Взрослая жизнь. Все чаще улыбки, Все реже правдивые речи звучат. Взрослая жизнь. Все серьезней ошибки, Но только о них теперь чаще молчат.
Взрослая жизнь – развеяно ветром, То, что вчера волновало всерьез. Взрослая жизнь – засыпаны пеплом Яркие краски мальчишеских грез.
Взрослая жизнь – равнодушные лица. Прощенье обид и стремительность встреч. А нужно так мало - остановиться, Чтоб важное что-то в себе уберечь.
Взрослая жизнь, конечно, иная, Но где-то мелькнет золотое крыло Птицы-мечты из далекого края, Из детства, что так незаметно прошло.
Взрослая жизнь вдруг покажется яркой, Вспыхнув от звонкого смеха друзей. Наивного детства простые подарки Среди череды взрослых «правильных» дней.
Есть ли у слизеринцев понятие «дружба»? Этим вопросом в разное время задавались десятки людей, которым не довелось облачиться в форму с эмблемой в виде змеи. Слизеринцы… Расчетливые, холодные, эгоистичные. О них могли говорить, что угодно. А они просто жили. Жили так, как могли, поступая, как считали нужным. И плевать им было на мнение окружающих. Тому, кто не побывал в их шкуре, ни за что не понять.
Северус Снейп уже не являлся студентом Хогвартса. Но слизеринец – это состояние души. Это на всю жизнь. Можно быть одетым в шелковую мантию, больничную пижаму или маскарадный костюм, твоя аура навсегда пропитывается некой слизеринской составляющей, харизмой, если угодно. Это невозможно стереть, это свойство сродни способности есть или дышать. Ты словно покрыт неким налетом, никому не видимым, но всеми ощутимым. Возможно потому, что их всегда противопоставляли остальным. День за днем, год за годом.
Так есть ли у слизеринцев понятие «дружба»? Северус не знал ответа на данный вопрос. Просто потому, что никогда не задумывался над этим. Его мало волновали чужие домыслы, он не обращал внимания на поведение однокурсников в период его учебы. Он никогда не пытался облечь свои действия или чувства в красивые слова. Вот и сейчас, когда Люциус Малфой пригласил его на званый ужин в свое поместье, он не пытался анализировать свои ощущения. И решение принял мгновенно. Он… согласился. Почему? Что-то было в расслабленно-ленивом тоне Люциуса, в его дурацких расспросах об общих знакомых. Какая-то показная небрежность. Да и что могло понадобиться холеному отпрыску старинного рода, наследнику огромного состояния от него? Да, Северус был неплохим зельеваром. Да что греха таить, хорошим зельеваром. Вот только Люциус об этом знать не мог, значит, не профессиональные навыки юноши его интересовали. Северус не входил в круг «золотой молодежи» - богатых бездельников, которым нечем убить свое время. Их интересы вообще никоим образом не могли пересечься. Они и в Школе-то почти не общались. А редкое общение происходило на тренировках по квиддичу или же… Именно это «или же» и заставило Северуса согласиться. Ну не былые же матчи его пригласили обсуждать! Значит, дело в ней? В девочке, которая так старательно вычеркнула его из своей жизни, мигом повзрослев. Или это он сам вычеркнул ее, не пожелав выслушать извинения... Сейчас это казалось неважным. Важно было то, что… «Нарциссе будет приятно тебя видеть…» Так, кажется, сказал Люциус. Сначала Северуса охватила скрытая радость. Она вспомнила. Значит, думала о нем. Значит, он нужен. И было в этом нечто символичное, словно он рассчитывается со старыми долгами и входит в новую жизнь с чистой совестью и светлой душой. Груз вины перед Нарциссой будет снят, а Лили… Что ж, впереди вся жизнь. Кто знает, возможно, все изменится. Ведь он еще вчера не мог предположить, что все так сложится.
А когда спало радостное возбуждение, пришла тревога. Почему все-таки Люциус пригласил его? Захотел сделать приятное Нарциссе? Почему тогда не она сама? Да, приехать не могла – пресловутый этикет. («И к лучшему», - подумал Северус, носком ботинка вставляя на место кусок плинтуса. Еще не хватало ей видеть его убогое жилище!). Но… она могла написать письмо. Или же Люциус решил сделать ей сюрприз? Но день рождения у нее через два с половиной месяца. Может, у них какая-то другая семейная дата? Но тогда, тем более, причем тут он, Северус?
В любом случае, ужин покажет. А пока нужно срочно привести в порядок нарядную мантию и что-то сделать с внешним видом. Эх! И почему он так мало внимания уделял Домоводству?
Вечером к его ветхому домику подъехала карета с фамильным гербом Малфоев. Признак того, что он – важный гость. Этот показной жест уменьшил решимость Северуса в половину. Там явно что-то затевалось, и ему предстояло это выяснить. Но справится ли он? Должен. Ради девочки, чей звонкий смех окутал его и укрыл от злых насмешек, от неудач и собственной разрушительной злобы. Он сделает все, чтобы ей помочь.
Мерное покачивание кареты, которая была создана для перевозок особ более знатных и привередливых, нежели он, успокаивало, убаюкивало. Северус едва не уснул, несмотря на нервное возбуждение.
Наконец, карета остановилась. Услужливый кучер распахнул дверцу и попытался помочь Северусу сойти. Произошла неловкая заминка – юноша не привык к подобному обращению. Даже извинился перед пожилым человеком. Ощущая неловкость от собственной нелепости, Северус огляделся по сторонам. Сказать, что он был поражен - сильно приуменьшить его впечатления. Поражен, прежде всего, отсутствием вычурности и кричащего шика. Здесь главенствовал камень. Серый, холодный. Он словно отрицал всякую пышность и помпезность. На стенах он был увит плющом, что придавало строениям значимость и основательность. На мостовой он был натерт до блеска и кое-где отливал желтизной, что заставляло задуматься о времени… Сколько тысяч башмаков касались его, сколько колес скрипели и отстукивали его мелодию. Каменные фигуры предков и мифологических героев, каменные фонтаны и каменные беседки. Камень… Вечный, равнодушный, безрадостный.
Северус поднял воротник мантии и направился по подъездной дорожке в сторону больших черных дверей. Один шаг, второй, третий. Ему стало грустно за целые поколения этой семьи. Не верилось, что по этим дорожкам можно весело носиться, нет, по ним можно только чинно вышагивать.
Озябшая рука протянулась к молотку, украшенному все тем же гербом. Но дотянуться не успела. Двери распахнулись так стремительно, что юноша вздрогнул. На пороге стоял сам хозяин дома. Нарядный, безупречный, с вежливой улыбкой.
«Все хуже некуда», - пришло на ум Северусу, в то время, как он изобразил некое подобие вежливой улыбки.
Люциус был мил, предупредителен. С улыбкой сообщил, что ужин подадут через сорок минут, поэтому у Северуса есть время пообщаться с Нарциссой. Она как раз в библиотеке, а сам хозяин вынужден удалиться, но Северус может чувствовать себя, как дома.
Изощренное издевательство. Юноша огляделся по сторонам. Привычно решил засунуть руки в карманы, как делал всегда, испытывая неловкость. Но карманов в парадной мантии не оказалось. Да еще эльф привязался, желая выяснить, не хочет ли сэр чего-нибудь выпить, и предлагая проводить в библиотеку. Северус бы непременно выпил, будь он в другой ситуации, но сейчас он отмахнулся от назойливого эльфа и направился в указанную сторону. Сердце стучало в такт шагам. Сколько времени прошло, прежде чем он научился так владеть собой. Вот сейчас он распахнет дверь, и там будет она. Со своей удивительной красотой и обезоруживающей улыбкой. Или же убийственной холодностью. Ну и что? Теперь его этим не проймешь. Вот только в груди что-то сжалось от страха. Перед большой резной дверью он стоял минут пять, раз за разом повторяя, что он ничего не боится и ему все равно.
Прилипчивое существо, именуемое домовым эльфом, услужливо подскочило и распахнуло дверь. Видимо, оно решило, что гость не в состоянии справиться сам. Северус еле совладал с желанием придушить недомерка, потому что он… не был готов к встрече.
