был не он, то и то, кто был на его месте – сумел оглушить тебя. На территории тюрьмы беспалочковая магия не действует, а пронести туда палочку было бы не под силу самому Волдеморту. Оглушить тебя маггловским способом – камнем по голове, я имею в виду – Люциус бы не смог по причине неимения достаточного количества сил: максимум, что он смог бы поднять – мелкий камушек, которым не то что тебя – домового эльфа оглушить не получится.
Гарри облизнул пересохшие губы.
– Откуда мне знать? Если кто-то был на месте Малфоя… Я хочу сказать, ну ведь Крауч смог как-то своего сына спасти, пронес оборотное зелье… Может, Малфоя так же…
– Не надо. Лгать.
– Но я не лгу!..
– А что ты делаешь?! – прорычал Снейп, резко подавшись вперёд в кресле. – Когда Крауч немыслимым образом пронёс в тюрьму довольно большой запас оборотного зелья для своей жены, которую поменял на сына, Азкабан сторожили дементоры!.. С тех пор многое изменилось, тебе не кажется?! Уж стоит думать, Авроры проверяют редких посетителей на такие вещи!..
– А меня не проверяли, – снова пробурчал Гарри себе под нос, справедливо полагая, что это и ложью не назовёшь: он переместился в Азкабан, успешно миновав охранный пост, тем самым избежав проверки.
– Неудивительно, – зло фыркнул зельевар. – Мальчик, убивший самого тёмного мага столетия! – тонким голосом передразнил он строчку из какого-то магического журнала. – Заметь, тебе и палочку оставили, и не проверяли никак – и каким-то образом ослабленный тюрьмой Малфой умудряется тебя оглушить?!
Гарри неуверенно кивнул. Снейп вновь сощурился, откинувшись в кресле.
– А после этого – поправь меня, если я не ошибаюсь – вытащить из твоего кармана порт-ключ, зачарованный на твоё перемещение в это поместье и исчезает в неизвестном направлении?!
Гарри судорожно сглотнул.
Похоже, он сумел проговориться, не произнеся при этом практически ни слова.

***
Хоть к Поттеру обращайся.
Да, кстати – это будет весьма логично, ведь именно он присутствовал при исчезновении отца из Азкабана, не так ли?
Ну, даже если не так – то больше всё равно не к кому.
Чёрт, ему просто необходимо, чтобы Гермиона была здесь…
Малфой в смятении бросил взгляд на окно гостиной, надеясь, что сова, которую он отправил девушке, скоро вернётся.
Если бы только она была тут…
Да, он вполне самостоятелен и ему не требуется нянька… А вот от умной, сообразительной и дружащей с логикой сестры он бы не отказался.
Потому что понять, каким образом его отец смог сбежать из Азкабана без чьей-либо помощи, он уже не мог.
Ну это же просто бросается в глаза!.. «Старший Малфой провёл в тюрьме несколько месяцев», вот же она, эта строчка в газете!.. Да не мог он сбежать оттуда сам, это же ясно… Драко прекрасно помнил, в каком состоянии был отец даже после пары недель в тюрьме. Вряд ли за это время оно улучшилось…
Как он оглушил Поттера? Как выбрался из Азкабана? Кто ему в этом помог?!
Драко с силой ударил кулаком по подоконнику, зло зарычав от бессилия.
Где же ты, Гермиона Грейнджер, на пару со своими знаменитыми мозгами, когда твоя помощь и поддержка так необходима?..
Да, он признавал – с неохотой, но всё равно: он привязался к Гермионе. Сильно привязался… Не так, как привязываются к девушке, которую хотят видеть своей пассией; скорее уж, как к старшей сестре, или… как к матери.
Сердце болезненно сжалось в груди и юноша изо всех сил зажмурился, закусив губу. Он старался не думать о матери с тех самых пор, как вышел из тюрьмы, и пока у него это получалось…
Он даже сумел подавить в себе воспоминания о Нарциссе, когда снова вошёл в Малфой-мэнор, и, он готов был поклясться, в этом ему помогла Гермиона.
Девушка, поддерживающая его, дурачащаяся с ним, способная и обсудить с ним новый выпуск «Еженедельного Алхимика», и пожурить за любовь к полётам…
Девушка, отчасти заменившая ему мать, ставшая мудрой старшей сестрой, которой у него никогда не было.

