| POV Lucius Рождество. Время праздника, чудес, исполнения желаний. Время, когда всё вокруг улыбается тебе, а счастье выглядывает откуда-то из-за угла.
Кто это придумал?.. Никогда, никогда ничего не изменится само по себе… всегда нужно прилагать усилия, пробиваться сквозь толпы таких же «рвущихся», как ты, постоянно что-то доказывать. А я устал… устал добиваться.
"Что будет на этот раз?" - горькая ухмылка. Снова бутылка огевиски, приправленная вином, снова пустой дом, снова головная боль. Чудес не бывает. Надо смотреть реальности в глаза. Она не придет.
Взор пробегает по роскошно обставленной комнате. Все, абсолютно все напоминает о ней…
Вот ее любимая хрустальная ваза. Они тогда только начинали жить вместе, и она обустраивала его поместье на свой вкус… Мягкие трели звонка возвестили о том, что кто-то зашел в магазин. Воздух наполнился легким ароматом апельсина ― ненавязчивым, еле ощутимым. Люциус, стоящий у витрины, улыбнулся.
― Что на этот раз?
― Люц, ты не представляешь, что я нашла! ― Гермиона мечтательно возвела глаза к потолку. ― Это просто шикарнейшая вещь!
― Что, даже шикарней меня? ― мужчина притянул девушку к себе и хитро ухмыльнулся.
― Ну, конечно же, да! ― с серьезным видом провозгласила Гермиона. ― Сравнил! На тебе же нет рисунков, и состоишь ты не из зеленого стекла…
― О да, ты права, куда уж мне!
Они посмотрели друг на друга и захохотали. Протяжный ветер за окном возвращает в реальность. Сейчас бы забыться и ни о чем не думать.… Но память, словно назло, подбрасывает самые яркие, глубоко хранимые в сердце, воспоминания… Люциус гулял по лесу, располагавшемуся рядом с Малфой-Мэнором. Он снова поссорился с Нарциссой, в последнее время это стало входить у них в привычку. Она что-то кричала ему об их отношениях, об их жизни. «И что ей опять не нравится в нашей жизни?» ― раздраженно думал слизеринец. Надо признаться, что Люциусу уже порядком надоела Нарцисса, ее вечно поджатые губы, недовольный взгляд и тяжелые вздохи. Эти вздохи мужчина больше всего не мог выносить. И вот теперь его жена аппарировала в неизвестном ему направлении. «А, черт с ней, пусть катится на все четыре стороны!» - Люциус зло хмыкнул.
Вдруг странный шум привлек его внимание. У него возникло ощущение, что кто-то идет ему навстречу. Кто-то идет? Нет, он сегодня один. Может, Нарцисса вернулась? Ох, сейчас начнется…
«Люмос максима!» ― шепнул Люций и направил палочку в сторону звуков.
― Хей, кто здесь? Скажите, пожалуйста, где я?..
― Мисс Грейнджер? ― мужчина был настолько шокирован, что забыл надеть свою обычную маску холодного презрения.
― Малфой?! ― девушка бросила на слизеринца полный ненависти взгляд.
― Для тебя я мистер Малфой, детка, ― ледяным тоном заметил Люциус. ― И вообще… Какого Мерлина Вы делаете в моем поместье?
― В Вашем чтоо?.. ― Гермиона задохнулась от удивления. Как так случилось, что она оказалась здесь? Она поссорилась с Роном и аппарировала, как она думала, к Джинни и Гарри…
― Я сейчас же возвращаюсь назад!
―Ничего такого Вы не сделаете, мисс. Во-первых, потому что уже зашли за аппарационнный барьер, и, во-вторых, откуда я знаю, что это не Поттер подослал Вас шпионить за мной?
― Боже, да у Вас просто паранойя! Война закончилась, кому Вы теперь нужны? Если хотите знать причину моего пребывания здесь, хорошо, я скажу Вам. Я направлялась в другое место и не знаю, как здесь оказалась!
― И все равно Вы никуда не уйдете!
― Ха, и кто же меня остановит? ― зло выплюнула Гермиона.
― Ну, хотя бы я. Петрификус тоталус!
