Библиотека

Гермиона нетерпеливо постукивала пальцами по деревянной поверхности стола. Ей не нравилось это место, ей не нравился сам адвокат Малфоя, ей, в конце концов, не нравилось свое новое положение в обществе, которое она не могла не осознавать.
Что ж, грязнокровка, которой достались все деньги Малфоев… С одной стороны, престижно, с другой же… Она была более чем уверена в том, что люди ничего хорошего о ней не скажут. Прибрала деньги чистокровного аристократа к рукам, хотя целых два представителя этой семьи ещё живы. Нет, ну неужели так сложно было предать имущество кому-нибудь другому, а не ей?! Она же совершенно не умеет вести приблизительно похожий на Малфоевский образ жизни!..
– Итак, мисс Грейнджер…
Адвокат Дерек Лойзон был похож на огромную ящерицу, как казалось Гермионе. У него были светлые прилизанные к голове волосы, белесые глаза и плоское лицо. Ещё у Лойзона был удивительно большой рот, который навевал ассоциации с лягушкой, готовящейся поймать муху длинным и липким языком. Впрочем, как убедилась через два с половиной часа гриффиндорка, язык у адвоката действительно был крайне длинным.
Лойзон был мужчиной лет сорока, слегка полноватым и невысоким. Несмотря на непривлекательную внешность, мужчина не обладал харизмой, как полагается всем героям красивых историй. Напротив, у него была явно не самая приятная внутренняя сущность; его голос был чересчур слащавым, и все его интонации выражали некое презрение, пренебрежение, словно ему было противно иметь дело со столь юной девушкой, у которой, к тому же, родители являются магглами. Он несколько растягивал слова, хотя и не так, как это делали отец и сын Малфои. Ещё Гермиона с неудовольствием отметила, что у него постоянно бегают глазки и, похоже, судя по тому, что мужчина часто утирал лоб платком, он постоянно потел. Но тем не менее, девушка была вынуждена признать, что он действительно был знатоком своего дела; пусть и чрезмерно занудным…
– Итак, мисс Грейнджер… – повторил мужчина, приторно сладко улыбаясь. – Вы всё ещё не хотите мне верить, что вам придется вступить в права наследницы?..
– Но мистер Лойзон… – вновь промямлила девушка. – Неужели я должна это делать?.. Разве нет никакого выхода, сэр?..
– Нет, мисс, боюсь, что нет… – и адвокат горестно вздохнул. Лицемер, решила про себя гриффиндорка, вздернув подбородок. – Видите ли… Что вы будете делать со всем этим наследством – ваше дело. Хоть нищим магглам раздадите…
Глаза Гермионы опасно блеснули, а руки сжали край стола. Она была более, чем уверена: будь на её месте любой другой волшебник, у которого родители были магами, Лойзон бы вспомнил про эльфов или просто нищих в Косом переулке, но он бы ни словом не обмолвился о магглах. Хотя, одернула себя девушка, возможно она всего лишь страдает паранойей, а этот безобидный в сущности мужчина не желал её обидеть.
– Мистер Лойзон, но если я потом поступлю с… со всем этим, как заблагорассудится, то почему бы мне сразу не отказаться от… наследства?.. Возможно, так будет только проще…
– Мисс, – неожиданно твердо начал Дерек. – Вам, может, и будет проще, но я не могу идти против закона. Я понимаю, вам не терпится со всем этим покончить. Так покончите, черт возьми! Распишитесь в этих бумагах, вот тут, – он указал ей место, где следовало поставить свою роспись, – и здесь, – мужчина перелистнул несколько страниц договора, который уже успел несколько раз прочитать девушке.
Гермиона обреченно протянула руку за пером. Слегка помедлив, она всё же расписалась в нужных местах и вернула перо его владельцу. Договор тут же вспыхнул ярким алым цветом и исчез.
– Благодарю вас, мисс, надеюсь, мы ещё увидимся, - протянул Лойзон, запечатлев на руке девушки слюнявый поцелуй. Она еле сдержалась, чтобы не вырваться, вымученно улыбнулась и еле слышно пробормотала:
– Ну уж нет, надеюсь, не в этой жизни, - и с этими словами Гермиона вывалилась из коридора.