Библиотека поражала воображение и размерами, и обстановкой, и количеством представленных книг. Юноша робко шагнул внутрь. Книги… вековая мудрость… Спокойствие, величие. У противоположной стены в большом кожаном кресле сидела Нарцисса. Сердце сжалось и пропустило пару ударов – такой маленькой и беззащитной она казалась в окружении огромных стеллажей и старинной мебели. На звук открываемой двери девушка подняла голову. Их взгляды встретились. В серых глазах мелькнуло недоверие, непонимание и… надежда. Нарцисса стремительно встала и сделала шаг вперед, а потом в нерешительности остановилась. Громко хлопнула закрывшаяся дверь. Оба вздрогнули, и это, наконец, вывело их из ступора. Северус отвел взгляд от ее бледного лица и скользнул по фигуре. Внутри все сжалось. Нарцисса ждала ребенка. Так же как и Лили. И тоже от человека, который мизинца ее не стоил. Стало чертовски грустно.
Внезапно Нарцисса бросилась к нему. Северус неловко поднял руку, то ли для рукопожатия, то ли… непонятно для чего. Нарцисса схватила протянутую руку и с силой сжала. Ее пальцы были холоднее льда.
- Привет, - сипло выговорил Северус.
Сердце колотилось, руки дрожали. И это он полчаса себя убеждал, что ничего не чувствует и ему плевать?!
- Зачем ты приехал? – пристально глядя в глаза, спросила Нарцисса.
- Я? – Северус слегка смутился от такого вопроса. А еще от тона, которым он был задан, требовательного, непреклонного. Это была не она. Не та девочка.
- Меня Люциус пригласил. Сказал, что тебе приятно будет. Ошибся, видимо, - стараясь скрыть обиду в голосе, закончил Северус.
- Люциус? - ее лицо омрачилось. - Когда?
- Сегодня.
- Как он тебя нашел?
- Понятия не имею. Что за глупый допрос?! – вспылил Северус, вырывая руку из ее холодных пальцев.
- Уходи, - отпрянув, проговорила Нарцисса.
- Что?
Юноша почувствовал себя круглым идиотом. Мало того, что притащился в этот чертов дом, так еще с какой-то радости решил, что ему тут будут рады. Наивный! Стало горько и обидно. Он молча развернулся к двери. Сделал несколько шагов и резко остановился, услышав за спиной судорожный вздох. Он стремительно обернулся, как раз успев увидеть мелькнувшие слезы, прежде чем она отвернулась.
- Нарцисса! – юноша рванулся к ней, развернул к себе лицом и заглянул в глаза. И сердце… глупое сердце чуть не выскочило от радости. Оно узнало… узнало ту самую девочку. А ведь зрение его подвело, явив холодность и неприступность, и слух подвел, позволив услышать лишь металлические нотки. А сердце не обманулось. Оно верило, и было вознаграждено. По бледным щекам текли слезы. Нарцисса плакала беззвучно, даже безгорестно. Это не были слезы отчаяния, слезы страдания. Просто слезы. Как дань моменту, дань их былой дружбе. Да почему былой? Вот она дружба! Она есть и никуда от нее не деться.
- Что случилось? – шепотом спросил он, осторожно стирая с ее щек горячие капли.
- Тебе здесь нельзя, - исступленный шепот врывался в сознание, подобно урагану. - Уходи. Слышишь! Они специально тебя вызвали. Я не знаю, зачем. Но это опасно. Ты должен уйти. Пожалуйста. Они страшные люди.
- Нарцисса, успокойся. Скажи толком, что случилось.
Юноша огляделся в поисках места, куда можно присесть. Подтолкнул Нарциссу к большому кожаному креслу, в котором она сидела до его прихода. Девушка послушно села, еще сильнее сжав его руку, словно испугавшись, что он уйдет. Северус попытался ободряюще улыбнуться. Рядом с креслом стоял невысокий пуфик для ног. Северус притянул его поближе и присел. Он смотрел снизу вверх в ее бледное лицо, вслушиваясь в негромкую речь. Девушка не смотрела в сторону во время рассказа, словно боясь увидеть в его глазах недоверие, а, может, просто стыдилась своей слабости, предпочитая не видеть жалость. Северус обеими руками обхватил ее ладошку, изредка поглаживая и задаваясь вопросом, почему же ее пальцы никак не желают согреваться? Это было привычно и… необходимо. Только сейчас он понял, как же ему не хватало ее голоса. Даже такого – приглушенного и прерывающегося от сдерживаемых эмоций. Да, он привык слышать ее голос звенящим, подобно весеннему ручейку. Но это и есть жизнь. Все меняется. Не меняется только отношение к дорогим людям.
Когда она закончила свой рассказ, в библиотеке повисла напряженная тишина. Нарцисса смотрела в пол, теребя свободной рукой завязки мантии, а Северус чуть поглаживая ее ледяные пальцы, всматривался в бледное лицо. Что здесь скажешь? Что она все неправильно поняла – слишком чудовищно это для правды? Или, что это все несерьезно и не стоит обращать внимание? Северус не знал, что сказать. Он никогда не читал книгу, о которой говорила Нарцисса, поэтому пришлось поверить ей на слово. Экземпляр, принесенный Марисой, бесследно исчез. Видимо, Люциус позаботился об этом. Что оставалось? Только страхи беременной женщины, которые легко могли не иметь под собой никаких оснований. Но видя ее склоненное лицо, чувствуя холод ее пальцев и чуть слышные всхлипывания, Северус ловил себя на мысли, что верит каждому слову. Да, беременным женщинам свойственно преувеличивать свои страхи. Но это – обычным женщинам. Нарцисса не была обычной. Она … особенная. Подобную силу воли Северусу редко приходилось встречать в мужчинах. Значит, эти слезы неспроста. Борьба с более сильным соперником отняла у этой девочки все силы, поэтому она не смогла сдержать слез облегчения, увидев человека, на которого можно положиться. Так мог ли он теперь уйти?
- Дамблдор пригласил меня работать в Хогвартс, - негромко проворил он.
- Правда? – Нарцисса подняла на него взгляд и слабо улыбнулась. – Я рада. Кем?
- Помощником Земуса.
- Бедный Гриффиндор, - усмехнулась Нарцисса.
Северус тоже криво улыбнулся.
- Я сказал тебе к тому, что в хогвартской библиотеке, наверняка, есть экземпляр этой книги.
Во взгляде Нарциссы отразилась благодарность.
- Спасибо. Только… наверное тебе не стоит в это ввязываться.
- Брось. Я здесь и тебя не оставлю. Я обязательно прочту все, что связано с этим ритуалом. Мы придумаем, что можно сделать.
- Ты думаешь, что–то можно сделать?
- Уверен, - уверенности в голосе было гораздо больше, чем в его душе.
- Мы сможем связываться через Марису. Это сестра Люциуса. Она учится в Когтевране. - Нарцисса затараторила то ли от облегчения, то ли от нервного напряжения.- Она очень славная. Если бы не она, я бы тут точно с ума сошла.
Северус улыбнулся
- В семье Малфоев есть кто-то нормальный?
Нарцисса запнулась, подумала и объявила:
- Есть. Мы с Марисой.
-Я предпочитаю думать о тебе как о Блэк.
Нарцисса опустила голову.
- Что? – юноша не понял ее реакции.
- Они убили моих родителей, - в ее голосе не было никаких эмоций. Сухая констатация факта.
Северус негромко произнес:
- Извини. Я не знал.
Сколько же сил ей пришлось приложить к тому, чтобы так спокойно об этом говорить? Ей, которая жила ради своей семьи. Вот теперь–то он точно никуда не уйдет. Оставить ее совсем одну? На попечение неизвестной пигалицы по имени Мариса? Северус очень сомневался в нормальности хоть одного представителя этой семейки, что бы там ни говорила Нарцисса.
- Эй, я здесь. Все будет хорошо.
Она подняла голову и улыбнулась. Скользнула взглядом по чему-то над его головой и проговорила:
- Пора на ужин.
Северус встал сам и помог подняться девушке.
- Как ты себя хоть чувствуешь? А-то мы все о грустном и о грустном.
- Все хорошо, спасибо.
В тоне Нарциссы появились учтивые нотки. Северус очень живо представил, сколько раз ей приходится повторять эту фразу.
