Библиотека

– Может, теперь ты мне всё-таки расскажешь, кто занял Малфой-мэнор?.. Я не могу поверить, что кому-то пришло в голову заняться нашим освобождением!.. Если только это не крёстный…
– Помолчи, а?.. – просто сказал Люциус идущему рядом сыну. – Это вряд ли Северус. В любом случае, дом достался не ему.
Драко обиженно зыркнул на отца и замолчал. Четверо Авроров ввели их в зал суда и дальнейшие разговоры были просто неуместны.
Люциус окинул взглядом людей, находящихся здесь. Больше половины из них он не знал, но…
Да, этого следовало ожидать. Грейнджер. И он не удивится, если именно она настояла на этом слушании.

***
Гермиона нервно мяла в руках край своей мантии, наблюдая за тем, как в зал суда вошли четверо Авроров, ведущих под руки Малфоев. Пожалуй, ещё никогда в жизни она не нервничала столь сильно…
Внезапно она поймала пронзительный взгляд серых глаз Люциуса Малфоя. Мужчина смотрел на неё, не отрываясь, и Гермиона почувствовала, как у неё пересохло во рту. Когда один из Авроров толкнул Люциуса в железное кресло, тот был вынужден прервать зрительный контакт.
– Слушание по делу мистера Люциуса Малфоя открыто, – скучным голосом изрекла судья, женщина лет сорока на вид с седыми волосами и выцветшими глазами. – Мистер Люциус Малфой, обвиняемый во многих преступлениях, таких, как…

Люциус подавил зевок, выслушивая все деяния, за которые был приговорён к пожизненному пребыванию в Азкабане. Если Грейнджер хочет его вытащит, то у неё это не получится, он был в этом более чем уверен. Слишком многое из того, что сейчас перечисляет судья, – правда.
– Для обжалования дела Малфоя двое свидетелей согласны добровольно дать показания под Веритасерумом и отдать свои воспоминания суду. В случае если кто-либо из свидетелей будет иметь иммунитет к Сыворотке Правды или передаст Визенгамоту изменённые воспоминания…
Малфой горько усмехнулся, понимая, чем это ему грозит. Он мог даже не слушать судью, и так понятно – если Снейп снабдил Грейнджер антидотом, гнить ему, Люциусу, в Азкабане, до конца дней своих…
– Мисс Грейнджер, согласны ли вы добровольно отдать свои воспоминания и пройти допрос, осознавая, что не сможете ничего утаить суда?..
Забавно, подумал Малфой, чем-то напоминает свадьбу. Милое начало у судьи: согласны ли вы… Если бы он не находился в этом зале на правах подсудимого, он бы непременно посмеялся.
– Да, я отдаю себе в этом отчёт.
– Мистер Уолрус…
А это ещё кто такой? Люциус заметил поднимающегося со своего места нервничающего мужчину, и первым его порывом было – протереть глаза. Возможно, он совсем спятил в Азкабане?.. Он слегка повернул голову к сыну, почувствовав удивлённый взгляд. Определённо, Драко не понимал, зачем Грейнджер давать показания в их пользу.
Однако сейчас Люциус нервно прислушивался к голосу мужчины. Это однозначно был тот самый маггл – Джон, кажется так его звали? – который подобрал их в Уэльсе. Или всё-таки не маггл?.. К сожалению, он вряд ли узнает ответ на свой вопрос.
– Д-да, я осознаю… То есть, отдаю себе отчёт… – промямлил Джон, время от времени дергая ворот рубашки.
Дальнейший процесс Люциуса мало беспокоил. Уолрус и Гермиона выпили Сыворотку Правды, специальный работник Министерства извлёк у них воспоминания, касающиеся Малфоя… Допрос продолжался около часа, после которого действие зелья исчезло. Судья со скучающим видом поставила на пергаменте точку и отложила перо.
– Судя по вашим показаниям, мисс Грейнджер, мистер Малфой несколько месяцев назад примкнул к некому Ордену Феникса, организации, которая боролась против Того-кого-нельзя-называть.
Странно, но даже после полной победы Ордена, его не признали в Министерстве и относились к нему настороже. 
– Да, так и есть, – спокойно ответила гриффиндорка.
– Из ваших воспоминаний понятно, что мистер Малфой признавал невиновность своих сына и жены. Если соединить ваши воспоминания и воспоминания мистера Уолруса, следует, что мистер Малфой пришёл в ярость после новости о смерти жены и аресте сына. Вы подтверждаете это?
– Да, – хором ответили Гермиона и Джон. Судья поджала губы и устремила взгляд в пергамент.
– Из ваших показаний следует, что Визенгамот может оправдать мистера Драко Малфоя за неимением доказательств его виновности. Суд проведёт голосование…
– Но постойте, а как же Люциус Малфой?.. – растерянно спросила девушка. Строгая женщина снисходительно взглянула на неё.
– Мисс Грейнджер, у вас на руках только одно доказательство невиновности мистера Малфоя и только в одном деянии – вы можете утверждать только то, что он вас не похищал.