Тело гриффиндорки с шумом упало на желтые листья. Малфой подошел, взгромоздил ее себе на плечи и отправился в поместье. Что он делает? Зачем? Неужели не проще отпустить ее, дать уйти? Но слова Гермионы, этой маленькой зазнайки, до сих пор звучали у него в ушах. «Кому Вы теперь нужны?..»
«Я покажу тебе, несносная девчонка, что нельзя говорить такое Малфоям!»
―Фините инкантатем!
Гермиона вздохнула, резко вскочила на ноги, отчего все вокруг поплыло у нее перед глазами. Она попятилась назад, и чуть было не споткнулась о небольшую каменную статую. Люциус вовремя подхватил ее.
― Мистер Малфой, отпустите меня! ― Гермиона тряхнула головой и попыталась вырваться из крепких рук. Люциус хотел было выпустить ее, но вдруг все его существо обдало легким, будоражащим запахом апельсинов. Мужчина взглянул на вырывающуюся из его объятий девушку и осторожно провел рукой по волосам Гермионы, прислушиваясь к новым ощущениям. Люциус, ты спятил… Она ― грязнокровка, которая растоптала в пыль все твои планы и мечты! Отпусти ее, в конце концов, и прими холодный душ, смой эту грязь, это наваждение!..
Но вместо того, чтобы внять своему рассудку, который рвал и метал, он наклонился к лицу гриффиндорки и слегка коснулся ее губ. Не встретив сопротивления, Люциус стал целовать ее, все глубже, все требовательнее. Девушка стояла ни жива, ни мертва. Такого она никак не могла ожидать от Пожирателя Смерти, правой руки Волан-де-Морта. Разум кричал: беги, сопротивляйся! Но что-то внутри нее таяло и блаженно мурлыкало, словно она всю жизнь ждала этого момента. Рон никогда ее так не целовал… С таким чувством, с таким желанием…
Руки мужчины обхватили ее талию, стали беспорядочно порхать по телу Гермионы. Она тихо вздохнула и застонала в поцелуй. Малфой-старший оторвался и заглянул в огромные, будто бы бездонные, карие глаза, которые, казалось, заполнили все вокруг. Он взял девушку на руки и опустил на диван. Сердце бешено стучало. С этого момента все закружилось и перемешалось… Страстный шепот, запутавшаяся одежда, громкий стон, движение в одном ритме, желание, которое можно потрогать руками… Громкий стук в дверь выводит из сладкой дремоты. Кто-то стучит… Надо открыть. А зачем? Я никого не жду. Пусть выметаются. Закрываю глаза, стараясь заснуть, но стук не прекращается. Боже, какие настырные!
― Пшли вон! ― язык заплетается, слова даются с трудом.
Еле слышный щелчок открывающейся двери, приглушенные шаги. Сердце вдруг начинает часто стучать. Она? Не может быть… Тяжело поднимаюсь с дивана, голова идет кругом. Сколько я уже выпил? Не знаю…
― Люциус, я всего лишь за вещами. Не хотела утруждать домовиков, Рождество все-таки.
Что-то внутри больно сжимается. Ну, как же… Ты всегда относилась к домовикам как к равным. Мне никогда этого не понять.
― Вещи… ясно, ― голос предательски срывается.
Ты медленно поворачиваешься и с грустью смотришь на меня.
― Ты пьян… Люциус, ты опускаешься на дно.
― Без тебя вся моя жизнь ― дно! ― боль сменяется отчаянием. Если ты уйдешь сейчас, то уже навсегда. ― Прошу, останься!
― Нет.
― Что, что ты хочешь? Хочешь, я встану на колени? Умоляю, скажи…
Падаю на пол, обнимая твои ноги. Ты не уйдешь, я не позволю…
― Люциус, не надо, отпусти. ― Ты плачешь. Плачешь? ― Ты никогда не изменишься… Не в твоих это силах. Прости. Я люблю тебя, Люциус. Прощай…
Удерживая чемоданы в воздухе, ты в последний раз смотришь на меня и исчезаешь в черном проеме двери. Изменишься… Я изменюсь, да, я изменюсь…. Тогда я верну ее обратно.… Да, верну…
Рука сжимает бутылку вина. Завтра, все завтра… Завтра я найду способ. The end
|| [В оглавление] ||
|