- Так, а теперь ответь МНЕ, а не гостю семьи, который приглашен на ужин.
Она подняла удивленный взгляд и внезапно рассмеялась.
- Мерлин, в кого же я превратилась.
- В светскую особу, глядя на которую хочется взвыть. Но этот процесс обратим.
Он тоже рассмеялся.
- Пойдем? - юноша галантно предложил ей руку.
- Мистер Снейп, какие манеры! – Нарцисса просунула руку под его локоть и внезапно остановилась. Юноша удивленно оглянулся.
- Ты даже представить себе не можешь, как я рада тебя видеть, - негромко проговорила она.
- Я тоже, - искренне ответил Северус. – Хотя… только сегодня понял, как же я соскучился.
- Ты думал обо мне это время?
Северус вздохнул. Как же этой девочке хотелось быть нужной. Но он и вправду думал о ней, поэтому даже не соврал, просто кивнув.
- Я… хочу извиниться за то, что произошло тогда.
Он протестующее замотал головой. Ему до смерти не хотелось возвращаться в тот день и переживать заново мучительную смерть своих детских надежд.
- Не нужно, - негромко проговорил он.
- Нет! Нужно! Все это время я места себе не находила. Я не имела права плохо о тебе думать. Я не могла так. Ты бы никогда со мной так не поступил. А я….
Северус посмотрел в серые глаза. Как редко Нарцисса говорила о своих чувствах. Искренние слова проникали в самое сердце. Да. Она права. Он бы никогда не подумал о ней плохо. Просто потому, что у него кроме этой девочки не было близких людей. Весь его реальный мир крутился вокруг нее. В мире грез жила Лили Эванс, а в жизни – лишь Нарцисса Блэк. А у нее был другой мужчина, тот, ради которого она готова была на все. Северус вспомнил свое детское желание хоть раз поставить ей ультиматум после своей очередной стычки с Блэком. Вот только в его душе никогда не было уверенности, что на вопрос: «Я или Блэк?», - он услышит именно тот ответ, который хочет. И не потому, что он, Северус, не дорог Нарциссе. А потому что чертов Блэк всегда занимал в ее жизни особое место и это никогда не изменится. Или изменится?
- Я видел Блэка сегодня.
Рука, державшая его под локоть, дернулась, а во взгляде девушки появилось смятение. Нет, не изменится. Он ждал расспросов, но ответом была тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов, судя по которым им уже положено сидеть за столом.
- Люциус не любит, когда его заставляют ждать.
Нарцисса двинулась к двери, высвободив свою руку.
- Стой! Прости, я выбрал неподходящее время тебе сказать.
Девушка обернулась, губы тронула грустная улыбка.
- А подходящего никогда не будет. Но зараза ты порядочная.
Теперь она уже улыбнулась по-настоящему.
- Мир? - он вновь предложил локоть.
- Я подумаю, - она приняла его руку.
И они вместе, как в старые добрые времена, покинула библиотеку.
***
Северус Снейп разглядывал свое отражение в столовом серебре. Надо же. Он до этого и не думал, что серебро может быть настолько начищенным, что в нем можно разглядеть свое отражение. Вот сейчас на него смотрело четыре маленьких Северуса Снейпа, отражающихся в зубцах вилки. Может, приборы здесь чем-то покрывают?
Почему он с таким упорством разглядывал приборы? Да просто ему давно уже не приходилось участвовать в подобном «представлении». За столом их было четверо. Нарцисса, чье настроение невозможно было понять: учтивые улыбки, милое пожатие плечами. Только болезненная бледность выдавала ее состояние. Люциус: тоже какой-то странный. Во всяком случае он нервничал, причем скрывал это плохо. Сам Северус старался придать лицу одновременно вежливое и скучающее выражение, но это получалось неважно. И был… Темный Лорд. Северус, естественно, был наслышан об этом человеке. Но представлял он себе его, признаться, совсем по-другому. Почему? Да потому что когда нормальному человеку рассказывают о воплощении зла, маньяке, чьи последователи, убивают направо и налево, не щадя ни стариков ни детей, в ослеплении идеей чистоты крови, он ожидает увидеть монстра. Официально этих людей, конечно, не существовало. Министерство хранило гробовое молчание, не дав ни одного комментария за последние месяцы. Только лишь газеты трубили о гибели магглов и магглорожденных, как корректно они называли полукровок или же вовсе грязнокровок. Да и то не все газеты. В официальных новостях и в «Ежедневном пророке» указывалось на несчастные случаи. Кто-то то ли в шутку, то ли всерьез связывал это с активностью тех или иных звезд, с движением планет, выбросом магмы и прочими явлениями. Такими же нелепостями объяснялись и массовые галлюцинации, якобы сопровождающие эти несчастные случаи: в небе над домами погибших случайные прохожие замечали некую странную метку. Естественно, официальные лица, прибывающие на место трагедии, ничего подобного не видели. Вот в такой информационной конфронтации и находились средства массовой информации. Одни сеяли панику, смакуя подробности той или иной смерти, другие – гордо молчали, перечисляя один катаклизм за другим, который мог послужить причиной этой самой трагедии.
Северус не верил ни одним, ни другим. Он вообще не верил ничему, что не видел собственными глазами. Но к сплетням о неком Лорде Волдеморте прислушивался. Отчасти из любопытства – интересно было знать, как один человек может запугать сотни других людей, отчасти из спортивного интереса, пытаясь предугадать дальнейшее развитие ситуации. Каким он представлял этого человека?
Северус не мог сказать толком. Монстром, чудовищем, эдаким стальным человеком, крушащим все на своем пути? Нет, все не то. Сформулировать Северус не мог, но, увидев эту легендарную личность, был весьма удивлен. В первый миг рассказ Нарциссы показался бредом. Как подобное злодеяние мог совершить этот респектабельный мужчина, с вполне дружеской улыбкой и крепким рукопожатием? Но это – было первое впечатление. Чем дольше они находились за одним столом, тем отчетливее Северус осознавал, что Нарцисса крупно влипла. Да и он, если на то пошло, и весь волшебный мир в придачу.
Улыбка. Вроде бы приветливая, но от нее веет ледяным холодом. Взгляд, вроде бы открытый, но от него хочется убежать на край света. Но все это – беспочвенное ощущение. Крик внутреннего «я». Было еще и другое. Человек, лениво вертящий вилку в руках и улыбающийся на какую-то реплику Люциуса Малфоя, уже не в первый раз пытался проникнуть в сознание Северуса.
Да! Северус Снейп владелв равной мере искусствами легилименции и окклюменции. Когда это началось? С самого раннего детства Северус понял, что способен чувствовать мысли других людей, их желания и настроение. Это случалось не всегда, поэтому в детстве Северус мог улавливать отголоски тех мыслей, которые были и так явны для окружающих. Но время шло. Годы упорных тренировок, тысячи часов за книгами, миллионы минут. Об этой его особенности не знал никто, даже Нарцисса. Ну разве что Дамблдор. Сложно скрыть свои намерения от человека, в полной мере владеющего этим сложным искусством. Но Дамблдор никогда не афишировал умения тех или иных учеников, если сами они молчали об этом. А Северус молчал. Почему? Он и сам толком не знал. Эта была некая запретная часть его жизни. Какая-то ненастоящая, что ли. Отчасти он немного стеснялся этого, потому что для простого обывателя подобные способности казались запредельными и сразу вызывали недоверие. Мало кто был бы рад общаться с человеком, который при желании сможет узнать, что ты о нем думаешь. У Северуса, впрочем, и так не было близких друзей. За исключением Нарциссы, но рассказать ей желания никогда не возникало. Она могла отвернуться, начать остерегаться. Ну как докажешь человеку, что ты именно с ним не пользуешься своими способностями. Снейп, по правде сказать, вообще в школьные годы этим редко пользовался. Разве что на контрольных работах по Трансфигурации, если совпадал вариант с кем-то из гриффиндорцев, с тем же Поттером или проклятым Блэком, иногда «списывал» ответы. Но, как правило, больше времени уходило на то, чтобы понять, совпадает вариант или нет. Да и вообще, это было довольно низко и мерзко. Но что поделать?