Гарри стоял сразу за дверью и нетерпеливо подхватил девушку под руку, потащив в сторону выхода.
– Ну, что?.. Ты отказалась от этого дурацкого «наследства»?.. 
– Если бы… Зато теперь я могу делать с ним что угодно!..
– Что, прямо всё, что пожелаешь?.. – недоверчиво протянул её друг. Гарри не хотел признавать невиновность Люциуса Малфоя, ему хватило и «доброго» Снейпа.
– Да! И знаешь, что я пожелаю первым делом, Гарри?.. – с придыханием спросила ведьма, резко остановившись перед дверями адвокатской конторы и двумя руками вцепившись в рукав друга.
– О, нет, Герм, я тебя умоляю, только не говори мне, что… - простонал Гарри, тщетно пытаясь вырвать у неё руку и тем самым избавиться от неприятной информации, которую гриффиндорка на него, непременно, вывалит.
– Да, Гарри! Именно! – страстно воскликнула Гермиона, наслаждаясь представлением и удивленными взглядами посетителей конторы. – Первым делом я попробую добиться освобождения Малфоя!.. – горячо прошептала она другу на ухо, после чего весело засмеялась и потащила его на улицу.
– Но Миона, зачем тебе это?! Неужели тебе мало Снейпа?.. Ну, на крайний случай, потрать все деньги этого слизняка Малфоя на освобождение домовых эльфов…
– Гарри, ты не понял меня?.. – весело начала Гермиона. – Я не буду тратить его состояние, потому что буду надеяться, что смогу вытащить его из тюрьмы!..
– Миона… Ну пожалуйста…
– Ох, Гарри… Ты и в самом деле не понимаешь шуток или только притворяешься?!
Гриффиндорка мигом сбросила с себя напускную весёлость и строго потянула Гарри за многострадальный рукав.
– Я не умею обращаться со всеми этими бумагами, которых так много у старшего Малфоя!.. Этот Лойзон перечислял мне некоторые из них около часа!.. И это было меньше половины!.. Там были акции обычных маггловских мероприятий, магических, различные договоры о сотрудничестве, в результате которых ему шла чистая прибыль… Гарри, если ты не понимаешь этого – то пойми хотя бы то, что мне никогда не вытащить его из Азкабана!.. Как ты себе это представляешь?! Слово грязнокровки против Визенгамота?! Или, того лучше: может, мне на метле подлететь к его камере и похитить, а затем скрываться?! Прекрасно!..
Поттер, казалось, был немного ошарашен логичными доводами подруги. Только сейчас он понял, что даже не задумывался на эту тему – казалось таким верным, что Миона никогда не будет говорить что-то просто так. А ведь всё оказалось так просто!.. Действительно, чем он думал?! Не могла же она в самом деле говорить всерьез!.. И уж конечно, она никогда не станет пользоваться полученным наследством… Скорее всего, она оставит всё, как есть, и будет родовое поместье Малфоев пылиться черт знает сколько времени… Если его эльфы не будут прибирать. А в лучшем (или худшем, это кому как) случае Малфоя когда-нибудь освободят (тут уж не важно – младшего или старшего) и Гермиона с чистой совестью вернет им неожиданно свалившееся на неё богатство. Разумеется, она не будет этим пользоваться… Ведь не будет?..

***
…Молодая девушка с копной каштановых волос стояла перед огромными воротами Малфой-мэнора. Поместье поражало своим размером – ей казалось, что на его территории можно было бы разместить ещё десяток зданий, подобных немаленькому жилищу Люциуса. Главная тропинка вела от чугунных литых створок ворот до самого дома, за которым был огромный парк. Она сильно подозревала, что его в свое время разбивала покойная ныне миссис Малфой, но не могла быть уверенной, помня себялюбие Малфоя младшего. Вполне возможно, что всем этим великолепием – садом, цветами, деревьями, прудиками, петляющими дорожками, фонтанами – занимался его отец. Это было бы логично, ведь насколько она понимала, он крайне любил роскошь…
Осмотреть здание изнутри ей только предстояло, но она уже этого опасалась – возможность заблудиться ей казалась весьма реальной.
И тем не менее, она приняла твердое решение не бросать это место на произвол судьбы.