***
– Мистер Ма-а-алфой, – лениво протянула Гермиона, сидя на стуле перед кроватью Люциуса. – Мистер Ма-а-алфой…
Нервное состояние, в котором она пребывала предыдущие дни, сменилось вялой апатией. По большому счёту, ей сейчас было совершенно всё равно, проснётся ли Люциус сегодня или нет; необходимые зелья были сварены, еды хватало и никто не беспокоил…
Было не то что бы скучно… Просто подогревающий кровь адреналин уже выветрился, открывая ей глаза на более своевременные проблемы.
И первым в списке неотложных дел стоял вопрос, как долго им придётся скрываться.
Да, она молодец. Она составила идеальный план, просто без единого изъяна, успешного его исполнила… И забыла продумать одну-единственную деталь, из-за которой они теперь, похоже, были здесь заперты на долгое время.
Как бы это ни было печально, но Люциус теперь всю оставшуюся жизнь будет в бегах… А она будет с ним до тех пор, пока он не поправится окончательно и не велит ей убираться восвояси.
Если только Гарри не проговорится и ей тоже не придётся убегать от правительства…
По её телу прошла дрожь; нет, конечно же, Гарри не проговорится. Он хороший друг, он не может её выдать; даже если его будут допрашивать – а его будут допрашивать, можно не сомневаться – он скажет всю правду, которую знает. Пришёл в Азкабан, его оглушили… И всё. Ему даже лгать не придётся.
Ведь недоговорённость ложью не считается, не так ли?
Девушка устало сдула прядь волос с глаз.
Теперь она даже не знает, каким образом связаться с другом, чтобы… чтобы…
Девушка фыркнула.
Она даже не могла объяснить, зачем ей так необходимо связаться с Гарри… Наверное такое чувство возникало от бессилия и болезненного, как никогда, ощущения одиночества.
Пусть в квартире она была не одна, но Люциуса Малфоя вряд ли можно было назвать хорошим собеседником и помощником. А ей так нужна была помощь – ей самой, не истощённому тюремным заключением мужчине, а ей… Просто поддержка, дружеский совет, что делать…
Что, чёрт возьми, ей делать с этим самым истощённым мужчиной?!
Он может, когда встанет на ноги, уехать куда-нибудь на край света, подумала Гермиона. Куда-нибудь далеко-далеко… Чтобы никто не нашёл… Да его и не будут искать за пределами Англии скорее всего – от силы пару лет будут изображать вялую активность, а потом просто закроют дело.
Однако он никогда не сможет вернутся в родовое поместье… Не сможет вернуть себе своё состояние, если только не хочет, чтобы его заметили лишний раз. Конечно, она обеспечит его нужной суммой для того, чтобы он скрылся куда-нибудь, но как при этом должен будет себя чувствовать сам Малфой? Получить деньги – свои деньги! – от грязнокровки, быть практически зависимым от неё…
– Ну мистер же Малфой, чтоб вам, – огорчённо вздохнула Гермиона. – Просыпаться надо…
Ну не умела она людей будить. Как-то и не приходилось никогда…
Хотя нет – приходилось, кажется, пару раз будить в школе мальчишек. Но это было совсем другое, с ностальгией вспомнила она, разочарованно глядя на мужчину, лежащего перед ней. Он был совсем другим… И общение с ним должно быть совсем другим, надо полагать.
Ребята были довольно вспыльчивыми и весьма эмоциональными; Люциус… она не знала, каким был Люциус, но явно иначе реагировал на просьбы вставать.
Мальчишкам стоило крикнуть: «Просыпайтесь, проспите весь завтрак!» – как они подскакивали на кровати, сонно и перепугано озираясь по сторонам.
Если накануне было бурное празднование очередной победы Гриффиндора в квиддичном матче, один из её друзей мог запросто на крики «Подъём!» запустить в неё подушкой; Люциус, похоже, даже не замечал, что она сидит рядом.
Гарри и Рон были её ровесниками; Люциус был откровенно старым, в конце концов!.. Разве у него не должен быть более чуткий сон? Он же не может спать так же крепко, как растущий подросток…
– Странно, – меланхолично пробормотала девушка. – Раньше вы нормально просыпались.
– А раньше вы будили иначе, – еле слышно проворчал Люциус, заставив Гермиону подпрыгнуть на стуле.