Так вот сегодня Северус в первый раз встретился с таким бесцеремонным копанием в собственной голове. Лорд Волдеморт не стеснялся. Он, словно это в порядке вещей, с милой улыбкой прощупывал мысли, эмоции, чувства. Во всяком случае так ему казалось. Будь Северус не знаком с подобной процедурой, он бы в миг стал открытой книгой. Но не тут-то было. За годы занятий он постиг науку – защищать свой разум. То, что он делает это успешно, стало понятно сразу. Лорд Волдеморт внезапно перестал улыбаться и бросил на юношу быстрый колючий взгляд. Впрочем мимолетный. Тут же беседа продолжилась. За столом. А на ментальном уровне Северус едва со стула не упал, от массированной атаки на собственный разум. Но… он выдержал. Открыв глаза и перехватив испуганный взгляд Нарциссы, которая, видимо, заметила его внезапную бледность, он не без удовольствия констатировал, что ему удалось защитить большую часть своих мыслей. Этот же вывод сделал и мужчина напротив.
Тем неожиданнее было предложение, полученное Северусом часом позже. Нарцисса ушла отдыхать, бросив на юношу перед уходом тревожный взгляд, Люциус отлучился ее проводить. А они с Лордом перешли в комнату отдыха. Северус сидел в уютном кресле, сжимая в руке бокал с вином, и гадал, чем же закончится этот вечер. А потом Лорд Волдеморт сделал свой ход.
- Вы не хотели бы получить работу, мистер Снейп?
Юноша, ожидавший любого поворота событий, кроме подобного, чуть не расплескал вино от удивления. Если до этого он гадал, как можно втереться в доверие, чтобы иметь возможность быть рядом с Нарциссой, то внезапное предложение, решавшее все проблемы, поставило в тупик. Почему? Да потому что все складывалось слишком гладко. А Северус давно разучился доверять простым решениям. Не оставалось ничего, как играть ва-банк, доверившись великому Мерлину.
- У меня есть работа.
- В лекарской лавке? – Лорд не выразил пренебрежения или удивления, но Северус в миг почувствовал себя неудачником. Была – не была.
- Нет, с сентября я приступаю к работе в Хогвартсе.
- Даже так? - на породистом лице Лорда появилось подобие заинтересованности. – И кем же, позвольте спросить?
- Помощником преподавателя Зелий.
- Хм, - Темный Лорд сделал глоток вина. – Ну что ж…
Северус почувствовал, как в душе все оборвалось. Его сейчас выставят из этого дома, и Нарцисса останется совсем одна. Но следующие слова мужчины вновь удивили его.
- Профессор Дамблдор – мудрый человек. Смею предположить, что вы, действительно, талантливый зельевар. Тем более предложение остается в силе.
Северус удивленно взглянул на говорившего.
- У вас ведь будет свободное время. Каникулы, выходные. Подумайте. Не отказывайтесь сразу. В вашем распоряжении будет собственная лаборатория, в которой вы сможете работать, когда захотите, любые ингредиенты, жалование, плюс свободный график.
Если Северус считал предложение Дамблдора - верхом удачи, то сейчас условия были просто фантастическими. Это-то и настораживало.
- Можно вопрос? – юноша в упор взглянул на мужчину напротив.
Мужчина улыбнулся. Поднялся со своего места и прошелся по комнате. Все это время Северус не сводил с него напряженного взгляда.
- Мне нужен зельевар, - просто ответил мужчина.
- Зельеваров полно, - откликнулся Снейп.
- Но хороших единицы, - эхом отозвался Лорд.
- О том, что я хорош, вы узнали уже после предложения, - парировал юноша.
Темный Лорд резко обернулся, их взгляды встретились. Несколько секунд оба молчали, затем мужчина задумчиво проговорил.
- А вы не так просты, как кажетесь, поэтому я отвечу честно. Мне, действительно, нужен зельевар. К тому же я беспокоюсь о дорогих мне людях. - Слово «дорогих» прозвучало фальшиво, на взгляд Северуса. – Я обратил внимание на то, что вы в хороших отношениях с миссис Малфой. У вас будет возможность поддержать ее. Молодые особы так впечатлительны.
- Вы беспокоитесь о Нарциссе?
- Я беспокоюсь о человечестве.
У Северуса голова пошла кругом от этой игры.
- Вы предлагаете мне шикарные условия работы.
- Я привык заботиться о своих людях.
Слово «своих» прозвучало многозначно.
- Что от меня потребуется взамен?
- Вы так подозрительны, мистер Снейп, - мужчина вновь улыбнулся. - Ничего.
- Ничего?
- Сущий пустяк. Небольшая татуировка. Просто символ нашего единства.
Наступила тишина. В который раз в этом нелепом разговоре. Северус посмотрел на вино в своем бокале. Вот, значит, в чем дело. Татуировка. Символ единства? Как бы не так. Почему-то Северус даже знал, как она выглядит. Галлюцинации случайных свидетелей над разгромленными домами. Здравый смысл подсказывал, что нужно убираться подальше от этого дома и этого человека, рассказать все Дамблдору, обратится за помощью и защитой. Но тут же возник вопрос: «К кому?»
Профессиональных авроров, закаленных схватками с троллями и дикими гоблинами, день ото дня становилось все меньше. Волшебный мир оказался не готов к вторжению хорошо организованных сил. Сейчас все надежды возлагали на молодых. «Неразумная поросль», как окрестила их одна из газет. Ускоренный выпуск Аврората, в числе которых и были пресловутые Блэк, Поттер и прочие. Довериться им? Да что они смогут против этого, человека, который смотрел прямо в душу в ожидании… согласия. Да, он ни на минуту не сомневался, что Северус согласится. Видимо, успел что-то понять. Уйти? И оставить Нарциссу здесь?
***
Перед уходом из поместья Северус зашел попрощаться с Нарциссой. Встревоженный взгляд, ледяные руки. Он с веселой улыбкой постарался объяснить ей, что ему предложили работу. Полчаса ушло на попытки объяснить Нарциссе, что подвоха никакого нет, и они просто искали себе зельевара. Она, конечно же, не поверила ни единому слову, но спорить перестала, когда невозможность его переубедить стала очевидной.
А потом Северус быстро поцеловал ее в щеку и направился к выходу. В холле его ждал сам Люциус, не присутствовавший при разговоре с Лордом, но прекрасно осведомленный об его результатах
- Ты – желанный гость в этом доме, - сказал он на прощание.
По его холодной улыбке было сложно понять, совпадают ли его желания с желаниями Лорда, но перечить он явно не собирался. Северусу предложили карету, но он решил воспользоваться камином для гостей.
Он переправился в Лондон. В бар, в котором когда-то работал официантом. На душе было тревожно. Даже мысль о том, что он сможет помочь Нарциссе, померкла. Сможет помочь? Не слишком ли много он на себя берет? Он вспомнил испуг в серых глазах. И собственное малодушие – ведь так и не смог сказать о том, что ценой его присутствия в ее жизни станет метка на левом предплечье.
***
Фрида медленно подошла к окну и отдернула тяжелую штору. Серебристый свет залил комнату. Полнолуние. Яркое, неотвратимое. Мысли Фриды невольно обратились к Ремусу Люпину. Молодая женщина горько вздохнула. Хватит ли ей жизни искупить ту боль, которую она невольно причинила этому странному юноше? Ре-мус. Загадка, тайна. Его не хотелось разгадывать, потому что за ответом на все вопросы крылась опасность. Фрида попыталась вспомнить свои ощущения в тот день, когда истина стала для нее очевидной. Что она испытала? Страх? Разочарование? Нет! Пьянящее чувство близкой опасности, словно она ходила по лезвию ножа. Она так и не сказала Рему о своей догадке. Просто не смогла. В его взгляде и так всегда таилась настороженность, которая становилась явной при затрагивании любой опасной для него темы. Он почти никогда не расслаблялся в окружении людей. Его напряжение чувствовалось. Словно он всегда ожидал разоблачения. Фрида часто пыталась поставить себя на его место. Страх, нервозность и… одиночество. Когда она поняла, что скрывается за обликом милого тихого юноши, ей стало легче. В глубине души она считала себя виноватой в том, что втянула его в эти странные отношения. Но, поняв, что он сам был обречен на одиночество, попыталась себя убедить в том, что эта иллюзия счастья ему на благо. Это – призрачная возможность прожить настоящую жизнь. За высокопарными словами Фрида Забини пряталась от своей совести. Это даже удавалось до ТОГО вечера. Но всему наступает конец, и уютный кокон из разумных слов, оправдывающих ее действия, разорвался в клочья пасмурным весенним вечером, когда она долго выбирала наряд, готовилась к встрече. Пытаясь убедить себя в том, что наряжается на праздник – она как девушка Рема был приглашена на день рождения Сириуса Блэка - Фрида, как могла, старалась обмануть саму себя. Разве так тщательно готовятся к дню рождения не слишком близкого знакомого? Просто утром была окончательно назначена дата ее помолвки. Месяц. Остался один месяц. Фрида знала о помолвке и до этого, но она так и не набралась смелости рассказать обо всем Рему, не хватило решимости с ним расстаться. И вот сегодня она должна это сделать. Должна – страшное слово. Но дальше встречаться стало невозможно – она приобрела совершенно иной статус. Даже на эту пресловутую вечеринку еле удалось выбраться. Фрида Форсби зажмурилась, вспоминая последние часы беззаботности. Не своей – Рема.