Глубоко вздохнув, Гермиона Грейнджер приложила палочку к фамильному гербу Малфоев, изображенному на воротах. Слизеринская змея, обвивавшая витую букву «М», задвигалась, приближаясь к кончику палочки Гермионы. Из палочки вылетел сноп искр, после чего змейка вернулась в свое изначальное положение, а ворота с глухим звуком раскрылись перед гриффиндоркой. Девушка сделала несколько нерешительных шагов, на всякий случай на ходу проверяя охранные заклинания. Малфой вполне мог установить проклятия такой силы, что каждый попавший на территорию поместья без его ведома превращался бы в горстку пепла. И хотя Гермиона уже не раз подвергалась всяким неприятным заклятиям, заканчивать свою жизнь в роли сгоревшего кусочка пергамента ей не хотелось.
К её бурной радости, поместье приняло девушку, как свою законную владелицу, и неприятных сюрпризов ей опасаться больше не стоило. По крайней мере, она на то надеялась…
Несколькими днями ранее Гарри устроил ей настоящий скандал, грозясь попеременно то сломать её палочку и запереть в каморке Кикимера, то непременно отыскать Дамблдора и всё ему рассказать. После долгих метаний Гарри решил, что лишать подругу несуществующей палочки по меньшей мере глупо, и немедленно полез в камин жаловаться директору. Директор, который, к слову, тут же нашёлся, радушно предложил ему заходить в кабинет и угощаться лимонными дольками. Гарри нервно замотал головой, таким образом выражая протест, после чего непрозрачно намекнул, что собирается вести разговор касательно Люциуса Малфоя. У директора задергалось правое веко, и он попытался улизнуть под предлогом «важного семейного дела». На что Гарри отчаянно завопил про наследство и решение Гермионы, успев за три минуты своего монолога наградить Малфоя как минимум семью непечатными эпитетами весьма нелестного характера. После этого у Поттера сложилось стойкое ощущение того, что нынешний заместитель директора стоит вплотную прижавшись к стене с камином, если он верно истолковал сдавленное похрюкивание откуда-то слева. Но директор, в свойственной ему манере, призвал Гарри не обращать на это внимания, пробормотав себе под нос что-то, что могло быть как «Что-то Фоукс простыл», так и «Веди себя прилично, Северус!». Хрюканье стихло, а Дамблдор выслушал Мальчика-который-просто-взбесился и добродушно заметил, что ни он, ни кто-либо другой, не имеют права мешать Гермионе принимать её собственное решение. На это простывший Фоукс только хмыкнул. Гарри обреченно вздохнул и наконец-то покинул кабинет Альбуса Дамблдора, обнаружив в своей гостиной растерянного Рона и несчастную Джинни. Как только они наперебой заверещали «Мы пытались её остановить… А она… А мы…», Гарри обессилено застонал и плюхнулся на диван, взъерошивая правой рукой свои и без того торчащие во все стороны волосы. Так гордая гриффиндорка сбежала из дома номер двенадцать по площади Гриммо.
Основной её проблемой было отсутствие палочки, и она поспешила в Косой переулок, где первым делом направилась к магазину Оливандера. Купив новую палочку, она направилась в Гринготс, чтобы убедиться в полном согласии гоблинов с появлением нового владельца счета. На предложение немедленно отправиться в хранилище для проверки её денег, произнесенное опасно добрым голосом, Гермиона ответила вежливым отказом.
После этого она покружила по Косому переулку, посетив парочку магазинчиков, не решаясь на посещение Малфой-мэнора и откладывая его напоследок.
В конце концов, она пришла к выводу, что от судьбы не уйдешь, а разобраться с поместьем лучше бы до того, как стемнеет. Эти мысли её посетили в обыкновенном маггловском кафе, когда она пила уже четвертую чашку чая. Решив, что чай можно попить и дома, она отправилась в родовое имение почти погибшей семьи. Что ж, невесело ухмыльнулась она, расплачиваясь за чай, у этого места скоро будут все шансы стать родовым поместьем Грейнджеров.
Осматривать парк девушка не стала, предпочтя оставить это увлекательное занятие на потом – когда оно будет, это «потом», она не знала. Сейчас главным казался другой вопрос.