– Что?! Так вы не спите!.. И давно вы надо мной издеваетесь?! – гневно вопросила девушка, полная праведного возмущения.
– Мерлин помилуй, мисс Грейнджер, делать мне больше нечего, – прошептал Малфой, не открывая, впрочем, глаз. – Однако я посмел тешить себя надеждой, что вы скоро оставите меня в покое и позволите поспать в своё удовольствие, в то время как раньше ваши истеричные крики не оставляли на это ни малейшего шанса. А под ваше монотонное бормотание сегодня даже вполне можно заснуть…
– Что ж вы за человек такой! – всплеснула руками Гермиона. – Я же волновалась!
Поняв, что сегодня ему опять не дадут поспать, Люциус открыл глаза.
– Вот когда вы начинали визжать, что я уморю себя голодом, если не проснусь и не поем, ваше волнение было очевидно, а сейчас вы меня будили скорее для галочки и для того, чтобы успокоить собственную совесть.
– Вот и неправда, – смущённо засопела Гермиона.
– Между прочим, где мой завтрак? – деловито поинтересовался Люциус, и хотя его голос всё ещё был слабым, улучшение состояния было налицо.
– На кухне, – пробурчала смущённо Гермиона. – Я подумала… Ну, вы давно не вставали, и… В общем так: чтобы ваши конечности не атрофировались, вам просто необходимо вставать с кровати хотя бы раз в день и хоть немного, но передвигаться по квартире. Я полагаю, что вы уже достаточно окрепли для этого и решила, что вам стоит начать снова ходить с сегодняшнего утра, дойдя до кухни, где вас будет ждать завтрак, – выпалила она на одном дыхании.
И мучительно покраснела.
На самом деле, она просто не знала, когда его стоит поднимать на ноги; ей было жалко смотреть на то, как он целыми днями лежит в постели в коматозном состоянии и надеялась, что он сможет добрести хотя бы до кухни, а так же на то, что такая огромная прогулка – или небольшая, чёрт его знает, каким это является расстоянием для такого человека – хоть немного поможет Люциусу.
И хорошо бы, если бы не оказалось наоборот…
Но она не могла признаться даже самой себе, что просто банально не знает, что следует делать – позволить ему отлеживаться или, наоборот, насильно поднимать на ноги?
– А завтрак, очевидно, должен послужить своеобразной наградой? – усмехнулся Люциус, приподнимаясь на локтях.
Гермиона с трудом подавила в себе желание немедленно взять свои слова обратно и вообще привязать мужчину к кровати, чтобы он не смел сделать лишнее движение. 
Да, она была не только лучшей ученицей Хогвартса за Мерлин знает сколько времени, но и умной сообразительной девушкой по своей натуре, однако что делать со слабым и немощным взрослым мужчиной, она не знала. Да, она могла весьма быстро и неплохо соображать в экстренных ситуациях, более того, это умение не раз пригодилось ей на практике, но сейчас…
Да и ситуация на первый взгляд была не экстренной – если не задумываться, конечно. И она предпочитала так и делать – забывать о реальных обстоятельствах, полностью погружаясь в маленький и безопасный мир, созданный ею, включающий в себя только маленькую старую квартиру, Люциуса и её.
И в этом крошечном мире было настолько спокойно, что не было никакой необходимости быстро думать и думать вообще…
Когда она искала способ вытащить Малфоя из тюрьмы, у неё был стимул. Были вокруг те, от кого надо было скрывать свои намерения и те, ради кого стоило хотя бы попытаться воплотить безумный план в жизнь…
А сейчас уже прошёл весь запал, и остался только страх, что она может сделать только хуже. Что, если велев Люциусу встать она тем самым растревожит его раны? Её обследование ничего кроме истощения и воспаления лёгких не обнаружило, но вдруг она не так произнесла заклинание? Сделала неверные движения?
А если она запретит ему остаться в постели, то от этого ему явно не станет лучше… Он должен поправляться, и она понимала, что ему надо ходить, пусть сначала немного и нечасто, но надо!..
И снова эта проклятая неуверенность – а что, если она ошиблась?..
– Мисс Грейнджер? С вами всё в порядке? – поинтересовался Малфой, заметив, каким отрешённым стало лицо девушки.
– Да… Так, вот халат, я не думаю, что вы будете полностью одеваться сейчас, и…
– Мисс Грейнджер.