«Небольшая квартира Сириуса Блэка представляет собой штаб наступающей армии: повсюду обрывки планов местности, каких-то карт, чертежей. Рем с улыбкой объясняет, что Джеймс Поттер выбирает себе дом, да еще попутно они всем миром готовятся к предстоящей свадьбе Джеймса и Лили. Так как больше времени все они проводят как раз в убежище Сириуса, то всякий хлам, связанный с этим процессом, хранится здесь.
Питер Петтигрю скручивает какие-то схемы в рулоны и пытается пристроить в ящик. Лили Эванс носится по квартире в поисках неизвестно чего. Она что-то готовит: с кухни доносятся соблазнительные ароматы. Джеймс Поттер старательно упаковывает какую-то коробку, над чем-то смеясь. Видимо, представляет, реакцию именинника на подарок.
Фриде всегда нравилась компания Рема. Было в них что-то… настоящее, что ли.
Такое редко встретишь. Эти люди были вместе не по протоколу, не по чьей-то прихоти. Разве что по прихоти Судьбы. Они громко ссорились и не менее громко мирились, но всегда были вместе. В горе и в радости. Просто потому, что им было хорошо вместе. Фрида завидовала этой возможности – выбора.
Едва она трансгрессировала в дом Сириуса, как тут же была пристроена к полезному занятию. Всем собравшимся было плевать на ее происхождение, громкую фамилию. Она не чувствовала себя здесь особенной. И это было славно. Чувствовать себя просто человеком. Иногда казалось, что так и есть. Что она имеет право на причастность к их веселому и шумному миру, полному радостных надежд и юношеских порывов. Рем наскоро чмокнул ее и умчался чем-то помогать Питеру. Фрида посмотрела не его мелькнувшую в дверях спину и поняла, как же тяжело ей будет сказать то, что должна. Спустя полчаса они пытаются пристроить свечи на праздничный торт, торопясь, потому что Сириус вот-вот должен вернуться с работы, чертыхаясь, потому что уже успели несколько раз обсчитаться с его возрастом (почему-то все время получалось меньше восемнадцати), и пришлось заново переставлять свечи, чтобы все получилось симметрично. Эмили – девушка Сириуса - сидит на корточках на полу и старательно считает свечки. Фрида улыбается. Эмили забавная, но она так не похожа на Нарциссу. Возможно, поэтому они и вместе с Сириусом. Воспоминание о Нарциссе заставляет поежиться. Фрида старается переключиться на процесс заучивания стихотворения. Теплая рука легонько обнимает за талию. Девушка оборачивается и видит улыбку Рема. Никто больше не мог так улыбаться: одновременно нежно, грустно и… весело. Сумасшедшее сочетание. Он быстро подмигивает ей и наклоняется над тортом, свободной рукой поправляя покосившуюся свечку. Фрида смотрит на его профиль и ей внезапно хочется плакать. Последние минутки иллюзии счастья тают, подобно свечному воску. А он ничего еще не знает. Он пока улыбается на ворчание Эмили. Он готовит праздник для друга.
- Рем, помоги! – Питер Петтигрю приложил к стене праздничный плакат и просит помочь его приклеить. Теплая рука Рема исчезает с ее талии. Он перепрыгивает через обрывки упаковочной бумаги и какие-то коробки.
- Боже, вот это бардак! – звонкий голос Лили заставляет Фриду оглянуться. Та расстроено смотрит на горы разнообразного хлама в комнате. – Мы ни за что не успеем.
- Успеем, - Фрида улыбается гриффиндорке и достает волшебную палочку, которую только успела спрятать.
Следующие полчаса проходят с общей суматохе и лихорадочных попытках вспомнить, все ли успели приготовить. В квартире царит идеальный порядок. Праздничный ужин готов. Хлопает входная дверь, и на пороге появляется Джеймс Поттер, бегавший что-то докупать в последний момент. До прихода именинника остаются считанные минуты. Фрида успела выяснить, что Сириус и не догадывается о приготовленном сюрпризе. Так как заняться
Так как заняться больше нечем, девушка присаживается в кресло в углу большой комнаты и наблюдает за Ремом, который сматывает оставшуюся упаковочную бумагу. Очень старательно и сосредоточенно.
- Чья это работа? – возглас Джеймса заставляет Рема поднять голову и посмотреть в указанном направлении. Под потолком висят гирлянды из розовых шаров. Рем, кажется, только сейчас заметил их цвет. Его губы тронула усмешка. Видимо, представил реакцию Сириуса.
- Это ты сделал? – продолжает закипать Поттер.
Рем какое-то время разглядывает конструкцию, пока не понимает, что вопрос адресован ему.
- С ума сошел? – праведно возмущается он в ответ Поттеру, сдувая челку с глаз. – Я к ним и не подходил.
Потом идет бурное выяснение, и поиски виновного (им в итоге оказывается Питер, потому что он – единственный, кто не сумел вразумительно оправдаться, хотя шары вешала Эмили). Но Фрида этого уже не замечает. Она неотрывно следит за Ремом, который сегодня на редкость оживлен. Почему так бывает? Почему? Ведь наперекор судьбе все начало налаживаться. Несмотря на заведомую обреченность их отношений, они стали друг другу больше чем просто друзья или просто любовники. Они как-то незаметно перешагнули эту грань. Незаметно, не сговариваясь. Видимо, зная, что рано или поздно все закончится, они смогли не обращать внимания на слухи, сплетни, на мелкие проблемы и неурядицы. У них не было повода для ссор. Их отношения были выше…
Какой же жестокой нужно быть, чтобы сказать ему правду. Но жестокость порой бывает во благо. Мисс Забини очень старается себя в этом убедить. А потом был шум и веселье. Приход Сириуса, синие глаза, вспыхнувшие удивлением, смех, поздравления, импровизированный фейерверк. В тот вечер Фрида многое бы отдала за возможность забыть о своей миссии и просто чувствовать себя свободной. Искренне участвовать в веселье этих людей».
Фрида Форсби поплотнее запахнулась в шаль. Что-то в кабинете стало холодно. Молодая женщина подошла к камину и опустилась на колени перед пламенем, вытянув вперед озябшие ладони.
«- У тебя все время руки холодные, - Рем рисует узоры на ее ладони.
- Да, я знаю. Видимо, кровь не греет, - Фрида улыбается.
Поздний вечер – бурное веселье сошло на нет. Лили Эванс пристроилась на плече Джеймса Поттера и пытается вздремнуть. Мешает это сделать именинник, потому что раз за разом открывает подарок Джеймса. Из коробки все время что-то выскакивает и громко вопит. Что это за чудо такое, Фрида так и не поняла.
На каждое появление подарка Лили морщится, но замечаний пока не делает. Самому Сириусу процесс выскакивания этого нечто видимо доставляет удовольствие, потому что с его губ не сходит улыбка. Хотя… он все время улыбается. Это состояние прочно вошло в его жизнь.
