Библиотека

– …Мисс Грейнджер!.. Мисс! Если вы сейчас не очнетесь, клянусь, я брошу вас в этом лесу, и выбирайтесь отсюда сами!..
Слабо застонав, Гермиона приоткрыла глаза. Все тело сильно болело, голова раскалывалась от жуткой боли, а рука явно была не только вывихнута, как она думала вчера. Более тщательный осмотр местности показал, что она находится в лесу, но точно не в хогвартском; Запретный Лес можно было бы сразу узнать после вчерашнего сражения по вывернутым с корнем деревьям, пятнам крови на земле и, безусловно, по изобилию трупов. Вспомнив все события минувшего дня, Гермиона почувствовала желание умереть на месте, и не сразу обратила внимание на лицо склонившегося над ней человека.
Длинные светлые волосы, некогда красиво спадавшие на плечи мужчины, сейчас были спутанными и не слишком чистыми. Красивое лицо не утратило своей надменности даже несмотря на многочисленные ссадины и синяки. Губы, так часто кривившиеся в презрительной усмешке, были разбиты в кровь, а всегда гладко выбритый подбородок украшала щетина. Завершала картину испорченная мантия, которую покрывали пятна крови.
И всё равно в этом человеке было невозможно не узнать Люциуса Малфоя.
– Вы!.. Вы…!.. – выкрикнула девушка, прежде чем беспомощно расплакаться.
Всё кончено. Волдеморт пал, но вместе с ним, судя по всему, умер и Гарри. Она не знает, живы ли её друзья – где они: милый Рон, Джинни, Хагрид?.. Что стало со всеми профессорами, жив ли профессор Дамблдор, МакГонагалл, выжил ли крохотный преподаватель чар Филиус Флитвик?.. Что случилось с Орденом Феникса?.. Она ничего не знает, ничего!.. И вместо того, чтобы быть сейчас там, со всеми – пусть даже мертвой, она угодила в руки старшему Малфою!.. Думать не надо, что он с ней сделает. Хорошо, если в живых оставит, хотя… Она бы предпочла смерть тому, чтобы быть рабой и игрушкой Люциуса Малфоя. Уж он-то придумает, как ей отомстить за смерть Господина!.. Лучше бы она умерла тогда, на поле битвы, от руки неизвестного Пожирателя, сломавшего её палочку!..
– Грейнджер, прекрати реветь!.. – несколько смущенно, но твердо приказал колдун.
– Уйдите, оставьте меня, прошу вас, умоляю…
– Вот, значит, как. Ты ей жизнь спасаешь, а она тут сопли разводит. Успокойся, я сказал!.. – рявкнул Люциус. Увидев, что девушка ни на что не реагирует и только мотает головой, продолжая что-то бессвязно бормотать, он вздохнул.
– Мисс, вы, очевидно, ещё не поняли, что я на вашей стороне. Хотя как бы вы это поняли, вас же не держат в курсе всех событий Ордена…
– Вы знаете об Ордене?.. – испуганно воскликнула Гермиона, слегка успокоившись.
– Да, чёрт подери, и не только знаю, но и состою в нем!.. И если Вы думаете, что у Снейпа – ах, простите, для Вас он профессор Снейп – не хватило мозгов перетянуть меня на сторону света, – с иронией произнес Люциус, – то вы совершенно не знаете Северуса. Хотя и откуда бы вам его знать…
Гермиона сидела и глупо хлопала глазами, глядя на Малфоя. Снейп не предатель?.. Да, она знала это, но до конца никогда не верила. А выходит, что он ещё и своего «друга» уговорил шпионить в пользу Ордена Феникса…
– Да, мисс, я вижу, вы всё уже поняли. И да, я тоже шпионил для Ордена. Северус имел смелость спросить моё мнение насчёт планов и убеждений Тёмного Лорда. Я уже тогда подозревал его в двурушничестве, но всё-таки этот сукин сын имел смелость предложить мне «послужить свету»… – Малфоя, казалось, совершенно не смущало нахождение рядом девушки, и он не особо следил за своей речью, а так же за поддержанием имиджа. – И, естественно, я не мог отказаться. Я ведь тоже не идиот, я понимал, что меня ждет, если Лорд падёт…
Гермиона взирала на человека, спасшего ей жизнь, с округлившимися глазами. Вот как… Значит, и он тоже – шпион?.. Она не могла поверить ему до конца. Ведь он сам признался, что стал шпионом исключительно ради выгоды, значит, он способен и сейчас лгать ей. Может, никакой он не шпион, но ему выгодно иметь её доверие, а значит, ему что-то от неё нужно, а значит…
– Грейнджер, – грубо одернул девушку Малфой. – Я не легилемент, в отличие от Северуса, но я и так способен прочесть все ваши мысли по выражению вашего лица.
Гермиона покраснела. Несмотря ни на что, ей стало стыдно; а вдруг она ошиблась в этом человеке?.. Вдруг он не тот, кем кажется?.. Может, им на самом деле движет желание помочь Ордену, а слова о выгоде – только скромность?.. А вдруг…
– Кстати, пора бы нам придумать, как выбираться отсюда, – вновь прервал её размышления Люциус. Он сидел на земле, прислонившись спиной к стволу дерева, вертя в руке сухую веточку, как если бы та была волшебной палочкой. Гермиона тут же вспомнила свою собственную палочку, переломленную пожирателем…
– Простите, сэр… Но разве у вас нет палочки?..
