|
Прохладная ладонь легла на лоб, тонкие пальцы скользнули по щеке, задержались на подбородке, коснулись губ. Северус почти не чувствовал тела. Боль поглотила все ощущения, и только эти невесомые прикосновения еще удерживали, не давали сорваться в черную равнодушную пустоту.
Кто мог быть рядом с ним сейчас? Разве остался на свете хоть один человек, кого не передергивает при одной мысли о бывшем профессоре Хогвартса, бывшем Пожирателе Смерти, бывшем зельеваре Северусе Снейпе? Никого не осталось. Впрочем, и бывшего Северуса Снейпа не осталось тоже - только безвольное тело и почти угасший разум.
Тьма вокруг заволновалась, захлестнула ледяными волнами, делая боль нестерпимой. Северус еще пытался бороться - ему нужно было узнать кто с ним. Это было самым важным сейчас. Самым важным всегда. Потому что все еще жила надежда, которая сейчас, как и всегда, была не больше чем безумием. Волны накатывали яростно, неудержимо, и вдруг сомкнулись над головой, утягивая вниз, в глубину.
***
Снейп устроился под самой раскидистой кроной, но молодая листва еще не могла защитить от солнца. Оно нахально тянуло горячие лучи к бледному лицу, заползало за воротник душной черной мантии. Снейп морщился, вжимался спиной в корявый ствол, щурился от ярких пятен на зеленой траве. Откуда взялась такая прорва одуванчиков, каждый из которых тоже сиял, слепя и обжигая?
Уткнувшись носом в книгу, Снейп старался не смотреть вокруг, но пушистые желтые головки словно притягивали взгляд. Если накрыть одну из них ладонью, тонкие лепестки будут мягко щекотать пальцы, и тогда можно представить, что у тебя в руке солнце. Не то, которое светит всем, а только твое, маленькое, теплое и самое настоящее.
Снейп в ярости отшвырнул книгу, сжал кулаки, вскочил. Желтые цветы вминались в траву, в мягкую черную землю, прилипали к тяжелым подошвам, но их не становилось меньше. Казалось, на месте только что растоптанного появляется новый и этот кошмар никогда не кончится. Обессилев, Снейп упал на колени и зажмурился, тяжело и часто дыша.
- Что ты делаешь, Северус?
Снейп вздрогнул, напрягся и зажмурился еще крепче, так что в темноте замелькали серебристые мошки. Трава глушила шаги, но он все равно слышал их так отчетливо, словно Люциус шел по натертому паркету.
- Ты что, даже не поздороваешься?
- Здравствуй, - отозвался Северус, почти не слыша собственного голоса.
- Я соскучился. - Прохладная ладонь легла на лоб. Северус откинул голову, прижимаясь затылком к знакомому плечу.
- Когда ты приехал?
- Только что. И у меня очень мало времени.
Ладони скользили по раздавленным цветам, сок застывал на пальцах липкими коричневатыми пятнами. Спина горела от укусов, и солнце нещадно пекло голову. Но Люциус продолжал двигаться резкими неровными толчками, крепко сжав бедра, и Северус, смаргивая слезы, снова и снова подавался ему навстречу.
- Ты всегда будешь только моим. - Пальцы медленно кружат по груди, по животу. - Так ведь, Снейп? - Губы замирают у самых губ, и Северус осторожно касается их языком, впервые пробуя на вкус. Голова кружится и хочется опустить веки, но он не может, потому что серые чуть прищуренные глаза смотрят равнодушно и прямо. Люциус не ждет ответа, он и так его знает. Поэтому когда Северус стискивает тонкое запястье, тянет ладонь вниз, туда, где так нестерпимо горячо, и сжимает зубы, чтобы не закричать, Люциус удовлетворенно кивает, и уголок тонких губ приподнимается в едва заметной усмешке.
***
- Люциус? - Северус наконец с трудом разлепил веки, хорошо понимая, что это нечеловеческое усилие может стоить ему жизни. Хотя минутой раньше, минутой позже - какая разница? Он все равно умирает, и это уже не исправить. Но он должен знать.
Бледные тонкие губы близко. Так близко. Хочется крепко-крепко прижаться к ним, прощаясь. Черты лица расплываются, но это ничего не значит - он слишком хорошо помнит их, чтобы забыть. Он не может поднять руку, но тонкие пальцы сами сжимают его ладонь, и это так хорошо и так незнакомо.
- Профессор! Профессор, как вы? - губы шевелятся и шепчут, но слова не те. И голос не тот.
Снейп смаргивает и видит наконец светлую челку, упавшую на лоб и яркие серые глаза, испуганные, живые. - Гарри! Позови отца, скорее! Мерлин, да что же это? Профессор Снейп, пожалуйста!
Северус еще улавливает движение где-то рядом, потом - приближающиеся шаги и, встречая новую темную волну, последнюю, все-таки слышит его голос:
- Не кричи, Драко, я здесь. Но это уже не имеет значения. Все кончено. Задерните шторы. Северус не любил солнце.
End
|