Рем сидит, откинувшись на спинку стула, и гладит руку Фриды. Он - само благодушие и спокойствие. Фрида ловит себя на мысли, что давно не видела его таким расслабленным. Исчезла обычная настороженность. Он спокоен. Сердце девушки сжимается от прикосновения его пальцев, но не от сладкой истомы, а от страха. Чем ближе конец вечера, тем сильнее становится ее страх, тем быстрее испаряется уверенность в собственной правоте.
Эмили Кристалл что-то задорно вещает. Вот кто, кажется, совсем не устал, хотя львиную долю забот по организации праздника девушка взяла на себя. Но в этом она вся. Фрида невольно улыбается, глядя на девушку.
Ее всегда забавляло отношение компании Сириуса к Эмили. Ее никто никогда не слушал. Со стороны это было хорошо заметно. Сама Эмили то ли не замечала невнимания к собственной болтовне, то ли оно ее не смущало. Но чего не отнять было у гриффиндорцев, так это умения показать заинтересованность в собеседнике, дабы не обидеть его. Джеймс Поттер вставлял «угу» как раз в том месте, где требовалось. Лили, не открывая глаз, улыбалась на шутки Эмили. Питер, так вообще воплощал собой внимание, хотя Фрида готова была поспорить на что угодно, что и тот ее не слушал. Рем даже пару раз что-то спросил в тему.
Фриде очень нравилось то тепло, которое исходило от этих людей. Внезапно Рем дернулся. Оказывается, Сириус бросил в него скомканную салфетку. Юноша усмехнулся, на миг выпустил руку Фриды, скатал из салфетки шарик. Фрида с улыбкой втащила палочку и раскрасила шарик в черно-белую полоску. Оба юноши удивленно на нее посмотрели, а она беззаботно пожала плечами. Снаряд полетел точно в Сириуса. Началась перестрелка, к которой подключились все мальчишки. Даже Джеймс, несмотря на пытавшуюся уснуть Лили.
Пара «снарядов» попала во Фриду.
- Ей! Хватит! – Рем обнял девушку за плечи и притянул к себе, укрывая. В его объятиях было тепло и … грустно.
А потом Фрида сообщила о том, что должна ехать домой. Удивление во взгляде.
- Ты не останешься?
Порой они ночевали у Сириуса. Места было не слишком много, но хватало всем.
- Нет, мне нужно вернуться.
- Ладно. Я провожу.
Бедный мальчик. Он еще ничего не понял.
А потом были бурные прощания с именинником и с гостями, сожаления по поводу ее отъезда. Эмили предложила воспользоваться камином. На что Джеймс дружески посоветовал лучше трансгрессировать, сообщив, что камин у Сириуса глуховат, и сам он уже пару раз улетал не туда. На что хозяин дома заметил, что у некоторых «фефекты фикции». Джеймс удивился тому, что эти «фефекты» в силах различить только местный камин, и веселая перебранка затянулась еще на двадцать минут.
А потом Фрида и Рем выбрались на свежий воздух, решив, что трансгрессировать лучше будет оттуда. На самом деле, Рему просто хотелось побыть с девушкой хоть чуть-чуть наедине, а не среди шумной толпы. Фрида же… Фрида должна была выполнить свою миссию.
На улице было темно и сыро. Дождь прекратился, но от этого легче не становилось. Мокрый асфальт отражал неясный свет небольшого фонаря – райончик у Сириуса был еще тот.
Порыв ветра бросил в лицо прядь волос. Она нервно заправила волосы за ухо, стараясь не думать о том, как приступить к разговору. Хотелось до бесконечности стоять на этой улице, впитывая в себя промозглый вечер, потому что Фрида Забини была уверена, что в ее уютной, согретой камином комнате ей будет гораздо хуже, чем среди этой серости и прохлады. Ремус с улыбкой деловито поправил воротник ее мантии, придал причудливую форму ее шейному платку. Фрида почувствовала, что у нее не хватит сил сказать ему правду. Только не ему. Как? Как можно убить эту безмятежность в его взгляде, как решиться стереть с его губ эту легкую улыбку?
Он притянул ее за воротник и прижался щекой к ее щеке. Фрида почувствовала, в горле ком. Теплые губы скользнули по ее щеке. В глазах предательски защипало.
- Рем, я… мне нужно кое-что тебе сказать.
- Ммм, я весь внимание, - в голосе была улыбка.
Юноша осторожно чмокнул ее в уголок губ.
- Жалко, что тебе пора. Надеюсь, эта толпа тебя не утомила? – он крепко обнял ее, прижимая к себе.
- Нет. Они славные.
Как же ей хотелось забыть о своем намерении. Просто промолчать. Оттянуть момент истины. Момент, после которого все изменится. Кому лучше она сделала своей слабостью? Украсила свою недолгую жизнь вторым расставанием, второй маленькой смертью. Да еще наградила этим его – удивительного мальчика, с которым жизнь и так обошлась несладко. Его теплое дыхание согревало висок. Фрида зажмурилась, впитывая нежность его объятий. С ним она всегда чувствовала себя защищенной и… нужной. Его нежность была непредсказуемой и искренней. Сложно было понять, почему именно в этом миг его взгляд внезапно светлел, а от рук веяло теплом и уютом, а порой он был где-то далеко. Видимо, по ту сторону своего внутреннего мира. Что с ним сделают ее слова?
Теплые губы вновь скользнули по щеке и легко коснулись ее губ. Фрида попыталась выкинуть все мысли из головы, но вдруг поняла, что не может ответить на его поцелуй. Не имеет права! Она отстранилась:
- Рем, мне, правда, нужно с тобой поговорить, - ее голос был глух.
В серо-зеленых глазах мелькнула тревога. Словно облачко набежало.
- Что-то случилось?
- Да. Я… Я… не знаю, как сказать.
Она сделала еще шаг назад, пытаясь с увеличением расстояния между ними прибавить храбрости своей душе. Его вытянутые руки лежали на ее плечах. И это безумно мешало.
- Ну, скажи как-нибудь, - он помассировал ее плечи, словно придавая уверенности, - я понятливый.
Несмотря на веселую небрежность фразы, Фрида почувствовала в его голосе неуверенность.
- Через месяц моя помолвка,- выпалила она на одном дыхании.
Наступила звенящая тишина. В этой тишине отчетливо слышался звук капель, срывающихся с водосточной трубы. Кап. Кап. Кап. Мерно и монотонно. Фрида отвела взгляд от его лица. Не было сил смотреть на то, как что-то медленно таяло в его глазах. Беззаботность. Та беззаботность, которой девушка радовалась весь вечер, растворялась в совершенно других эмоциях.
Кап. Кап. Кап.
Он резко снял руки с ее плеч и сделал шаг назад. Опустил голову и несколько минут просто смотрел на лужу у своих ног. Кап. Кап. Кап. Фриде хотелось закрыть уши ладонями. В мертвой тишине звук капели оглушал.
Ремус Люпин резко развернулся и пошел по дороге.
Фрида просто стояла и смотрела в его прямую спину. Ей до смерти хотелось окликнуть. Но что она могла сказать? Внезапно юноша остановился. Некоторое время постоял, а потом резко развернулся и пошел обратно. Столько порывистых движений у обычно спокойного Ремуса ей видеть не доводилось.
Он приблизился и остановился, не дойдя до нее несколько шагов. Внезапно Фрида поняла, что не может догадаться, о чем он думает. Чуть закушенная губа, нахмуренный лоб и тут же – улыбка. Калейдоскоп эмоций.
- Я… Не хотела… То есть… - Фрида не знала, как закончить.
- Ничего не нужно, - он взмахом руки остановил поток ее бессвязного бормотания. - Все в порядке. Это же должно было случиться. Вот это и случилось.
Он пожал плечами.
- Давно ты узнала?
- Сегодня.
- И сразу сказала. Спасибо.
- Я не могла тебя обманывать.
Он кивнул.
- К тому же мне теперь сложно выбираться из дома. Сам понимаешь.
- Понимаю, - эхом подхватил он.
- Ремус, - Фрида шагнула вперед и порывисто обняла его напряженные плечи. – Прости. Я….
- Все хорошо,- голос был ровным, лишь рука, погладившая ее волосы, дрогнула.
- Рем, я… - слезы все–таки потекли.
- Шшшшшшш. Я не стою того, чтобы ты плакала, – он высвободился из объятий и улыбнулся, достав из кармана платок. Она автоматически его приняла и начала вытирать слезы.