– А ты как думаешь, Грейнджер?.. – грубо бросил Малфой. – Была бы – я бы давно дал деру. Возможно, – он окинул девушку внимательным взглядом, – даже помог бы тебе выбраться отсюда. Но это только предположение, проверить которое нам никогда не удастся, так как, задери её гиппогриф, у меня нет палочки!.. – и, словно в подтверждение своих слов, он показал порванный рукав и несильный ожог на руке.
– Но мы же как-то сюда попали… сэр, – поморщившись от боли в руке, пробормотала Гермиона.
– Попали… Ты даже представить не можешь, как мы попали, – невесело хмыкнул Люциус, ломая веточку. – Когда мы аппарировали, палочка выпала у меня из рукава и теперь пребывает Мерлин знает где. Да и у тебя палочки не осталось, как я понял.
– Откуда…
– Ты думаешь, я не успел проверить целый один карман и два рукава на твоей кофте?.. – фыркнул Люциус. Гермиона замолчала и попыталась поудобнее устроить руку, не решаясь задать следующий вопрос.
– По глазам вижу – хочешь что-то спросить, – бросил Люциус, лениво глядя на гриффиндорку. Девушка вспыхнула.
– И что нам теперь делать?.. – задал Малфой риторический вопрос, отворачиваясь. Гермиона не ответила, так как именно этот вопрос интересовал и её.
Люциус глядел прямо перед собой, не замечая ничего вокруг. Девушка, сидевшая где-то позади него, продолжала молчать, что было по меньшей мере странно, если он правильно понимал слова своего сына. Где он, где его сын?.. Где сейчас Нарцисса?.. Он раздосадовано сплюнул на землю. Вместо того чтобы быть сейчас со своей семьей, ради которой он пошел на предательство, он сидит в этом Богом забытом месте вместе с подругой Поттера и не имеет понятия, как отсюда выбираться. Когда он аппарировал, он не думал ни о каком конкретном месте, и было чудом то, что их не расщепило на мелкие кусочки. Зачем он спас гриффиндорскую всезнайку, он знал – это был его долг перед Орденом, ещё одно дело, которое могло бы хоть как-то помочь ему искупить все прошлые преступления. Чертов Снейп, безусловно, не прогадал, перетягивая его на светлую сторону, хотя и рисковал собственной шкурой, но Люциусу было довольно одного тонкого намека. Когда его друг спросил, разделяет ли Малфой интересы Лорда, Люциус сам задумался над этим вопросом. Он мог бы поймать Снейпа на слове и сдать Тёмному Лорду, всё равно все пожиратели сомневались в преданности Северуса. Он мог бы это сделать и стать Лорду ещё ближе, но надо ли это было ему?.. Сейчас он уже совершил столько проступков, что его тут же приговорят к пожизненному заключению в Азкабане, если поймают. А такой риск был. Риск был всегда, и Люциус всегда старался быть предельно осторожным – он всё-таки дорожил своей семьёй. Он любил свою жену и своего сына, и потому не мог просто так бросить их на произвол судьбы. Если Лорд победит, то да, конечно, они будут в почёте; но если нет?.. Что, если нет?..
А Люциус, хоть он и отдавал себе отчет в том, что сволочью он был порядочной, любил свою семью. Именно поэтому он решил, что стоит попытаться работать на два фронта: победит мальчишка, Орден защитит его семью и не даст аврорам отправить его в тюрьму; победит Лорд – Малфоев ждет счастливое существование, так как глава семьи был правой рукой Волдеморта. Сейчас он не знал, кто победил, и выяснил ещё одну сторону – плохую сторону – двурушничества. Если ты исполняешь свой долг, исполняй его до конца, не оглядываясь на то, к чему это приведет. Он не задумываясь убивал пожирателей, зная, что сможет убедить Лорда в случае его победы в своих благих намерениях. Он защищал учеников Хогвартса, так как среди них был его сын. Но, когда он спас Грейнджер, он лишил себя бесценной вещи – знания исхода битвы. Он не знал, что с ним сделают, когда найдут; он не знал, что ему делать, если его найдут; он, в конце концов, не знал, кто его может найти.
И вот теперь он сидел здесь, на этой чёртовой поляне, вместе с грязнокровкой Грейнджер, и думал, что лучше бы оставался пожирателем. Хотя… Возможно, теперь хотя бы не тронут его семью. Это в случае победы Ордена. И он снова чертыхнулся: пребывать в незнании, воистину, самая жуткая вещь из всех случившихся с ним.
И всё-таки он склонялся к тому, что Лорда больше нет. Об этом говорила Метка, в первую очередь, и его самолюбие – во вторую. Просто Малфою очень хотелось верить в то, что он в последний момент смог выбрать правильную сторону, смог выиграть для своей семьи счастливый билетик… Ему безумно хотелось в это верить.
Хотя и считается, что семья не ответственна за поступки одного человека, Люциус знал, что на это давно никто не смотрит. Пожиратели убили бы и Нарциссу, и Драко, если бы выяснили, на кого на самом деле стал работать Люциус. Авроры бы посадили Малфоев в Азкабан, если бы глава семьи не перешел на другую сторону. А что сделают с ним – дело десятое. Главное, что если его догадки верны, то и Драко, и Нарцисса в безопасности.