Что ей делать?
Двери огромного дома распахнулись перед ней, и она бы сказала «приветливо», если бы не затхлый запах покинутого дома.
Безусловно, тут обитали эльфы; и, безусловно, они надеялись на возвращение своего хозяина. Она сделала такие выводы по тому, что в холле не было ни пылинки. Взмахом палочки Гермиона заставила двери закрыться, осторожно оглядываясь по сторонам. Громкий хлопок заставил её подскочить и испуганно взвизгнуть.
– Господин вернулся, Фелли знала, гос…
Эльфийка замолчала так же внезапно, как и начала говорить. Гермиона слегка испугалась, что несчастное создание непременно упадет в обморок, но Фелли, очевидно, справилась с собой и глядела на гостью уже с меньшим испугом. Затем её глаза расширились ещё больше, что всегда удивляло гриффиндорку – домовые эльфы от природы обладали огромными глазами, которые, тем не менее, ухитрялись распахивать ещё сильнее, что казалось невозможным. Пока эльфийка издавала непонятные звуки, девушка решила осмотреть её. «Бедная, наверняка, ей никто не платит…» – пронеслась крамольная мысль в голове Гермионы, но она быстро её прогнала. Вряд ли Люциус Малфой оценит, если она распустит всех его эльфов, да и опять же: это будет просто неудобно – если она хочет здесь жить, то ей придется принимать помощь этих обиженных судьбой созданий. Бедные, вздохнула она про себя, они виноваты только в том, что родились на свет эльфами!.. А волшебники их так притесняют, не понимая, что…
– Госпожа… - пробормотала Фелли, словно примеряя это слово к гриффиндорке. Забавно, подумала Гермиона, очевидно, сразу после подписания этого договора или чем он там являлся, на неё были наложены какие-то чары, позволяющие заклятиям, наложенным Малфоями, на неё не реагировать, а всей прочей собственности Люциуса напротив – признавать её полноправной владелицей. Это было безумно интересно, и Гермиона сделала для себя мысленную пометку – посмотреть где-нибудь в библиотеке, если она тут есть (на что она очень надеялась), как действуют чары, которые в своей работе используют юристы.
– Госпожа… – повторила эльфийка тем временем. – Госпожа!.. Простите Фелли, Фелли не смогла вас узнать, Госпожа, простите глупую Фелли, Фелли виновата перед Госпожой… - уже громко завопило создание. На минуту Гермиона подумала, что же хуже: сумасшедший и помешанный на чистоте крови Кикимер или таки создания, как эта Фелли – до чертиков верные хозяевам, готовые пожертвовать жизнью ради них… Пока девушка рассуждала на эту тему, её руки уже на полном автомате оттаскивали глупую эльфийку от обувного шкафчика. 
– Фелли плохая, Фелли не узнала Госпожу, Фелли…
– Фелли, перестань!.. Да, я твоя новая госпожа, и прошу тебя: успокойся!.. Ты меня ничем не обидела, поверь…
Фелли только всхлипнула и удивленно посмотрела на девушку своими большими круглыми глазами.
– Но Фелли не смогла понять, что перед ней её Госпожа…
– Фелли, – строго сказала Гермиона, надеясь, что это поможет вывести несчастную из некого транса. Наверняка, Люциус обращался с ней не очень-то хорошо, так что строгость эльфу не повредит… на первых порах. Потом она научит их понимать другие эмоции: доброту, заботу, участие в их жизни…
О, Мерлин!.. Если она это сделает, то что же будет с бедняжками (а она была уверена, что Малфоям служила не только одна Фелли), если она приучит их к хорошему обращению, а потом сюда вернется их бывший хозяин?! Слава Мерлину, она успела об этом подумать до того, как привела свою безумную идею в исполнение.
– Фелли, я – твоя госпожа, и если ты немедленно не прекратишь истерику, я… Тебя накажу, – в конце предложения голос девушки сорвался и она была готова просить прощения у трепыхающегося в её руках эльфа, но, как ни странно, на Фелли такой тон подействовал. 
– Хм… Фелли, может, ты покажешь мне мой новый дом?.. 
Эльфийка тихонько всхлипнула в последний раз и с обожанием взглянула на новую хозяйку.