- Тебе пора. Еще не хватало замерзнуть.
- Я чувствую себя… - она всхлипнула, так и не договорив.
Потом подняла на него заплаканное лицо. Он ободряюще улыбнулся.
Она развернулась и приготовилась хлопнуть в ладоши, желая скорее покончить с этим. Не травить ему и себе душу.
- Фрида! – звонкий окрик заставил обернуться.
Юноша успел отойти на несколько шагов.
Тишина. Кап. Кап. Кап.
Сумерки. Звонкие шлепки капель о поверхность мутной лужи и худощавый юноша, становящийся с каждым шагом все дальше от нее. Он ступал назад, не глядя, и его уход сопровождался звонким хлюпаньем воды.
- Не волнуйся за меня.
Кап. Кап. Кап.
- Ты поступила правильно.
Кап. Кап. Кап.
- И… будь счастлива, пожалуйста.
Кап. Кап. Кап. Последний взмах рукой, и он быстро уходит прочь. Кап. Кап. Кап. Рыдающая девушка прижимает ладони к ушам, чтобы не слышать звона падающих капель и эха его голоса….»
Фрида Форсби провела ладонью по щеке. Ладонь оказалась мокрой. Каждый раз. Каждый раз, когда она переживала в памяти тот момент, предательские слезы текли по щекам.
Больше они не виделись. Фрида не знала, где сейчас Ремус Люпин, что с ним. Если бы можно было повернуть время вспять… Что бы она сделала? Отказалась от тех месяцев мнимого уюта? Фрида с сожалением признавала свой эгоизм. Да, за эти месяцы пришлось заплатить высокую цену, но она не отказалась бы ни от одного дня. Они помогли загнать в потаенные уголки души мысли о Люциусе. А теперь в одинокие и безмолвные вечера эти мысли вырвались на свободу, терзая душу и смущая разум. Фрида снова и снова переживала в памяти свою прошлую жизнь. Тот отрезок, в котором был холодный потомок аристократической семьи и тот, в котором был… мальчик-оборотень. Она была счастлива в каждом из них. Так или иначе. Во всяком случае, гораздо счастливее, чем сейчас.
Огонь в камине потрескивал, рассеивая свет и тепло.
За окном начался дождь.
Кап. Кап. Кап. Весело стучали капли по карнизу. Кап. Кап. Кап. Сквозь приоткрытое окно врывалась память о том вечере, когда красивая девушка растворилась в воздухе с легким хлопком, а юноша, засунув руки в карманы, бродил по серым улицам, шлепая по лужам и почти жалея о том, что сегодня нет полнолуния, когда можно лететь в серебристом свете навстречу ветру, с каждым ударом сердца уносясь все дальше и дальше от собственного сознания. Да. Он не помнил о том, что делал ночами в полнолуние. Но, наверное, он был счастлив. Ведь он был просто зверем. А звери не умеют чувствовать душевную боль. Умирать от тоски – удел людей.
***
Время. Сложная и неумолимая субстанция. Порой оно тянется нестерпимо медленно, когда ожидаешь чего-то, а порой летит как сумасшедшее, когда ты вместе с кем-то дорогим и близким. Минуты слагались в часы, часы в дни, дни в недели.
Жизнь неумолимо менялась. Это происходило незаметно, постепенно, но необратимо. А главное – естественно. Уже не возникал вопрос, почему нельзя встретиться с тем, с кем встречался год назад, почему должен делать то или это. Жизнь незаметно расставила все по своим местам. А люди привыкли и приняли это.
Ремус Люпин, заглядывая в толстую кулинарную книгу, воюет с ужином на небольшой кухоньке.
- Черный молотый перец… Черный молотый перец. Где бы его еще найти?
- О, Господи! У тебя нет перца? Принести? – личико Лили Поттер в камине смешно скривилось. – Эх, мужчины.
- Был где-то. Не нужно никуда ходить. Лучше дальше рассказывай. – Ремус начинает хлопать шкафчиками, одновременно прислушиваясь к привычному щебетанию девушки.
Это вошло в привычку – всегда знать, где она и что с ней. Время настало такое. Одно простое слово: «Война». Короткое, безликое и… страшное. А Лили вдобавок ждала ребенка. На семьи авроров участились нападения – Джеймсу приходилось по несколько раз за неделю менять защиту на собственном доме. Лили держалась молодцом: не жаловалась, не показывала, что ей страшно или одиноко. В шутку говорила, что похожа на «Узницу замка Ив». Это она вытащила из какой-то маггловской книги. Там, правда, был узник. Но в каждой шутке, как известно… Она не могла никуда выйти одна – слишком велик был риск. Не так давно она сама в числе прочих юных добровольцев окончила Школу Авроров и прекрасно понимала, что происходит вокруг, поэтому-то не жаловалась и не роптала. Наоборот, изо всех сил поддерживала Джеймса, да и всех остальных. А они, в свою очередь, негласно оберегали ее. Кто-то один, не находящийся на дежурстве, либо наведывался в гости, либо связывался с ней вот так – через камин. Каминная сеть в их домах была защищена от вмешательства извне.
Сегодня Джеймс был на дежурстве, а Рем не так давно вернулся к себе и сразу связался с Лили. Она убедила, что чувствует себя хорошо, к ней трансгрессировать не нужно, можно просто поболтать. Вот они и болтали: Ремус пытался приготовить ужин, одновременно слушая, что нового произошло в мире за последние сутки. Времени почитать газеты не было. Да и желания тоже. Статьи в официальных газетах были сдержанно-суховатыми, прочая же пресса пестрела: «Убили, растерзали, несчастный случай, разрушения». И за всем этим стояло имя одного человека. Ремус не хотел этого видеть и слышать – и на работе хватало. Поэтому Лили, уютно расположившаяся на мягком ковре в окружении диванных подушек, намеренно рассказывала о новинках искусства, кино (летом она приобщила их к этой маггловской забаве) и прочих мирных вещах.
Стояло ему послушать ее щебетание, и на душе становилось спокойнее. Хотя бы на какое-то время.
В дверь постучали. Ремус едва не подскочил. Рука автоматически метнулась к карману джинсов за волшебной палочкой. Но он ту же успокоился. Так ломиться в его дом могли только два человека: Джеймс Поттер и Сириус Блэк. Джеймс на работе, следовательно…
- Естественно. Ну, кто еще будет сносить дверь с петель? Со злыми намерениями приходят тихо.
Юноша улыбнулся Лили и направился к входной двери. Громогласный стук повторился.
- Скоро будешь ее менять, - объявил Ремус, распахивая дверь.
- Запросто, - пожал плечами Сириус и стремительно вошел в дом.
Люпин озадаченно посмотрел вслед.
- Тебе ее, и правда, скоро менять придется. Шатается.
- Еще бы, - Ремус прикрыл дверь, и пошел за другом, - так ломиться.
Сириус прошел на кухню, распахнул шкафчик, достал стакан, наполнил его соком из графина и залпом выпил:
- Пошли напьемся, - внезапно проговорил он.
- А есть повод? – настороженно переспросил Рем, от неожиданности забыв о присутствии Лили.
- Повод есть всегда, - глубокомысленно заявил Блэк.
- Что случилось? – сдавленно прозвучал голос Лили.
Сириус дернулся и резко развернулся к камину.
- Привет, - улыбка в сторону девушки, взгляд, обещающий немедленную смерть, на Люпина. – Предупреждать нужно, - улыбка другу получилась похлеще взгляда.
- Я все слышу, - объявила Лили.
- Я не успел! – попытался оправдаться Люпин.
- Ничего не случилось. Не волнуйся.
- А почему ты такой взбудораженный?
- Да нормально все. Я всегда такой.
Он присел на корточки у камина и улыбнулся.
- Как ты себя чувствуешь?
- Замечательно, - похвасталась Лили и тут же с ужасом посмотрела поверх его головы. - Рем!
Сириус резко пригнулся и развернулся вокруг своей оси, выхватив палочку.
- Горит! – закончила Лили.
От плиты валил черный дым. Люпин, чертыхаясь, бросился снимать пригоревшую кастрюлю, а Сириус разразился тирадой, стараясь не произносить ругательства вслух. От этого речь получилась занятной.