Гермиона смутилась под пристальным взглядом насмешливых серых глаз, внимательно изучающих её.
– Вы же не думаете, что я перед вами буду ходить по дому в халате?..
– Ходить – это громко сказано, – уверенно заявила Гермиона. – Вы дойдёте до кухни, позавтракаете и снова…
– Если уж я встану, то я вряд ли потом опять завалюсь в кровать на целый день.
– Вам нужен отдых больше, чем разминка, – резонно возразила девушка. Чёрт возьми, она и не думала, что простая идея, стукнувшая в её дурную голову, может так отразиться! Ей не нужно, чтобы он ходил по дому, не нужно, чтобы… чтобы…
С трудом подавив поднимающуюся панику – абсолютно иррациональную, призналась она себе – Гермиона кивнула и удалилась из маленькой спальни в гостиную.
Пусть её паника была необоснованной, но она так привыкла, что о Малфое надо заботиться, что сейчас ей было страшно за него; должно быть, каким-то отдалённым уголком сознания решила она, так врачи переживают за своих пациентов и потом не могут отпустить их далеко от себя, ожидая, что с ними непременно что-нибудь случится, стоит им только отдалиться…

***
– Хозяин, хозяин! – Драко отвлёкся от своих мыслей, почувствовав, как домовик дёргает его за рукав. Фелли… Если это Фелли, то, возможно, есть какие-то новости от Гермионы.
– Х-хозяин, к вам посетитель, – робко пропищала домовиха, глядя на него огромными глазами.
– Кто там ещё? – нахмурился Драко. Он никого не ждал, а незваных гостей принимать не было никакого желания…
– Мисс Лавгуд, хозяин, она назвалась вашей бывшей однокурсницей.
– Лавгуд?! Луна Лавгуд?! Быть того не может. Эта чокнутая?.. – ошарашено выдохнул юноша. – Такая блондинка с выпученными глазами, верно?
Фелли утвердительно кивнула.
Что ж, пожалуй, можно и принять её, эта сумасшедшая вряд ли бы просто так заявилась…
– Лавгуд, Лавгуд, – бормотал себе под нос Драко, спускаясь на первый этаж. Он не знал о ней вообще ничего, только несколько раз видел в школе – несколько раз за все семь лет!.. Или она была младше на год?.. Ладно, это не имеет значения. Всё равно если он её и видел, то был привлечён необычными одеждами, а не чем-нибудь ещё… Кажется, на пятом курсе она была среди тех, кто ходил в кружок Поттера, и ещё, кажется, она надела на квидиччный матч нелепую шляпу. Пожалуй, это всё, что ему о ней известно…
– Вот и узнаю, – решил для себя юноша. – Пока буду разбираться, что ей от меня надо.
С этими словами он решительно вошёл в ту комнату, где его ожидала странная посетительница…

***
– Вот, – Гермиона бросила на стул перед кроватью Малфоя стопку маггловской одежды. – И ещё… Я думаю, что вам следует потом сходить в ванную, – сильно покраснев, добавила она.
Большую часть времени в этом доме Люциус провёл без сознания, и о том, чтобы отвести его в ванную комнату и предоставить полностью самому себе, и речи не шло. Но и взять всю гигиену Малфоя на себя Гермиона тоже не могла: она могла сколько угодно быть лучшей ведьмой среди своих сверстников и довольно взрослой девушкой – восемнадцать лет, шутки ли! – но раздевать и уж тем более мыть взрослого мужчину… Сейчас ей казалось, что это выше её сил.
Да, она старалась убедить саму себя, что ей не стоит смущаться, что Люциус всего лишь её подопечный, можно сказать, но все мысленные увещевания действовали лишь тогда, когда она не видела Малфоя. Поэтому приходилось довольствоваться очищающими заклинаниями, хотя сама Гермиона искренне считала, что этого недостаточно…
– Я оставила там ножницы и бритву, полотенце найдёте на тумбочке, – быстро сказала она, глядя в пол. Затем подняла взгляд и улыбнулась ему: – Я буду ждать вас на кухне, и… вы зовите меня, если помощь потребуется.
После этого она быстро покинула комнату, чувствуя себя с одной стороны виноватой за то, что бросила мужчину одного – «А вдруг ему станет плохо?..» – и с другой стороны испытывая крайнюю неловкость от одной мысли, что ей бы пришлось наблюдать за тем, как Люциус будет переодеваться.