Вот и всё. Всё так, как он и ожидал. С соседнего кресла, так же прикованный цепями, на него смотрит сын. Всё. Спасибо, Грейнджер, ты сделала меня почти счастливым – ты практически освободила моего сына. Теперь воскреси Нарциссу или, что ещё лучше, запусти в меня Аваду. Тогда я буду полностью счастлив, – подумал Люциус.

– Но почему?.. – такой наивный и ещё совсем детский голос. Такая неприкрытая обида – обида, конечно, не за то, что он, Люциус останется в тюрьме, а за то, что маленькой всезнайке не удалось задуманное. Так же, как она могла бы обидеться на книгу с непонятным текстом, на палочку, которая отказалась выполнять заклинание… На то, что у неё отобрали интересную игрушку.
– Мисс Грейнджер, за мистером Малфоем числится вина не только в вашем похищении. Он так же обвиняется во многих других преступлениях. И у нас есть тому доказательства…
– Но… Но… Но неужели его нельзя освободить?.. – в отчаянье спросила девушка. Она чувствовала на себе взгляд Люциуса и не могла поверить, что всё провалилось. Не может быть!.. Он должен, нет, он обязан выбраться оттуда!..
– Нет, мисс Грейнджер, это невозможно.
Гермиона бросила несчастный взгляд на Люциуса, который, казалось, был совершенно не удивлён.
– Простите… – одними губами прошептала она, отворачиваясь. Малфой молча усмехнулся. Теперь он был спокоен – у него действительно не было шансов. Девчонка, кажется, добросовестно поработала. По крайней мере, его сын будет свободен.

***
– Итак, Грейнджер, теперь владелица Малфой-мэнора – ты? – спросил Драко, когда они с Гермионой вышли из здания Министерства. Малфой специально шёл за ней, чтобы задать этот вопрос, и он надеялся, что его голос не дрожал.
Он свободен. Отец в тюрьме. Мать мертва. В его доме живёт Грейнджер.
Когда судья сказала, что Драко может быть оправдан, у него полегчало на сердце – оправдан!.. свободен!.. Однако, это состояние эйфории продолжалось недолго.
Драко никогда не думал, что останется один в этом большом мире. Да, он был очень похож на своего отца по характеру – он не привык сдаваться, не привык показывать свои эмоции, он никогда не смущался и всегда смотрел на мир свысока. И в то же время, Драко никогда не был своим отцом: быть кем-либо и подражать кому-либо – совсем разные вещи.
Хотя этого никто не видел, но Драко было страшно. Он боялся одиночества, боялся жестокости этого мира, несправедливости, смерти… Малфои никогда не были трусами, но рядом с ними всегда был кто-то, кто мог их поддержать; рядом с Драко такого человека не было. Северус?.. Конечно, он подумал о крёстном; но у Снейпа есть свои проблемы, своя работа, он давным-давно не общался с Малфоями. Если бы он хотел помочь, то перед Визенгамотом стоял бы он, а не Грейнджер.

– Да, Драко, я была временной хозяйкой вашего имения, – кивнула Гермиона, с усталым сожалением отмечая, что теперь не сможет проводить вечеров перед камином в уютной библиотеке…
– Временной?.. – фыркнул Драко. Девушка остановилась и взглянула на юношу. Странно, он продолжал говорить с прежним сарказмом, словно и не было почти что двух месяцев Азкабана, словно… словно то, что Люциус до сих пор в тюрьме, ни капли не трогало его сына. – Насколько я знаю, ты бы перестала быть хозяйкой поместья только в том случае, если бы отца освободили. Отца, а не меня, – Драко сделал паузу. – И то: ему бы пришлось повозиться с бумагами… Так что, Грейнджер, сдаюсь на твою милость: пустишь ты меня в МОЙ дом или нет?..
Гермиона ошарашено взглянула на Малфоя. Как он может так спокойно говорить о том, что его отца оставили в Азкабане?! Неужели для него это ничего не значит?.. Для Гермионы – значило. Но она не была тем человеком, который будет это всем показывать.
– Что ж, Малфой, пожалуй, я позволю тебе пожить в моём доме, – и с этими словами Гермиона сладко улыбнулась и аппарировала, оставив Малфоя одного.