- Зачем так кричать? – сформулировал он свой упрек.
А потом Рем отчищал заклинаниями последствия приготовления ужина, а Сириус сидел на полу напротив камина и болтал с Лили, которая угостила их бутербродами, посетовав в очередной раз, что толку от них в хозяйстве никакого. Они болтали, пока Джеймс не вернулся с работы. Несколько дежурных вопросов. Выяснили, что все в порядке и прервали связь, оставив семейство Поттеров в их уютном мирке, сотканным заботой, нежностью и радостным ожиданием.
Сириус встал с пола, повернулся к Рему и проговорил:
- Ну что?
- Что: что?
- Напьемся?
Ремус Люпин возвел глаза к потолку. Выбора у него не было.
Двадцать минут спустя они сидели в полутемном баре. Негромкая расслабляющая музыка, миловидная официантка. Казалось, сиди и наслаждайся. Да вот только Ремус не мог не то, что наслаждаться, но даже просто расслабиться. Причина оказалась проста: Сириус Блэк, который молча залпом выпил четвертую рюмку достаточно крепкой настойки.
Хуже всего было то, что пьянеть он не собирался, как и останавливаться на достигнутом.
- Может, скажешь, что все-таки случилось, - наконец, не выдержал Люпин, сжимая в руке рюмку, к которой так и не притронулся.
- Случилось? У кого? У меня?
Бодрость голоса Бродяги дала понять, что все хуже, чем просто плохо. А еще стало ясно, что разговора на эту тему не получится.
- Я в полном порядке, – Сириус отсалютовал очередной рюмкой.
Рем молча сделал глоток и сморщился от обжигающей жидкости. Не любил он спиртное. Но чего ради друга не вытерпишь.
Друг. Люпин бросил взгляд на Сириуса. Они вместе были, Мерлин знает, сколько лет: казалось, должны ко всему привыкнуть. Но вот Люпин не мог привыкнуть к этому замкнувшемуся в себе молодому человеку. Сириус был тот же и не тот. Та же бесшабашная улыбка, те же безбашенные выходки. Вот только раньше можно было понять, зачем он все это делает, а сейчас… хотя… была у Люпина догадка. Но от нее становилось только хуже.
- Мы так и будем напиваться в гробовом молчании? – снова попытался он завести разговор.
- Хочешь, споем, - тут же предложил Сириус.
Рем вздохнул, опасливо оглянувшись на соседние столики. С Бродяги станется.
- А может, лучше скажешь, зачем мы здесь.
- Мы напиваемся.
- Я не пью, – напомнил Ремус.
- Ну не Сохатого же звать, который вот-вот отцом станет, - на этих словах лицо Сириуса помрачнело, но секунду спустя он уже снова улыбался. – Питер в последнее время все больше занят. Кстати, не знаешь, куда он вечно пропадает?
- Не знаю, - пожал плечами Рем.- Я видел его на прошлой неделе.
Он не добавил, что от разговора с Хвостом остался неприятный осадок. Почему? Сложно объяснить. Они встретились в отделе. Буквально столкнулись, потому что Ремус тащил кипу бумаг, одновременно ее просматривая. Поздоровались. Узнали, как дела. И тут Питер выпалил:
- Что у Джеймса с камином? Я не смог с ним связаться!
Тогда Ремус ответил, что, наверное, Поттеры в очередной раз сменили пароль, на что Питер откликнулся:
- Они что его по пять раз на дню меняют?
Потом они поболтали пару минут обо всякой ерунде, договорились встретиться в выходные и разошлись. Но у Рема на душе остался неприятный осадок. Ему почему-то не понравилась резкость Питера. Глупости, конечно, но так не подходил этот недовольный тон, обычно мягкому и милому Питеру Петтигрю.
Тогда Ремус Люпин не знал, что предчувствие его не подвело. Ему бы сразу насторожиться, понаблюдать, довериться обостренному восприятию худшей части его натуры. Но разве можно заподозрить друга? Человека, с которым провел не один год? Поэтому Ремус загонял все дальше и дальше свои предчувствия, списывая их то на собственную усталость, то на раздражительности Питера. Он вспомнит все эти моменты потом, когда будет слишком поздно. И если Сириус успеет простить его, то сам он никогда не сможет простить свою слепоту, приведшую к смерти близких людей. Но все это произойдет позже.
А пока он просто сидел и ломал голову над причиной столь странного поведения Сириуса.
Забавно ведет себя Случай. Порой можно убить годы на разгадку какого-либо вопроса, а ответ так и не найдется, а бывает, не успеешь еще толком сформулировать свой вопрос, как ответ тут как тут.
Сириус, наконец, решил прогуляться до туалета, а Люпин, крутя рюмку в пальцах, следил за его передвижением, удивляясь, как Бродяге удается придерживаться оптимальной траектории движения. Не столкнуться с посетителем, отходящем от стойки, чуть приобнять миловидную официантку, расходясь с ней в достаточно широком коридоре. В этом был весь Сириус.
Рем усмехнулся и его взгляд упал на разносчика газет, который настойчиво предлагал паре за соседним столиком свежую прессу. Смешно. Паре бы впору продавца цветов, а тут упитанный старикашка с кипой желтоватых газет.
Ремус решил избавить несчастных от его общества и кивнул продавцу. Ему, признаться, и самому стало любопытно, что нового пишут обо всей этой ситуации в газетах. Ситуация. Как любят люди прятаться за словами. Почему бы не назвать войну ее настоящим именем?
Он расплатился за газету и развернул ее. И сразу получил ответ на вопрос относительно поведения Сириуса.
Вверху огромной статьи из раздела светской хроники красовался Люциус Малфой, прижимающий к груди… сына. Рядом с Люциусом стояла Нарцисса с безупречной улыбкой. Со стороны – счастливая семейная пара. В жестах, взгляде – безупречность. Все было слишком идеальным, поэтому Ремус Люпин сразу и безоговорочно не поверил в счастливый блеск глаз Нарциссы.
Ремусу стало грустно. За эту девочку, которая вынуждена прятать свой внутренний мирок за маской безупречности. И за этот крошечный копошащийся сверточек. Чутье оборотня никогда не подводило. Жизнь этого человечка не сложится гладко. Ремус готов был дать голову на отсечение.
Смех официантки заставил оторвать взгляд от снимка.. Сириус как раз сделал по пути очередной заказ и направился к их столику. Ремус швырнул так и не прочитанную газету под стол и улыбнулся. Сириус опустился на свой стул, некоторое время помолчал, а потом изрек:
- Выпьем?
И на этот раз Ремус Люпин не стал спрашивать, за что они пьют, не стал отказываться или пытаться образумить друга, хотя понимал, что шестая рюмка не пойдет ему на пользу. Они молча чокнулись и залпом выпили. Забавная шутка – жизнь.
А пару часов спустя Рем с горем пополам дотащил Сириуса до своего дома, потому что не был уверен, что Эмили обрадуется бесчувственному телу. Он уложил друга на диван в гостиной и накрыл тяжелым пледом. А сам присел в кресло у камина. За окном барабанил веселый летний дождик, в камине весело потрескивал огонь. Ремус зачем-то разводил его даже в летние вечера. Мир, сузившийся до размеров этой комнаты, казался добрым и уютным. Но Люпина никогда не обманывали подобные минуты спокойствия. Он знал, что будет завтра, когда Сириус с головной болью и в паршивом настроении начнет хмуро слоняться по его квартире, пиная некстати стоящую мебель. А потом будет выговор от Лили, недовольство Джеймса и равнодушное пожатье плечами в исполнении Питера. А еще он купит у разносчика вчерашнюю газету и все-таки прочтет статью о счастливой аристократической семье, но так и не поверит ни одной строчке.
А мудрое время снова докажет правоту всех его предчувствий.
На данном сайте присутствуют материалы содержащие в себе графическое и текстовое описание сексуального акта, гомосексуальных отношений, насилие, мазохизм и другие вещи не рекомендованные для просмотра лицам младще 18 лет. Все материалы находятся в отдельных разделах. Если вам еще не исполнилось 18 лет, то мы не рекомендуем посещать данные разделы. All Harry Potter names and characters belong to JK Rowling, Bloomsbury, Scholastic or Warner Bros. and Росмэн