***
Когда Люциус медленно прошёл на кухню, Гермиона с восхищением поняла, что недооценивала его. Да, он выглядел весьма слабым и движения его были неуверенными – по крайней мере, так ей показалось – но тем не менее, Малфой самостоятельно сумел переодеться и сравнительно привести себя в порядок, после чего ещё и дошёл до кухни.
– Между прочим, мисс Грейнджер, с вашей стороны было крайне бестактно заявить мне, что завтрак будет проходить на кухне и не объяснить, где она здесь находится, – тихо и слегка насмешливо произнёс Мужчина, тяжело привалившись к косяку двери. Гермиона смущённо ойкнула.
Благо где была ванная Люциус знал – одна из дверей, ведущих туда, была в его комнате.
Гермиона не знала, что будет лучше – остаться сидеть на своём месте и просто пригласить Малфоя присоединиться к ней или встать и помочь ему дойти до стула?..
Потому что если он ещё не истратил все свои силы, то второй вариант его может оскорбить, а если он буквально с ног валится…
То Люциус будет слишком горд для того, чтобы просить у грязнокровки помощи.
Однако он недолго простоял в дверном проходе, изучая скромную обстановку кухни, и вскоре сел напротив девушки. Она тут же пододвинула к нему тарелку с кашей.
– Вам ещё не надоело кормить меня кашей? – поморщившись, спросил Люциус, не отказываясь, однако, от еды.
После Азкабана он готов был питаться чем угодно, и на самом деле эта жидкая каша казалась ему манной небесной. Но он не мог признать это перед кем-либо ещё; Малфои были и будут аристократами, которых даже тюрьма изменить не сумеет. И пока это в его силах, он не опустится до того, чтобы признать – это ложь.
Гермиона, казалось, на его слова не отреагировала вообще.
– А почему вы бороду не убрали? – внезапно спросила она, подперев щёку рукой и разглядывая мужчину напротив себя.
– Как? – буркнул тот, бросив на неё пронзительный взгляд исподлобья, прежде чем снова вернуться к еде. – У меня нет палочки…
– Я же сказала вам, – удивилась девушка. – Ножницы и бритва… Я не хотела, разумеется… – Она тряхнула головой. Слова сегодня на удивление плохо складывались в предложения и ещё хуже выражали её мысли. – Если бы была такая возможность, я бы никогда не предложила вам делать что-нибудь… по-маггловски. Но такой возможности нет, – с искренним сожалением признала она.
– Вы же пользовались палочкой?
В голосе Малфоя сквозило неприкрытое изумление. Гермиона смутилась.
Он же не думает, что она хочет его унизить, правда? Она вовсе не это имела в виду. Не то, что он не может пользоваться магией, а то, что её использование вообще сейчас не приветствуется…
Но она же не сказала ему ничего. Ни слова не объяснила…
Что ж, наверное, стоит исправить сию оплошность.
– Я… Я потом вам объясню, почему, но использование магии в этом месте желательно свести к самому необходимому минимуму, – запинаясь, начала она. – Я только применяла сканирующие заклиная, а так же ещё несколько медицинских чар накладывала… За последние четыре дня я брала в руки палочку только трижды, – тихо добавила она. Малфой молча кивнул, ей даже показалось, что его лицо слегка разгладилось. Надеюсь, что он всё понял, отрешённо подумала она. И в мыслях не было обидеть его… С другой стороны, с чего она взяла, что он обижен?..
Думать об этом не хотелось, мысли в голове путались – возможно потому, что впервые за эту напряжённую неделю у неё появился собеседник, который знал о ситуации, в которой они оба оказались, ещё меньше неё.
– Мисс Грейнджер… – на удивление мягко начал Люциус, откидываясь на спинку стула и заинтересованно изучая бумажную салфетку. – Вам не кажется, что стоит хотя бы объяснить мне, что это за место?
Девушка последовала его примеру и тоже откинулась на стуле, слегка прикрывая глаза. Мерлин великий, она знала, что ей придётся говорить, но сейчас даже все беспорядочные и ненужные мысли вылетели из головы, а слова застряли в горле.
Потому что был один вопрос, ответа на который у неё не было.
А именно, зачем она сделала это? Зачем вытащила Люциуса Малфоя из Азкабана?..